10 марта 2001 года

Случай на похоранах

(письмо от Анны Тимофеевны Жилиной из г.Кирова)

Хочу поделиться, как я стала христианкой. Произошло это ровно 20 лет назад, на похоронах близкого человека, моей двоюродной тети. Но чтобы понятно было, сначала немного о семье, в которой я родилась. Я была седьмым ребенком в семье мельника Свечинского района Кировской области. Отец мой, Свешников Тимофей Панфилович (1884 г. рождения), был искренне верующим человеком. Был избран старостой церкви среди прихожан села Ильинское. Всех детей своих крестил, а меня даже дважды окрестил в церкви, т. к. началось уже гонение на священников, попа арестовали, отец решил меня снова окрестить при новом батюшке. Нас, детей своих, очень любил. Вообще отец был самым высоким и сильным человеком в округе, умело вел свое хозяйство. Он первый стал применять немецкие машины – жнейку, молотилку. У него были хорошие лошади, сам участвовал в выставках г.Вятки. Когда началась коллективизация, он отказался вступить в колхоз, и хозяйство наше все разорили, продали с торгов.

В 1938 году отца арестовали и осудили по 58 статье на 10 лет без права переписки. Старшие три брата погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Жили очень трудно. Голод, холод, нищета. В Бога забыли верить, Церковь была запрещена, мать молилась, учила нас молитвам, но нам было не интересно. Все старательно учились, старались вырваться из деревни, уехать. Позднее и мать уехала в г.Котельнич. В 1979 году она умерла в возрасте 84 лет. Отпевали ее в церкви в г.Котельнича. Народу было очень много на ее похоронах. Собрались все. В церкви мы не крестили свой лоб, т. к. стали уже атеистами. Бог для нас существовал, когда становилось тяжело, когда небо казалось с “овчинку”. Вскоре нам с младшим сыном, Николаем (крещен в г.Котельниче в 1970 году по настоянию моего мужа и моей мамы), пришлось ехать на похороны двоюродной сестры моей мамы в деревню около г.Котельнича. Анфиса Петровна нас всех любила в детстве, помогала в голодные годы нам выжить: то хлеба (муки), то молока, то луку зеленого с оказией пришлет. Мы ее очень любили.

Стояла осень. Тепло оделись, набрали всего полные сумки и отправились в район. Не взяли ни свечей, ни того, что полагается. Не знали, что все это нужно. Приехали, застали ее в гробу, крепкую, красивую. А было ей 98 лет! Крестьянки копошились в избе. Мне сказали, что я должна читать около гроба. Дали книгу. Я читала всю ночь – до 4-х утра, Коля спал, устал в дороге, женщины готовили поминальный обед. С 4-х часов до 7 мне дали поспать на печке. Разбудили, т.к. снова собрались люди. Снова читала. Все молились, крестили свой лоб, но я ни разу не перекрестилась. В жизни я никогда не крестилась. Дальше все шло быстро. Увезли на кладбище, спустили в могилу, бросили по три горсти земли, помянули, как принято (я не пью на поминках, только ем блины и то, что предложат). Люди веселые возвращались домой, обсуждали, кому что должно принадлежать после смерти Анфисы Петровны. Были вечер и тяжелая для меня ночь. Мне ничего не надо было. Дали мне на память отрезок холста. Человек умер... Любимый мной человек! Я реву, не сплю ночи.

Решили жить до 9-го дня. Закончился поминальный ужин по 9-му дню. Все молились, а мне было немножко смешно. Я все же учительница английского языка, интеллигентная женщина, которой гордилась Анфиса Петровна. Пора было возвращаться домой. Зарядил дождь. Ехать до прямого тракта на Котельнич нужно было на тракторе. В тележке нас оказалось 9 человек. Мужчины пьяны, с собой у них пол-литра в пазухе. Помянули! Едем. Трясет. Кругом лес. Дорога плохая. И вдруг с обочины падает ель прямо на нас! И падает она на мою правую руку, одетую в перчатку. Рука под ударом этой ели размозжена, я вскрикиваю, конечно, от боли, хочу снять перчатку с правой руки, но не тут-то было... Кровь льется по правой руке. Люди кричат, водитель останавливается. Мне водкой обливают руку, просят поднять ее вверх, чем-то забинтовывают. Мы едем дальше. Впереди Котельнич. Там бежим с Колей в железнодорожную поликлинику, “Скорая помощь” везет нас к хирургам. Явно, что еще немного, и я лишусь кисти правой руки. Сыночек Коля старается своей лаской помочь мне. Вдруг объявляют, что у хирурга идут полостные операции, принять не может. Так не только кисти руки можно лишиться, но и общее заражение крови получить. Хоть умирай. Мы решаем срочно ехать в Киров.

Вернулись мы в Киров, обратились в травматологию. Было уже поздно, но сделали снимок, перевязку, оперировать не стали, назначили лечение. Приехали мы с Колей домой. А моя золовка, искренне верующая в Христа, сказала: “Молись, Анна, Он спасет тебе руку. Будешь играть на фортепьяно, только молись. Сложи три первые пальца и молись. Будешь здорова. Помни, что Бог есть! Зря ты не молилась на похоронах”.

А у меня рука распухшая, пальцы забинтованы, кости переломаны. И точно. Не переломаны были кости на 1-ом, 2-ом, 3-ем пальцах, зато на 4-ом были все кости переломаны. Так и случилось, что, пройдя курс лечения, я смогла молиться, сложив 3 перста правой руки. Так, с этого случая, началось мое возвращение к вере. Христос – наше спасение. Он спас мою жизнь, мою руку, научил молиться тремя пальцами. Мне это нелегко далось – было трудно переучиваться от атеизма в христианство. Я много потом читала...

Я, простая крестьянская девочка, дочка репрессированного мельника, два моих сына – все мы неустанно трудимся для России. Мне 65 лет. Я все еще работаю. Искренне верю в Христа и возрождение России. Не уверены в дате, но твердо знаем, что потомки наши будут более счастливы.