Недавно россиян пора­зила новость: московский подросток Сергей Гордеев принёс в школу оружие, взял в заложники одноклассников, застрелил учителя и полицейского. После переговоров отцу удалось убедить сына сдаться. Мальчик был из благополучной семьи, отлично учился... Именно это последнее уточнение и приводит многих в замешательство. И тут возникают вопросы: «Как такое могло случиться? Как я могу обезопасить своих детей?»

Мы обратились за советами к психологу Татьяне САРЫЧЕВОЙ, имеющей большой опыт работы с трудными подростками. Она – руководитель благотворительной общественной организации «Время семьи», наши читатели знакомы с ней по публикациям Арифметика добра и Жизнь на Цилибе («Вера», №№ 607 и 609). И Татьяна Николаевна поделилась своими размышлениями.

Само слово «подросток» очень похоже на «подрост», т. е. молодой, нижний ярус леса. Тонкие росточки вытягиваются из семян, орехов, желудей и стремятся вверх. Лесная подстилка питает, насыщает влагой, защищает. Словно в мягкой колыбели, взрастают будущие исполины-дубы и корабельные сосны. Но солнце закрыто, над подростом возвышаются взрослые деревья. Однако срубите их, и неокрепшая поросль погибнет от безжалостных солнечных лучей.

Так и наши дети. До поры отпустите их во взрослую жизнь без родительской поддержки – и может случиться непоправимое. А если окружите их чрезмерной опекой, защитите своим опытом от всех невзгод, то они не станут самостоятельными людьми. Личность подростка и развивается во многом именно потому, что он стремится войти в мир взрослых.

В подростковом организме происходят значимые изменения: его перестройка начинается с активизации деятельности передней доли гипофиза, гормоны стимулируют рост тканей и функционирование желёз внутренней секреции. Это приводит к характерному для подростка скачку в росте и половому созреванию. Нынешняя акселерация физического развития сдвигает эти процессы: у девочек с 11-12 на 9-10 лет, у мальчиков с 13-15 на 12-13 лет.

Изменения происходят крайне неравномерно, и это не может не вызывать сложных чувств у подростка по отношению к своему телу. Меняются и отношения со взрослыми (родителями, учителями). Именно им подросток предъявляет свои новые права. Он начинает сопротивляться категоричным требованиям, протестует против мелочного контроля, отношения к нему как к маленькому, требует учитывать его мнение, хотя оно далеко не всегда разумно. Отстаивая уважение к собственной личности, подросток в большинстве случаев не справляется с новыми обязанностями. Причиной конфликтов часто становится несоразмерность реальных возможностей и стремления к самостоятельности.

Что делать? С этим вопросом к психологу часто обращаются растерянные родители. Дальше следует бесконечный список «подвигов» дитяти: не учится, хамит, не ночует дома, ворует... Если вам знакома эта ситуация, давайте на время оставим эмоции и попробуем задуматься о своём подростке: какой он? чем живёт? кто его друзья? какие цели ставит себе в жизни?

Когда я прошу родителей рассказать об этом, часто слышу в ответ: «Ой, да ничем он не интересуется. Целыми днями сидит за компьютером или гуляет где-то. И музыка у него ужасная…»

Я предлагаю родителям написать десять слов, характеризующих ребёнка, и девять из десяти оказываются негативными. Бывает и так, что родитель просто не знает, что написать. Как говорил драматург Александр Володин, «о тех, кого мы любим, мы можем рассказать меньше всего».

Мы дерзаем изменить другую личность, даже не попытавшись её понять. Мы вкладываем в это все силы, а часто и здоровье. Родители лишают, запирают, запрещают, оскорбляют… Скажите, среди ваших знакомых хоть одному удалось только силовыми методами перевоспитать подростка? Наверное, самая большая глупость делать то же и надеяться на другой результат.

«Так что же, смотреть, как погибает?» – спросите вы. Конечно, нет.

Давайте вспомним, когда и как начались трудности с подростком. Что предшествовало этому? Возможно, толчком послужил конфликт между взрослыми. Ребёнок начинает привлекать к себе внимание любыми способами, лишь бы снизить уровень неприязни в семье: задействовав известный приём «против кого дружить будем», он как бы предлагает взрослым «дружить» против себя. И появляется такой «мальчик для битья». Он уходит из дома, а родители ищут его, забывая взаимные обиды. Частые болезни ребёнка тоже могут быть сигналом. В любом случае поведение ребёнка – лакмусовая бумажка отношений в семье.

