НЕДОУЧЕННЫЙ УРОК

Сын пришёл с прогулки возбуждённый:

– Мама, у нас появились беженцы, братик и сестра. Я подошёл к ним, а мальчик меня спрашивает: «Ты кто по национальности?» Я ответил: «Китаец». (На самом деле китаец он только на четверть, а на остальные три четверти украинец, коми и удмурт.) А мальчик сказал, что он украинец. Я подумал, что когда-то давно были на Украине, как и мы. А они стали рассказывать, как в Россию бежали.

Сказали, что очень боялись. Когда взрывы были, они в подвале прятались. Сидели тихо-тихо, чтобы их не слышали. Если маленький ребёнок плакал, мама ему рот зажимала, чтобы не слышно было. Очень боялись, когда слышали, что кто-то к ним идёт. Все, кто в подвал бежал, брали с собой ножики. И когда кто-то спускался к ним, мамы эти ножики доставали и держали перед собой.

Продукты у них стали очень дорогие, мороженое, сказали, очень дорого стоит и мало всего. Ну, они решили бежать. Их много было – мама, папа, дети, бабушка, дедушки, много всех родственников. Но на границе маму не пустили в Россию – сказали, что у неё неправильный паспорт. Остальные могли пройти, но без мамы не захотели. Тогда они решили идти по рельсам и так в Россию перешли. А что с папой, не знают. Папу сразу как-то совсем не пропустили.

Я вполуха слушала этот рассказ, крутясь на кухне.

– Женечка, ножики кухонные ничем бы не помогли: если б кто шёл их убивать, у них в руках и автоматы, и гранаты. Ничего нельзя ножиком сделать... Но мамы как-то должны защищать детей. Подожди, они что, боялись, что их будут убивать те, кто идут?

– Да.

– Им повезло, что дали уйти по рельсам!

– Значит, им Бог уже помог, да?

– Да, Женя, Бог их защитил.

– А папу?

– Его неизвестно что ждёт...

– Может, пытать будут... – задумчиво говорит сын (об этом он уже видел сюжет в «Вестях», когда правосеки пытали пленников). – А мальчик и сестричка говорят, что сначала здесь тоже не очень-то гулять ходили, а теперь всё гуляют и гуляют... Но они всё равно какие-то напуганные.

– Да, Женя! Но видишь, как они миру рады, – закругляю я разговор. – А мир, Женя, – это не только прогулки, но и уроки, например английский, который учить не хочется…

Женя виновато качает головой – пол-утра ругались из-за его лени и нежелания доделывать недоученное в учебном году...

Такая школа жизни для мальчика 10 лет в 2014 году.

Не знаю, к кому приехала эта семья, – живут они в доме напротив. Надеемся, что приняла их родня. Чужая беда нашему народу близка. Мои бабушка и дедушка прятались от фашистов три года на чердаке у тётки в Умани... Слово «бандеровцы» для них было страшнее слова «эсэсовец». В Обухове под Киевом они могли во время оккупации ходить по улицам (хотя дед и бабушка имели в родне коммунистов-руководителей), а в Умани не слезали с чердака – бандеровцам на глаза нельзя было показаться. Получается, их и теперь ждут как фашистов – зажимая рты детям и держа кухонный нож наготове…

Сын сел за уроки. Тяжко летом доделывать то, что недоучил весной. А я задумалась: что наши деды не доделали тогда? Откуда взялся всплеск национализма? Вроде при советской власти всё делалось правильно: и братские чувства между народами культивировались, и одновременно национальные культуры развивали. Ведь именно так и возможно было построить единство – сохраняя свои «Я», из которых складывается «МЫ». Но где-то случился сбой... Чьё-то «Я» проглотило «МЫ». Почему так? Может, потому, что эту самую «новую общность – советский народ» пытались построить без Бога?