По роду моей журналистской работы приходится мне встречаться со многими людьми. Я их ищу, чтобы рассказать о них, о их судьбах. Бывает, и они ищут меня. Вот и теперь подошла ко мне немолодая уже седеющая женщина и обратилась с вопросом:

- Мне сказали, что вы пишите в православную газету "Вера"? Могу я с вами поговорить?

- Я к вашим услугам.

- Вопрос у меня, наверное, не совсем обычный: я хочу принести публичное покаяние.

(Покаяние?! Да еще публичное! С этим мне еще не приходилось сталкиваться).

- А не лучше ли вам сходить в церковь и исповедоваться священнику?

- Да я исповедовалась, но грех мой, видно, слишком тяжел. Когда я впервые уже в преклонных годах открыла Евангелие, то прочитала там такие слова: "Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы ему привязали мельничный жернов на шею и потопили в глубине морской". Мне стало страшно. Припомнился такой случай. Однажды на уроке я говорила детям, что Бога нет. Помните причту о том, как Иисус Христос превратил воду в вино. Я описала этот случай детям и сказала, что это обман. И в доказательство своих слов взяла раствор щелочи и добавила в него несколько капель фталеина. То и другое бесцветно, но при соединении раствор краснеет. Получается такой малиновый цвет, похожий на вино. Детям это очень понравилось. И вот после урока один мальчик радостно так воскликнул: "Повезло нам с учителем! Раньше я всего боялся, а теперь ничего не боюсь - Бога-то нет!"

У нее задрожали губы. Я, как мог, попытался ее успокоить. Мы познакомились. Анна Ивановна 25 лет отработала в школе, преподавала химию. "Мне там вменили атеистическую работу. Тогда я про себя подумала: ничего не буду делать! Но не тут-то было. Администрация время от времени вызывала меня, требовала отчета". Пришлось что-то делать. Я стала оформлять атеистические стенды, проводить беседы, например: "Наука в борьбе с религией", "Правда о чудесах в церкви", "Как плачут иконы" и т.п. Меня стали посылать на атеистические лекции, семинары - материала накопилось много. Под конец меня все это даже стало увлекать. А когда я перешла на работу в санаторий для детей больных туберкулезом, стала это делать уже добровольно. Я хорошо знала материал и проводила беседы, не заглядывая ни в какие конспекты. Ребята любили мои занятия. И вот, вы знаете, когда лекция моя оказывалась особо удачной, я благодарила Бога. Вы понимаете, я благодарила Бога за то, что убедительно доказала детям, что Его нет".

- Но вы ведь тогда были атеисткой по убеждениям?

- Да... Нет, нет. Я не была атеисткой. Просто я тогда очень мало знала о Боге. Вам, наверное, этого не понять. Моего деда по материнской линии в 30-х годах раскулачили. У него было одиннадцать детей. И у брата его огромная семья. И вот они вместе построили маслобойню. Там делали масло из подсолнуха и конопли. У них ничего лишнего не было. Концы с концами свести, детей накормить, обуть - и слава Богу. На этой маслобойне работали только сами, чужих не было. Дядю моего перед войной посадили по политической статье на 10 лет. Якобы где-то что-то он сказал про Сталина. Сам он этого не помнил. Эти 10 лет он отсидел день в день. Все это отложило отпечаток на семью. При нас, детях, об этом не говорили. Я узнала про все, уже будучи взрослой. И о Боге нам ничего не говорили. Я никогда не видела, чтобы мама молилась или крестилась. Правда, когда она умирала (это было в 70-м году), она просила по смерти читать Псалтирь. И моя сестра позвала к нам бабушек, хотя и она, и муж ее были партийцами. Еще я помню, что бабушка моя водила меня раза два в церковь. Вот она и прабабушка частенько молились. Я это видела. В нашей деревне церкви не было, нужно было ехать в город 2 часа поездом. А он ходил всего два раза в сутки. Мне было тогда года четыре. Но я хорошо помню, как поразили тогда меня росписи на стенах, святые на иконах. И еще одно очень сильное воспоминание детства. У нас дома была большая икона Казанской Божией Матери. Она мне казалась такой красивой. Когда я подходила к ней, то ощущала что-то неземное. Это передать словами невозможно, что-то светлое, радостное, легкое. Теперь я бываю во многих храмах, но таких красивых икон я не вижу. Видимо, в детстве, когда на мне еще не было грехов, я ощущала святость этой иконы. А теперь перед иконами я даже в церкви ничего подобного не ощущаю. При всем моем желании этой святости не чувствую.

- А как вы пришли к Богу?

- Вы знаете, совсем безбожницей я никогда и не была. Может быть, в этом-то и состоит мой самый страшный грех. В сердце Бог всегда как-то незримо присутствовал. Когда к нам стали приезжать американцы и выступать в домах культуры, я услышала, что они бесплатно раздают литературу. В то время еще нигде у нас, в Ленинграде, духовная литература не продавалась. В библиотеках тоже таких книг не было. Я поехала к ним на встречу, кажется, в Юбилейный, и мне там дали Новый Завет. Приехав домой, я его открыла наугад. И знаете, что я там прочитала? Я прочитала о браке в Канне Галлилейской, о том, как Христос претворил воду в вино. И вино это оказалось таким хорошим, что распорядитель пира возмутился, почему его подают последним. И мне стало страшно, страшно и стыдно за свой обман. Обманывала-то я маленьких еще детишек. Старшеклассники уже из программы химии знали о таких фокусах. Вот так впервые до меня, до моего сознания, дошел ужас содеянного мною. О, если бы я знала это раньше, если бы раньше могла прочитать эти строки из Евангелия! Вы и представить себе не можете, что я пережила тогда. Это и страх, и раскаяние, и стыд, и какое-то чувство непоправимости содеянного мною. И вот что я хочу сказать своим бывшим воспитанникам: во всех лекциях и семинарах, которые я проводила, во всей атеистической литературе, во всех брошюрах - там чушь, чушь. Все доказательства против Бога -обман. Их нет, этих доказательств! Просто набор слов и переливание из пустого в порожнее. В душу каждого человека вложен Образ Божий. В душе каждого человека есть Бог. Его только нужно найти там. Нужно только разгрести весь этот мусор, которым нас закидали в атеистическое время. Нужно научиться читать духовную литературу. В ней сокрыты все сокровища мира, которые от нас скрывали восемь десятков лет. И я хочу попросить прощения у всех моих бывших воспитанников за мой обман.