ПОДЗЕМНЫЕ СОЛОВКИ

Если спросить обычного человека, откуда у нас знания об истории Отечества, скорее всего, он вспомнит летописи. Действительно, в стенах русских монастырей столетиями создавались и хранились эти самые древние труды по истории. Но письменные источники имеют существенный недостаток: туда случайно (либо отнюдь не случайно) вкрадывались ошибки – в результате история, так сказать, перевиралась. В этом случае археологические данные – анализ найденных предметов – значимо дополняют имеющиеся исторические сведения.

Один из старейших монастырей Севера – Соловецкий Спасо-Преображенский, поэтому понятен интерес археологов к его истории. В последние годы на территории Соловецкого музея-заповедника (это, заметим, не только монастырь) работает несколько экспедиций.

Самым опытным исследователем материальной культуры Соловецкого монастыря является Владимир Андронович Буров, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии РАН и Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника. Как раз в эти сентябрьские дни ему исполнилось 66 лет. Он – автор более ста научных публикаций. «Археология Соловецкого монастыря зародилась во времена печально известного Соловецкого концлагеря, – пишет он в одной из них. – При нём действовало Соловецкое общество краеведения (СОК), члены которого и предприняли первые раскопки. Внутри сгоревшей во время пожара 1923 г. Успенской башни, в которой до революции располагалась Оружейная палата, узники ГУЛАГа осуществили разбор завалов. Было найдено около 400 предметов старинного оружия: стволы пищалей, бердыши, секиры, ядра, гранаты, наконечники стрел. Судьба данных находок, к сожалению, осталась неизвестна. Раскопки нельзя назвать научными, поскольку их материалы не были документированы. В 1968 и 1971 гг. после длительного перерыва поиски древнего вооружения продолжил ленинградский археолог

А. Н. Кирпичников. С помощью специального прибора, магнитометра, он обнаружил в двух башнях крепости несколько пушек XVII в., то есть времени "Соловецкого сидения". В те же годы к раскопкам на территории Соловецкого монастыря приступили и сотрудники Всесоюзного производственного научно-реставрационного комбината Министерства культуры СССР…»

– …Получилось так, – рассказывает Владимир Андронович, – что в 1975 году, после окончания кафедры археологии истфака МГУ, я стал работать в этом комбинате как раз на реставрации Соловков. Кроме археологии, меня всегда интересовала также и архитектура. А здесь получилось сочетание археологии и архитектуры, ну и место здесь замечательное: красота и тишина. Так я работал на Соловках до 1978 года, но потом почти 20 лет занимался раскопками Новгорода.

– Почему именно в 70-е у археологов возродился интерес к монастырю? – спрашиваю Владимира Андроновича.

– В конце 1960-х – начале 1970-х годов в страну хлынул поток иностранных туристов. Дело это оказалось прибыльным для страны. В связи с этим в стране развернулись реставрационные работы в монастырях, а одновременно с ними – и изучение их как памятников истории и культуры.

– А что исследовали археологи в ту пору на Соловках?

– Ну, например, выясняли глубину заложения фундаментов зданий, мощность культурного слоя. Оказалось, что на отдельных участках только за советское время наросло около пяти метров земли, по большей части – свалки и подсыпки. Исторический же слой – домонастырский и монастырский – не превышал полутора метров. Любопытно, что никак не удавалось найти ни лежней, ни фундаментов, ни деревянных свай под монастырскими строениями. Представляете, каменные постройки стояли непосредственно на материковом песке!

– Сразу вспоминаются слова Христовы о том, что «не устоит дом, построенный на песке». Хотя, конечно, Он имел в виду не дом из камней…

– Действительно, по всем строительным технологиям это неверно и может привести к обрушению строений. Однако стоят же 400 лет на Соловках и каменные храмы, и крепость! Оказалось, что под слоем песка – очень плотная серая супесь. Даже лопата археологов её с трудом брала. Потому-то даже под мощные строения возводить специальные фундаменты не было необходимости.