Мама рассказывает о том, что в детстве сын был примерным мальчиком: музыкальная школа, спортивная секция, изостудия. По воскресеньям – бассейн. Да, нагрузка большая, но ему нравилось, и некогда было заниматься глупостями. Вдруг всё изменилось. Наотрез отказался ходить в музыкалку, появились сомнительные друзья. В школе жалуются – бросил учиться. «Я столько в него вложила, столько потратила сил!..»

А мама просто лишила сына детства и этого не заметила. Популярное «раннее развитие» иногда приносит больше вреда, чем пользы. В психологии существует понятие «период синзитивного развития». Есть время, когда ребёнок начинает ходить, но мы затрачиваем огромные усилия, пытаясь по уникальным методикам сразу научить его бегать. Не надо обманывать мудрую природу. От этого страдает эмоциональное развитие, сфера чувств. Здесь самая большая угроза ребёнку, которого пытаются «развивать». В прошлые времена подобное обучение во многом восполняли сюжетно-ролевые игры и игры по правилам: «Дочки-матери», «Доктор», «Войнушка», «Прятки». Современный ребёнок утрачивает такой опыт. Часто он не умеет договариваться о правилах игры со сверстниками и выполнять их, не может принять на себя игровые роли. К сожалению, родители иногда поддерживают ребёнка в этом.

Мама приводит чадо в студию хореографии и говорит педагогу: «Моя дочь такая творческая, с другими детьми она не будет танцевать. Просто поставьте для неё сольный номер, она любит выступать...»

Как игра в «Доктора» или в «Войнушку» могла бы помочь разобраться в конфликте отцов и детей? Всё достаточно просто. В игре ребёнок учится находить компромисс и добровольно подчиняться правилам. Заметьте – добровольно! Даже если трудно. Он учится понимать чувства и других людей, и свои собственные. Известную истину «свобода моего кулака заканчивается там, где начинается лицо другого человека» мальчишки постигают в детстве. Подросток, выросший в виртуальном мире, не имеет этого опыта. Именно поэтому в современной подростковой среде так много бессмысленного насилия и жестокости. Именно поэтому подросток так легко причиняет страдания окружающим его родным людям, демонстрируя полное равнодушие к боли других. Ведь у компьютерного героя девять жизней.

Говорят, ненависть – это любовь, искалеченная обидой. Сын-дошкольник бежит к маме:

– Мама, мама! Посмотри, что я нарисовал!

– Очень хорошо, ещё порисуй…

– Мама, да ты посмотри…

– Иди, я потом посмотрю.

В таком коротком кусочке жизни мы преподали ребёнку множество уроков. Словами мы одобряем ребёнка, на самом же деле показываем полное равнодушие. Ребёнок понимает, что его рисунок не произвёл впечатления, мама даже на него самого не взглянула. Но для ребёнка очень важно, как мама смотрела, как улыбалась и всё-всё остальное. Иначе он не понимает, что именно мама сказала – маму не понять!

А мать показала, что ни успехи ребёнка в рисовании, ни он сам её не интересуют. Пустая болтовня с подругой или смешные статусы в Интернете, оказывается, важнее. Обычно «потом» не наступает никогда. Ребёнок приобрёл опыт лжи.

А теперь представим, как через несколько лет подобным образом ребёнок ответит ей. Ведь взрослые учат ребёнка не тем, что говорят, а тем, что делают.

Конечно, у мамы могут быть важные дела и неполезно, чтобы ребёнок «повисал» на маме, надо, чтобы умел сам себя занимать. Однако именно те дети, от которых отмахиваются, становятся «липучками», готовыми терроризировать близких. Оставаясь такими и во взрослой жизни, они тщетно ищут тех, кто будет их ценить.

Основные психологические потребности подростка – стремление к общению со сверстниками, стремление к независимости и самостоятельности. Это – неоспоримый факт. Мы из самых добрых побуждений можем помочь нашим детям повзрослеть, можем остаться в стороне, а можем препятствовать этому. И тогда возможны разные варианты: от полного разрыва без малейшего шанса увидеть внуков до одинокого, стареющего на диване сына, так и не решившегося покинуть маму. Очень многое зависит от того, какую роль мы выберем для себя.

