СЛАВА БОГУ, МЫ КРАЙНИЕ

За трапезой читаю братии Паисия Святогорца. Геронда говорит о том, что, если человек подарит свой автомобиль нуждающемуся, например многодетному отцу, а сам будет ездить на автобусе, этому хорошему поступку вряд ли кто-то последует. А вот если человек приобретёт себе более дорогой автомобиль, многие соседи в эту ночь будут плохо спать, а потом некоторые возьмут кредит и купят себе машину посолиднее.

Спустя несколько дней нечаянно слышу, как один брат говорит другим: «Я на него (то есть на меня) ещё в Максаковке наишачился». Говорю брату, «наишачившемуся» на меня: «Бери газовые баллоны, повезём на обмен. Прихвати и пилу, отдадим в ремонт». По дороге спрашиваю: «Чья это машина, на которой мы едем по общему, нужному для всех нас делу?» Отвечает: «Твоя, батюшка». Уточняю: «А вы мне за её эксплуатацию что-то платите?» – «Нет». – «А кто за рулём?» – «Как кто? Ты». – «А вы мне за это зарплату платите?» – «Ты сам себе платишь». Приходит мысль, что я вроде того доброго человека, о котором говорит старец Паисий. Хотя я и не подарил никому машину, но на ней много лет ездил иеромонах Герасим, потом почти год Дмитрий. Теперь автомобиль обслуживает всю братию, а я оплачиваю все страховые, техосмотры, ремонты, штрафы, не говоря о горючем. Нет, я определённо наподобие того доброго человека.

Почему мне это удаётся, а другим не по силам? Потому что я монах, стараюсь угодить Богу, служа всеми талантами, всей душой, всеми силами и возможностями, в том числе имуществом. Вложенное в Его славу Царь царей восполняет плодами духовными: любовью, миром, радостью, долготерпением, милосердием, верою и другими добродетелями. Восполняет и материальные издержки. Так чего ж мне материальным дорожить, материальное экономить? Хотя транжирить Божие – тоже грех.

Тружеников во славу Божию у нас много. Скажем, Олег Дёмин: он и сварщик, и сантехник – отопление оборудовал в храме и в доме, водопровод, вентиляцию и так далее. Александр Потапов руководит строительством сразу двух храмов. Василий Торопов трудится до полуночи. Приезжают сёстры из других городов: Надежда из Печоры, другая Надежда из Аджерома – работают на грядках и в трапезной с великой радостью.

Звонит раба Божия Людмила: «Батюшка, мои соседи подобрали на улице дедушку. Вроде бы нормальный, его выгнал сын, который живёт в однокомнатной квартире с тремя детьми и сварливой женой. А может, дед и сам ушёл. Живёт сейчас на скамейке возле собора. Его пытались определить в интернат для престарелых. Дедушку там хорошо встретили, но отправили оформлять документы. Оказалось хлопотно, труд не на один день. Повели его в ночлежку, где за небольшую плату можно пребывать с девятнадцати часов до семи утра. Но нужны справки, что у него нет туберкулёза и педикулёза, а справок нет. Батюшка, пожалуйста, возьмите его к себе, пусть поживёт, а там что-нибудь придумаем». Размышляю: «Мы едва-едва встаём на ноги. Даст Бог, устроим у себя когда-нибудь богадельню, но пока это нам не по силам. Но что делать в данном конкретном случае? Ведь мы же христиане. Надо брать деда. Братии будет за кем ухаживать. Может, тогда и окаменевшие сердца станут плотяными, а еда и одежда у нас найдутся». Истопили баню, переодели деда во всё чистое, но часть своей одежды он сунул под подушку. Живёт дед как оглушённый – куда я попал? Здесь даже не матерятся, впервые в жизни в таком коллективе.

В воскресенье одна из прихожанок заметила на нашем деде вошь. После литургии звоню тем, кто его привёз. Прошу привезти какое-нибудь медицинское средство. Отвечают: «Мы раньше среды не можем». В душе – досада. Им всё равно, что дед и сам будет ещё несколько дней мучиться, и нам наплодит вшей. Опять мы крайние. А потом думаю: ну и слава Богу, что так, что мы крайние. Всё зло, которое обрушивается на человечество, христиане нейтрализуют, принимая удар на себя. На Украине злодеи развязали войну, а виноват якобы Патриарх. И так сплошь и рядом. Сам Бог был крайним, Его бичевали и распяли с разбойниками. Если бы не было нас – крайних – христиан, этот мир давно бы сгорел. Хорошо бы, чтобы крайними добровольно стали директора домов-интернатов, создали бы службу по оформлению бездомных и престарелых с медицинским изолятором. Хорошо бы крайним стал министр, чтобы он изыскал на это средства и проследил, чтоб дело довели до ума. Тогда зла на земле было бы поменьше.

Радостное занятие: пасу коз, наклоняя для них небольшие деревца. Они так вкусно хрустят, что, сохранись у меня зубы, тоже бы присоединился к ним. Моё сердце умиляется и тут же превращается в плотяное. С каждой козой у меня особые, отличные от других отношения. Подходит Виталий, говорит: «Батюшка, позволь поискать деда. Он первый раз вышел за ворота, мог заблудиться». Поехал я искать деда. Выяснил, что дед заходил в магазин, купил халву, был одет в белую толстовку, чёрные брюки, берет, в руках тросточка. Объездил я все окрестности, обследовал все кюветы. Но дед пропал. Набираю 112. Все волнуются, братия молится о пропавшем.

Свидетелем этого переполоха стал Александр Николаевич, руководитель большого предприятия, выделивший нам автокран. Попрощавшись, он поехал в город. Вдруг звонит с дороги: «Батюшка, твой дед садится в автобус – в сторону города». Сообщил я в полицию, сказал, где искать. Обратно из города его привёз наш благочинный отец Александр Митрофанов. Участковый взял с деда объяснительную – удостоверился, что мы не удерживаем его силой. Через четыре дня у деда распухла кисть правой руки. Натрудил, когда чистил картошку. Полечили. Николай Дмитриевич, так его зовут, ходит на все службы и уже раз причастился. Он как лакмусовая бумажка, с его помощью Бог нас строит, проверяет, какие мы христиане. Слава Богу, экзамен пока держим.