ИКОНКА НА ОГОРОДЕ

Трёхкомнатная квартира Надежды Орестовны и Сергея Александровича Андреевых напоминает картинную галерею или музей. На стенах – полотна на библейские сюжеты, красочные православные иконы, изображения природы и животных. В одной из комнат стоит старинный ткацкий станок с вытканным уже разноцветным деревенским половиком длиной в несколько метров.

Хозяйка, будучи активной прихожанкой Благовещенского храма села Пажга, собирает фотолетопись возрождённой приходской жизни. Рассматривая её фотографии, я заинтересовался запечатлённой на одном из снимков большой тканой картиной Рождества Христова – она висела на стене в комнате.

– Здесь далеко не всё, – говорит Надежда. – Большинство работ я раздарила своим родным на юбилеи и дни рождения. И половики всем раздаю.

– Ткацкий станок вам от родителей достался? – спрашиваю хо­зяйку.

– Нет, он пылился без надобности в сарае у знакомого моего мужа. А муж увидел, что я начала заниматься рукоделием, и выпросил у него.

– А где вы научились этому мастерству?

– Вышла на пенсию, появилось много свободного времени, и я сразу же стала ходить в наш сельский этноцентр. Вместе с детьми там обучают и взрослых. Год осваивала премудрости ткачества, пока научилась.

Потом открылся Центр народного творчества в райцентре Вильгорте. Год я там ходила в кружок «Гончарик» – училась горшочки лепить, свистульки делать. После этого стала вышивать. Вначале животных изображала, журавлей, кошек своих, потом стала наволочки на подушки вышивать, полотенца, постепенно к иконам перешла.

– Но ведь это очень ответственно – вышивать иконы! К такому делу надо духовно готовиться, молиться...

– Я молюсь. Все мои родные были крещёные, верующие. Помню из детства, как на Пасху в нашем большом доме в Объячево собирались родственники. Нарядные, в праздничных самотканых рубашках, в атласных сарафанах. Четыре больших стола ставили. Мы с сёстрами и братьями ждали Пасху как самый большой праздник, готовились к нему наравне со взрослыми. Помню шум, веселье, какую-то радость необыкновенную!

В Прилузский район мы попали, когда деда по материнской линии Василия вместе с братом Григорием раскулачили и сослали из Оренбурга сюда на Север. По дороге трое детей умерли. Маме тогда 15 лет исполнилось, она самая младшая была, но выжила. Выжил и её брат Ефим – в войну он был танкистом, дошёл до Берлина, а после войны участвовал в боевых действиях в Чехословакии. Ещё один мой дядя – Василий – попал в плен, и потом его долго таскали на допросы. Всё пытали, почему последнюю пулю для себя не сберёг. А он отвечал: «Потому что на немца потратил». В конце концов его освободили, и после войны он работал директором школы в Ношуле. Трудолюбивые были люди...

Я в колхозе, а затем совхозе четверть века бухгалтером проработала. Наш совхоз-миллионер чего только не выращивал, а сейчас от него лишь небольшая артель осталась. Поля зарастают, капусту у корейцев в Межадоре закупаем. Говорят, что пустующую землю на паи давать будут. Даже и не знаем, к чему это приведёт. Может, каким-нибудь китайцам нашу землю отдадут.

– Что же делать, если никто не хочет на своей земле трудиться? – поддерживаю опасения хозяйки. – В Коми почти везде такое положение: деревни вымирают, люди спиваются, а корейцы работают не покладая рук…

– И то верно, – поддерживает меня Надежда. – Весной мы на своих участках только начинаем сажать, а у них уже кабачки в теплицах поспели...

– Вообще-то, крестилась и в церковь стала ходить только перед выходом на пенсию. А по молодости активной комсомолкой была. В Объячево я выросла, создала свою семью. А в 80-м году мы с мужем переехали в Пажгу – здесь нам дали квартиру, участок земли. На нём раньше стоял жилой дом, и в старину паломники Стефановского крестного хода останавливались в этом доме на ночлег. Дорога к храму как раз мимо шла. Потом дом снесли, мы землю раскопали, стали выращивать картошку, овощи. Как-то в мае, на праздник Николы Вешнего, я захотела посадить лук. И с первой же лопаты наткнулась на старинную иконку-медальон с изображением трёх святых. Мы долго разбирали надпись, и оказалось, что это святые Первосветитель Стефан Пермский, св. Марк и св. Савватий. Я решила показать соседке Анне Ивановне, она человек верующий.

– Надя, это тебе предупреждение! – сказала она. – Сегодня праздник, ты не работай больше в праздники-то.

И с тех пор я в праздники не работаю. Найденную иконку возила показать учёному историку в Сыктывкарский университет. Он сказал, что это очень редкая икона.

Потом на нашем участке я и старинные монеты находила, и даже рубли времён Елизаветы Петровны. И что интересно: никто не находит, только одна я почему-то!

Через год после находки иконы я окрестилась. С тех пор стараюсь постоянно быть при храме.

Я гляжу на картину Рождества Христова, на иконы Казанской Божией Матери, «Умиление», «Вера, Надежда, Любовь и матерь их София» и чувствую, что в квартире будто прибавляется от них света, будто это окна в иной, яркий мир. Может, конечно, такое впечатление от выглянувшего солнца, бьющего в широкие окна, а может, от улыбки автора этих удивительных работ, несущего людям свет и тепло своей души.