«Единственное, чему учит нас опыт, – что опыт ничему нас не учит», – сказал Андре Моруа. Как странно! Мы не можем понять наших подростков, а совсем недавно, каких-то двадцать лет назад, у нас самих были проблемы, свойственные этому возрасту. Неужели мы забыли, как нам было сложно, о чём мечтали, как страдали? Поэтому задумаемся, как же трудно нашим детям, которые никогда не были взрослыми!

Будьте рядом. Подросток должен знать, что всегда может рассчитывать на поддержку. И тогда трагедий в жизни будет меньше.

В семье отношения должны быть иерархическими. Родители не только приносят деньги, но и устанавливают разумные правила. Мудрая мать поддерживает авторитет отца и старших детей. В эпоху возрастного кризиса это очень помогает. В доме, где установлены понятные правила, подростку более комфортно, чем в ситуации анархии.

Постарайтесь договориться с супругом, учителями и бабушками о педагогической солидарности, чтобы ребёнок не манипулировал вами. Однако этот союз не должен быть направлен против подростка, это не «тропа войны».

Воспитывайте в детях ответственность. Не делайте за ребёнка то, что он может сделать сам, и не переделывайте за него. Подросток должен сталкиваться с последствиями своих поступков и исправлять их. Постарайтесь исключить зависимые отношения в семье.

Уважайте своего подростка – рано или поздно наступит взаимность. Проявите искреннее, ненавязчивое внимание к его интересам, друзьям, достижениям. Не запрещайте то, что можно разрешить. Учите подростка и сами учитесь договариваться.

Позвольте ему остаться самим собой. Вспомните, как трудно было вам избавиться даже от одной вредной привычки. И после этого вы пытаетесь изменить другого человека, которого сами воспитывали столько лет?

Пересмотрите своё отношение к семейным легендам. Например, в семье все получали высшее образование (были военными, поздно женились и пр.). У вашего ребёнка может быть другой путь.

Старайтесь восстановить разрушенные отношения. Делайте это постепенно и серьёзно, не забывая о чувстве юмора – разумеется, в отношении себя. С каждым разрывом делать это будет всё сложнее. Если установить контакт трудно, привлеките посредника – специалиста-психолога или просто близкого вам разумного человека. Очень подходит для этой роли крёстный или священник, близкий к вашей семье.

Никогда не используйте против подростка его откровения, сказанные вам в момент близости. Не всё, что сказал он, можно повторять вам. Не разносите эту информацию по всему миру.

Никогда не используйте сарказм и провокацию. Слова матери «ты бы ещё с девятого этажа спрыгнул» могут быть использованы прямо. Слова отца про «кривые ноги» дочери могут навсегда отравить ей жизнь.

Не делайте негативных прогнозов: «Ты никогда не сможешь стать сильным (научиться играть на скрипке, выйти замуж и т. д.)». Это часто становится программой жизни, колеёй, из которой трудно выбраться.

Не лгите ребёнку. Не используйте манипуляцию – дети очень быстро учатся и всё видят. Не игнорируйте чувства ребёнка. Иначе однажды всё это вы испытаете на себе.

Посвящайте подростку своё время. Пусть немного, но оно должно быть только его. Сюда не относится время, потраченное на уроки, телевизор и еду (если это только не дружеская беседа в кафе).

Ребёнок счастлив только у счастливых родителей. Делитесь с миром любовью и добротой. Живите ярко и красиво. Учитесь. Путешествуйте. Разносторонне развитая мама, пользующаяся авторитетом и вниманием других людей, гораздо более интересна взрослеющему сыну или дочери, чем мама, посвятившая всю себя детям.

Помните, дети даны нам на время. Они не наша собственность.

Молитесь. Ничто не может быть сильнее материнской молитвы и отцовского благословения.

Текст Татьяны Николаевны мне хотелось бы дополнить, рассказав о своём опыте.

Сергей Гордеев вырос в православной семье, знал молитвы и, как можно понять из рассказов его знакомых, сам когда-то верил. Газета «Известия» попыталась изобразить его жертвой религиозного фанатизма, использовав слова приятеля Сергея Ивана: «Его заставляли читать религиозные книги и заучивать молитвы». Но это избыточная драматизация. Практически всех детей родители заставляют читать и нерелигиозные книги, заучивать стихи, делать уроки, чистить зубы и так далее. Речь идёт о типичной воспитательной практике (хотя встречаются, конечно, и случаи чрезмерного давления).

