БУТЫЛКА МИНЕРАЛКИ

В каждом православном храме есть канун – панихидный стол, на котором стоит распятие и горят свечи в память почивших. Рядом стол, на который люди приносят продукты для поминовения родных. Священнослужители служат панихиду, и после неё пономарь приносит продукты в алтарь. В скудные 90-е годы продукты с панихиды были хорошей поддержкой для семейного бюджета иереев. Впрочем, в некоторых храмах настоятели не благословляют брать продукты домой – они идут в церковную трапезную, где ими кормят всех, кто трудится в церкви.

Так было и в храме Всех Святых, где настоятельствовал игумен Иосиф. Он полностью оправдывал имя своё и старался приумножить церковные средства разными путями, в том числе и расширенной торговлей предметами церковного обихода, в который входили и кагор разных сортов, и шоколад, и ювелирные изделия, и сувениры, и ещё много чего. Машины из разных городов России и Украины постоянно дымили во дворе церкви. Даже ассортимент епархиального склада был гораздо беднее, чем любая из лавок отца Иосифа.

У игумена был большой опыт торговли. В столице он заведовал крупным продуктовым магазином, расположенным вблизи станции метро, и легко оперировал машинами, тоннами и миллионами. В небольшом городе, куда вскоре приехал игумен, такого масштаба, как в столице, не было. Но он и здесь сумел развернуться.

На собраниях владыка, ублажённый подарками игумена, всегда ставил его в пример другим священно-служителям:

– Посмотрите, какой порядок на стройке у отца Иосифа! Как всё хорошо продумано. Поучитесь у него, как надо строить и вести хозяйство.

Отец Иосиф был доволен оценкой Преосвященнейшего владыки и чуть смущался перед взорами священников, устремлёнными на него. Строитель он был на самом деле неважный, небольшой храм строился уже десять лет, но вот хозяйствовать он умел, потому принимал похвалу игумен с удовольствием.

Воспитанный московскими старцами, он завёл такой же порядок и в своём храме: без его благословения ничего нельзя было сделать: ни пообедать, ни решить какой-то срочный вопрос, ни помыться братьям в душе. Но получить благословение было непросто: игумен никогда не торопился и заставлял себя уважать весьма длительным ожиданием. На телефонные звонки отец Иосиф не отвечал, самолично дважды в неделю на складе пересчитывал выручку. Часто неожиданно запирался в своей келье. «Наверно, молится», – шёпотом говорили люди в очереди на приём и терпеливо ждали, когда батюшка выйдет и благословит.

Продукты с панихидного стола он не разрешал брать никому. Порой за обедом хлебали суп без хлеба, хотя тот лежал на панихидном столе, но взять без благословения означало навлечь на себя страшный гнев игумена. Рядом со столом стоял старый кожаный диван, на котором жила пожилая монахиня – она зорко охраняла продукты от покушавшихся, и взять незаметно было нельзя.

Каждый вечер, закончив хозяйственно-торговые дела, игумен с послушниками подходил к панихидному столу и занимался сортировкой продуктов.

– Это в монастырь, это – в трапезную, – приговаривал он, разбрасывая продукты по тазам и пакетам.

Послушники подхватывали тазы с продуктами и волокли их к игуменской машине. Всё привезённое в монастырь (бывший дом культуры) хранилось в келье у игумена. Около двенадцати часов ночи трапезарь получал продукты у отца Иосифа и нёс их на кухню, закрывая её на ключ. Продукты нередко портились в келье у игумена, и тогда их изобильно выкладывали на столы братской трапезы. Обрезая ножом гнильё на помидорах или бананах, грызя жёсткие шоколадные конфеты, послушники торопливо праздновали день живота. Вся игуменская келья была заставлена продуктами, и отец Иосиф постоянно спотыкался о коробки и тазы. Решив, что в такой тесноте жить невозможно, он благословил пристроить к келье внушительные сени, которые по размерам походили на монастырскую библиотеку, и большая часть не особо ценных продуктов переместилась в устроенные сени. В келье стало несколько свободнее.

Как-то раз летом в храм Всех Святых приехал иеромонах с монастырского подворья. Загрузился он стройматериалами и уже собрался было ехать в обратный путь, как взгляд его упал на панихидный стол, на котором стояло больше десяти бутылок минеральной воды. Иеромонах взмок под жарким июльским солнцем и захотел получить одну из таких бутылок с собой в дорогу.

– Можно я возьму одну бутылочку? – обратился он к хозяйке трапезной Светлане.

– Батюшка даже своим не разрешает брать, – заворчала старая монахиня.

– Подождите, я пойду спрошу у него, – сказала Светлана и пошла к игумену.

Вскоре она вернулась:

– Не разрешил батюшка.

У иеромонаха брови от удивления поползли вверх:

– Да вон бутылок сколько!

– Ещё вчерашние есть, – Светлана открыла холодильник: вся нижняя полка была уставлена бутылками с водой.

– Ничего себе, так и лопнуть можно, – с улыбкой сказал иеромонах.

– Подождите, батюшка, я сейчас сбегаю в киоск и куплю вам, – сказала Светлана.

– Да что вы, не надо…

– Подождите, я быстро.

– Да возьмите деньги!..

Но та уже убежала в магазин.

Приезжий иеромонах подумал: «Может, игумен не понял, кому нужна вода?» И пошёл сам к нему просить. Прочитав положенную молитву, он попал на склад, где сидел игумен:

– Батюшка, благослови мне одну бутылочку воды с собой в дорогу взять.

– Нет, – с мягкой улыбкой сказал игумен, но так, что было видно: упросить его невозможно.

Смущённый иеромонах, не ожидавший отказа от благочинного, выглядел очень растерянно. Подошедшая Светлана вручила ему купленную бутылку минеральной воды и отказалась брать деньги. У иеромонаха навернулись слёзы на глазах, он торопливо поблагодарил добрую женщину и вышел из храма.

Несколько часов он ехал в жаркой машине с открытыми окнами и жадно пил минеральную воду, поминая добрым словом простую русскую женщину Светлану, даровавшую ему живительную влагу.