Тогда же учёные поведали миру о благоустройстве монастырской территории. О чистоте и порядке монахи заботились от самого основания монастыря: к югу у Трапезной палаты и у мельницы нашли средневековое булыжное мощение, а к северу располагался водоотвод XVI века. Стенки его были сделаны из крупных плоских валунов, а дно выстлано большими кирпичами. Остался даже жирный налёт – истлевшие остатки пищи, которые сливались после мытья посуды…

В 1996 году после почти 20-летнего перерыва (работа на раскопках в Новгороде Великом) Владимир Буров возвращается на Соловки. Здесь, в монастыре, он работает в качестве руководителя отряда от Института археологии РАН. Сначала археологи собирались исследовать лишь каменную крепость Соловецкого монастыря. Но, как это водится, появилась необходимость изучить и другие объекты на островах…

*    *    *

Каменная крепость, строившаяся в 1582–1895 годах, – визитная карточка Соловков. Сначала участники раскопок заложили многочисленные шурфы по периметру с внешней стороны. Шурф в археологии – это небольшой раскоп для исследования стратиграфии (слоёв) земли. Факт отсутствия фундамента был подтверждён ещё раз. А реальная высота башен и прясел (межбашенных строений) крепости, как оказалось, в старину была почти на полтора метра выше, чем видим мы теперь, – за 400 лет слоем земли покрылись два ряда валунов. Один из шурфов показал, что в своё время основание стены было расширено, соответственно, уменьшилась её крутизна.

Изучалась и кладка. Раньше архитекторы считали, что закладывать кирпичом пространство между крупными валунами стали лишь в XIX веке. Более ранних образцов в стенах не находили. Раскопки основания стен показали, что строители так делать стали с первых же метров их возведения, ещё в конце XVI в. Сами же стены представляют из себя следующее: наружная и внутренняя стены – из валунов; между ними – мелкий и средний камень, залитый известковым раствором.

Археологи выявили и главную угрозу для архитектурного памятника. В конце XIX – начале XX веков поднялся уровень Святого озера, из-за чего теперь нижние валуны стены, примыкающей к озеру, сидят в воде. Те же раскопки показали, что вдоль всей крепостной стены между Архангельской башней и Пристенком шла сплошная булыжная мостовая шириной 5,4 метра. «В дальнейшем целесообразно её полностью раскрыть и вычинить», – полагает учёный.

*    *    *

По письменным и графическим источникам было известно о Головленковой тюрьме XVI–XVIII веков. В 1998 году эту тюрьму нашли археологи под руководством В. А. Бурова. Ранее считалось, что расположена она или в Белой башне, или в Сушиле. Археологи же обнаружили её в третьей бойнице подошвенного боя крепостной стены к северу от Архангельской башни и в двух примыкающих к бойнице помещениях – «палатках».

– В бойнице бытовал охранник, палатки служили камерами, – рассказывает Владимир Андронович. – Пол бойницы был деревянным. В палатках же полом служил песок, которым были засыпаны специально подготовленные валуны с закладкой из мелких камней, – это от подкопов и побегов. Содержали здесь колодников, прикованных цепями к торчавшим из стен железным стержням. Одна полоса с петлёй на конце сохранилась.

– Получается, что ещё при строительстве монастыря в нём закладывались тюремные помещения? – спрашиваю у археолога.

– Нужно понимать, что крепостные стены монастыря изначально строились не только как символическое ограждение монашествующих от мира сего и не только как защита от нападения врага. Значит, необходимы были тюремные помещения. Нахождение тюрем в крепостях – обычное явление для России и Западной Европы. Название же первая соловецкая тюрьма – Головленкова – получила по фамилии первого узника. Иван Головленков был дворянином. Его заточили сюда за подделку документов – он завладел чужим имением. Известно, что сидели в соловецких казематах и кельях государственные преступники, фальшивомонетчики, раскольники.

*    *    *

В. А. Буров вёл раскопки строений, в которых располагались кельи монастырской братии и хозяйственные помещения. В начале 2000-х он нашёл остатки Котельной мастерской, известной по описям с XVII века. Оказалось, что это целый комплекс помещений: в одной половине находились жилые кельи и сени, во второй – задние сени и бронзолитейная мастерская. Куски глиняных формочек, обрезки кованых медных пластин, полоски со следами прокатки на вальцах, стружка, проволока неровного профиля – все эти отходы производства свидетельствовали о том, что мастерская активно работала. Отходы шли на переплавку, и из них отливали медные пуговки, крючки, хомутики, гвоздики, цепочки. Из инструментов были найдены ювелирный пинцет, бронзовая ложечка для сбора металлического лома и последующей засыпки его в тигель для переплавки. В этой же мастерской изготавливали и ремонтировали слюдяные окончины.