Понимая это, некоторые СМИ объявили, что мальчика заставляли молиться. Эта фантазия остаётся на их совести. Как можно понять из рассказов соучеников Сергея, верил он по своей воле и атеистом, примерно за два-три года до трагедии, стал также самостоятельно.

Мой опыт в чём-то совпадает с опытом Сергея Гордеева. Семья наша была в советское время не слишком религиозна. Тем не менее лет в двенадцать я проникся убеждением, что Бог есть. Очень сильное чувство оказалось и большим испытанием – я оказался к нему психологически не готов. Было тяжело сознавать, что Господу известен каждый мой шаг, каждое движение души, отчаянно хотелось свободы, независимости от Него. В результате я, как и Сергей, стал атеистом. Правда, это был довольно позитивный атеизм, без какого-то богоборчества – веру заменила мечта о светлом коммунистическом будущем.

Сергей вырос в иной реальности, где в «светлое будущее» никто не верил, поэтому года за два до трагедии начал говорить, что хочет стать бандитом. «Мы подшучивали над этим, – рассказывал его друг Иван. – Ну хочешь, и ладно. Надо просто его знать: круглый отличник с первого класса, самый умный в классе, с утра до ночи занят уроками – мы просто не принимали этого всерьёз. А в субботу он сказал, что серьёзно поругался с родителями и пересмотрел свои взгляды на жизнь. Заявил, что бандитом он больше не хочет быть. Так и сказал: я потерял веру и цель».

Здесь нужно понимать, что «бандит» – это чистая условность. Это была именно попытка сбежать от Бога, заслониться от Него. До революции дети из вполне верующих семей тоже нередко хотели стать благородными разбойниками, то есть свободными, как это им представлялось, людьми. Узнаю себя в следующем эпизоде, который описал всё тот же друг Сергея Иван:

«Болтали, как обычно, о музыке. Перекидывали друг другу песни, Серёга прислал Семёна Слепакова... А потом кинул мне цитату из Ганса Христиана Андерсена, чтобы я заценил: ‘‘Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что творит добро, не ожидая награды, в отличие от верующих лицемеров’’. Наверное, он хотел об этом поговорить, но я этого не понял...»

Обратите внимание на слова одного из одноклассников Сергея о том, что убийца «писал рассказы про людей, обладавших огромной властью». Я таких рассказов не писал, но мои светлые устремления приобретали со временем всё более демонический характер. Ничего не зная об антихристе, я начал мечтать о том, чтобы стать кем-то вроде него. По сути, начался распад личности, который сопровождался мыслями о суициде. Не то чтобы я на самом деле хотел наложить на себя руки, но самоубийство виделось запасным выходом, позволявшим сохранять веру в то, что я свободен.

И тогда я снова, совершив круг примерно в шесть лет, вернулся к Богу. Только на этот раз я уже знал, что, кроме трепета, огромного уважения, смешанного со страхом, человека могут соединять с Господом любовь и доверие.

Почему я всё это сейчас рассказываю? Моя история совершенно не уникальна, как не уникальна и история утраты веры Сергеем. Любой православный родитель должен быть готов к подобному – болезненному повороту событий в семье. Но это не конец, вспомним, например, замечательного нашего религиозного философа – протоиерея Сергия Булгакова, с которым «отшествие блудного сына из дома отчего» произошло в 14 лет. И уже закончив гимназию, а затем университет и даже став революционером, он начал постепенно возвращаться к Господу, пока однажды в красоте южнорусской природы ему не увиделось присутствие Божие: «Передо мной горел первый день мироздания. Всё было ясно, всё стало примирённым, исполненным звенящей радости».

Всё, что могут родители в ситуации, когда ребёнок теряет веру, – помочь ему сохранить уважение к ней, в первую очередь личным примером. А ещё – сохранить уважение к патриархальным ценностям, точнее, к той правде жизни, которая доступна и неверующим. Что происходит с бывшими верующими людьми, которые оторвутся уже и от этих основ, свидетельствует пример тысяч большевиков. Именно атеизм большинство из них толкнул в революцию, они чувствовали себя в старом русском обществе изгоями. А в США немало детей из семей русских эмигрантов стали сатанистами. Сегодня мы видим не менее страшные формы утраты веры, осложнённые утратой чувства святости человеческой жизни.