– В ходе ремонтно-реставрационных работ в Святительском корпусе архитекторы-реставраторы обнаружили в стенах керамические трубы – каналы из кирпича. По ним из калориферных печей вдоль стен коридора корпуса в кельи подавался тёплый воздух, – рассказывает Владимир Буров. – Наша задача – изучить найденное. Что это могло дать? Известно было о существовании гончарной мастерской у Святого озера, что она стала развиваться после обстрела монастыря англичанами в 1854 году. А когда она начала функционировать? Известно, что керамические трубы с клеймами Соловецкого монастыря были установлены в 1847 году, стало быть, в этом году или раньше и началось их изготовление.

Раскопки мы проводим под полами внутри помещений, под слоем строительного мусора – там обычно и встречаются разные находки. Особенно много строительного мусора стало после соловецкого восстания – видимо, разучились делать качественный кирпич. Лавки, кровати, другие вещи, выставленные в музее, реконструируются на основе археологических изысканий. Особенно важны монеты – эти чешуйки не представляют большой материальной ценности, зато именно по ним мы производим датировку предметов и помещений.

– Келий было около 70. Мы так их номеруем: «келья архимандричья № 2», «келья братская № 54». В келье 52 мы нашли горсть маленьких монет-чешуек с именем Василия Шуйского – начала XVII века. Вот и свидетельство существования каменных келий в тот период. Находили мы подлинные стойки скамеек или лавок, на которых спали монахи. До этого они были неизвестны на Соловках. А впоследствии уже их восстанавливали в музее по аналогии, – говорит учёный.

*    *    *

В Новобратском корпусе были найдены фрагменты деревянных келий середины XVI в. с остатками глинобитной печи. На сегодняшний день это древнейшие деревянные постройки монастыря, изученные археологами.

В 2002–2003 годах В. А. Буров занимался исследованиями внутри церкви Преподобного Германа Соловецкого. Оказалось, что храм – своеобразная «матрёшка». Под вскрытыми полами нашлись остатки предшествующих часовен. Фундамент каменной часовни был размером пять на восемь метров. Внутри неё – истлевшие брёвна двух ранее построенных деревянных часовен. Та из них, что «поновее», времён правления Алексея Михайловича. Это помогли выяснить опять же закладные серебряные чешуйки между венцами. Часовню ту воздвигли специально для погребения вологодского архиепископа Маркелла, бывшего соловецкого игумена. В северо-восточном углу помещения была найдена его могила. По воле действующего тогда руководства Соловецкого монастыря она была раскопана.

«Маркелл был погребён в деревянном саркофаге с крышкой, обшитой сверху берестой и пробитой по краям мелкими железными гвоздиками. Одеяние составляла фелонь и омофор златотканого шитья. На голове был расшитый златотканый клобук с изображением на лбу Спасителя с нимбом и херувимов на висках с надписью: "Херувим". На груди лежала панагия из двух деревянных резных пластин, обрамлённых серебряной узорчатой рамкой. На животе – медная пряжка с остатками ремня. В ногах – кожаные сандалии» – так в своей статье учёный описывает найденное.

Находки были отданы в Оружейную палату Московского Кремля на реставрацию. Надгробную плиту игумена, кстати, археологи нашли ещё при раскопках заваленной Головленковой тюрьмы.

16 августа 2003 года из могилы изъяли сами останки. Затем они были уложены в загодя подготовленный монастырём деревянный гроб в анатомическом порядке. С песнопениями мощи святителя Маркелла были перенесены монашеской братией в домовую церковь в Никольском корпусе.

Так 2003 год вошёл в историю монастыря как год обретения мощей святителя Маркелла.

На месте западной половины этой более поздней часовни размещалась первоначальная деревянная часовня три на три метра, построенная в 1545 году. В центре неё была обнаружена могильная яма преподобного Германа Соловецкого. В песке находились около 250 мелких разрозненных и перемешанных фрагментов его мощей.