Упустили в какой-то момент своего сына и родители Сергея. Незадолго до трагедии они на полгода запретили сыну играть в довольно жуткую игру ГТА-5, мотивируя это необходимостью готовиться к поступлению в университет. Цифра «5» свидетельствует, что через первые четыре серии этой игры подросток уже прошёл, убив или избив попутно тысячи анимированных людей, в том числе случайных прохожих – мужчин и женщин. Это, наверное, одна из самых страшных игр, о которых я что-то знаю.

Конечно, требовалось это пресечь, но здесь нужно понимать, что нельзя просто взять и отнять что-то у человека, к чему он прикипел. Требуется чем-то замещать. Чем пытались заместить родители Сергея Гордеева? Колоссальным количеством занятий по точным наукам, не столько убеждая, сколько заставляя стать участником бешеной гонки за статусом в жизни.

Кажется, единственной отдушиной для Сергея стали разговоры с учительницей по русскому языку и литературе Татьяной Александровной Бабкиной. После ареста Сергей отказался отвечать на вопросы следователя, пока ему не позволят увидеть «любимую учительницу». Оказалось, что именно к ней на урок он шёл, вооружившись двумя винтовками, которые пронёс в школу под маминой шубой. Как он объяснил учительнице, «я хотел вам показать, что вы не правы». Они часто спорили, и Сергей пытался доказать, что добра и зла не существует. Он не собирался стрелять в учительницу, а хотел, предположительно, взять класс в заложники и добиться того, чтобы его застрелили полицейские.

Однако, как я понял, опоздал – урок литературы закончился, а где учительница, Сергей не знал. В результате взял в заложники свой класс в тот момент, когда там шёл урок географии. То, что произошло дальше, необъяснимо. Речь о первой жертве Гордеева – учителе географии Андрее Николаевиче Кириллове, который погиб, пытаясь защитить учеников, бросившись к своему убийце, чтобы разоружить его.

Он был самым любимым учителем в этой школе. Мог отдать свои деньги, если видел, что кому-то не хватает на обед. Никому не отказывал в помощи. Вот один из многих отзывов о нём:

«Как он? Зачем его... Бедный, любимый наш... Такой счастливый здесь. Любящий, понимающий... Родной... Ты навсегда с нами, прости нас... Помню, как в ту пятницу сидели на уроке, писали контрольную, вы улыбались, как обычно, ругались, но в глазах была радость. На ваши уроки хотелось идти... Я любила вас, как лучшего из учителей, и буду любить. У всех в сердцах вы были как лучший, будете оставаться в памяти... Забирают самых лучших...»

Мы, христиане, знаем ответ, почему гибнут лучшие, ведь с этого началась наша вера. Мученик не ищет смерти, но внутренне готов пожертвовать собой, встать между людьми и тем злом, что алчет их пожрать.

Второй погибший – полицейский Сергей Бушуев. Он был тоже, по отзывам, смелым и добрым человеком. Несколько лет назад он уже рисковал жизнью, разоружив преступника, захватившего заложников.

Из объяснений Сергея Гордеева:

«Я не хотел никого убивать, я хотел умереть. Мне интересно было узнать, а что будет после? Что там – после смерти? Ещё я хотел посмотреть, как люди будут реагировать на то, что я делаю. Я пришёл убить себя. С Андреем Николаевичем у меня не было конфликтов, наоборот, у нас были хорошие отношения. Когда он на меня пошёл, я в него выстрелил, даже не знаю почему, может, потому что никто бы не поверил, что я могу выстрелить?»

«Интересно» – ключевое слово. Выстрелил, совершенно не задумываясь, что перед ним не компьютерный персонаж, а чей-то отец, муж, любимый учитель.

Вот ещё:

«Я раскаиваюсь в том, что натворил, но я не хотел никого убивать. Я в сердце своём раскаялся, потому что причинил людям много горя. Но перед Богом я каяться не буду, я в Него не верю».

Всё продолжает воевать с Ним, что-то Ему доказывать. Атеизм сегодня всё более популярен, его нередко оправдывают, поминая жестокости инквизиции, хотя все жертвы – этого действительно страшного католического института – один день «работы» безбожного ГУЛАГа или безбожного Освенцима. Кто не верит Бога, тот не верит и в человека. Не верующий же в человека не верит и в самого себя. Трудно показать это более ясно, чем на примере Сергея Гордеева.

У кого хватит сил, помолитесь об этой несчастной душе. Он больше похож на наших детей, чем нам кажется. Они все под ударом.