Владимир Андронович рассказывает:

– Преподобный Герман был захоронен рядом с Савватием, а в начале XVII века для его мощей была отстроена эта часовня. В середине 20-х годов прошлого века могила была вскрыта. Большевики тогда повсеместно извлекали мощи и демонстрировали: «Смотрите, какие же это святые?» Извлечённые большевиками мощи Германа впоследствии были выставлены в музее ГУЛАГа при лагере, затем они попали в Москву, в Ленинград, а в 90-х годах их вернули на Соловки. К тем и были присоединены найденные нами частицы мощей преподобного.

*    *    *

В 2004–2005 годах на острове Анзер по проекту архитектора-реставратора В. В. Сошина была восстановлена на прежнем месте разрушенная часовня Покрова Божьей Матери – постройка середины XIX века. Археологи внесли свой вклад в восстановление исторического ландшафта этого святого места. Под полуметровым слоем строительного мусора сохранились два-три ряда кладки кирпичных стен часовни на фундаменте из крупных валунов. На этих остатках и была воссоздана Покровская часовня. В 2008 году на монастырском кладбище отряд В. А. Бурова копал Ануфриевскую церковь XIX века, разрушенную в конце 1930-х годов. Планируется, как и в случае с Покровской часовней, её воссоздание на прежнем месте.

*    *    *

Спрашиваю у Владимира Андроновича, какие обычно вещи обнаруживаются при раскопках на Соловках.

– Находки очень разнообразны. Попадались изразцы XVII–XVIII веков с изображениями птицы, единорога и льва, с растительным орнаментом. Разнообразные орудия труда: ножи, топоры, мотыги, молоточки каменщиков и так далее, рыболовные грузила. Военные бердыши, стволы пищалей, железные, чугунные и каменные ядра. Бронзовые медали, именные бирки монахов, костяные гребни, обломки медных колокольчиков и колоколов. Подсвечники и светцы, иконки. Фрагменты оловянной посуды, свинцовые пломбы, костяные полированные зубные щётки с орнаментом, кусочки одежды, кожаной обуви. На предметах, стройматериалах ставились клейма монастыря: буквенные – «С.М.», «Сол. Мон.» – и изобразительные: храм, парусник, птица. Встречались, конечно, и предметы, главным образом инструменты, времени Соловецкого лагеря особого назначения.

– Полевой сезон у нас длится по-разному, – рассказывает Владимир Андронович теперь уже о быте археологов, – обычно от одного до трёх месяцев, в основном летом. Но, бывало, и в декабре копали. Всё зависит от количества материала. На время экспедиции отряду выделяется помещение на территории посёлка. Как-то нас поселили в барак времён ГУЛАГа. Делили помещение с художниками и реставраторами. Часть комнат жилые, часть – лаборатории.

– А как монастырская братия относится к археологической деятельности на территории монастыря?

– У нас с монахами совершенно разные задачи, поэтому большого интереса к тому, что мы делаем, у них нет. Случалось, до конфликтов доходило: бывало, прокладывают водопровод. А это же землю копать надо, здесь можно и нарушить археологические слои. Перед такими работами должны проводиться охранные раскопки. А в ответ слышим: «Мы здесь живём, что хотим, то и делаем». А ведь, например, именно в аварийной траншее, сделанной перед прокладкой электрического кабеля, на участке под аркой прохода Троицкого собора мы обнаружили остатки разобранных каменных братских келий XVII века.

Был период полного взаимопонимания, сейчас это опять куда-то ушло. Но с руководством монастыря и музея теперь легче – архимандрит Порфирий одновременно и настоятель монастыря, и директор музея-заповедника, мы все работы с ним согласовываем. Сегодня на Соловках, кроме меня, работают археологи экспедиции Марии Евгеньевны Ворожейкиной; есть экспедиция Поморского университета под руководством Марии Владимировны Шульгиной и Александра Евгеньевича Зарайченко.

– Будете продолжать исследовать Соловецкий монастырь?

– В последнее время формально называю свою работу экспедицией, на самом деле с 2008-го работаю уже в одиночку. Сейчас же я практически заканчиваю свою работу на Соловках. Стало уже трудно по возрасту. Пора подводить черту своей жизни. Две книги я написал: «История келейной застройки Соловецкого монастыря» и «Государево богомолье – Соловецкий монастырь». Думаю издать материал по археологии в целом. А то, чего я когда-то хотел на Соловках – познать их, я достиг.