ПРАВОСЛАВНАЯ ЖИЗНЬ
Несбывшееся пророчество
11 сентября – день Усекновения Главы Иоанна Предтечи. В Сыктывкарской епархии сейчас действует только один храм – в селе Мыелдино Усть-Куломского района. Даже по местным меркам село это дальнее, в “медвежьем углу”. Недавно в нем побывал наш корреспондент.
Мыелдино“Съезди в Мыелдино, – не раз советовали мне люди, – там настоящих православных много, настоящая вера еще сохранилась”. Также слышал я, что не только в своем родном селе мыелдинские сумели уберечь православную веру, они сумели возродить ее по многим деревням и селам республики, куда судьба разбросала их в годы лихолетья. Прямые нити связывают Мыелдино и с Троице-Сергиевой лаврой – некоторые из мыелдинских там и поселились, служат при храме, у святых мощей. Земляки из таежного села регулярно к ним приезжают – пожить в святом для всей России месте недельку-другую. Еще рассказывают, в годы гонений в Мыелдино отбывал ссылку патриарх Пимен.
Как правило, все мыелдинские носят фамилию Паршуковых, да и сейчас в селе больше половины людей Паршуковы. Долгие годы трудился на ниве Христовой мыелдинский священник о.Сергий Паршуков, родом оттуда о.Андрей и о.Аркадий Паршуковы. Верующие из Мыелдино, в годы лихолетья, когда церковь у них была закрыта, по тридцать и более человек постоянно ездили на богослужения на пароходе за сотни километров в Кочпон и в Иб.
Много хорошего слышал я о Мыелдино, особенно же запомнился рассказ об одной старушке.
Настя-пэчО мыелдинской ясновидящей бабе Насте (по-коми – Настя-пэч) рассказали мне братья Паршуковы из Югыдъяга – Александр и Василий, одни из самых активных прихожан в селе:
– Настя-пэч по отцовской линии нам теткой приходится. Очень верующая была. Когда большевики пришли и начали верующих забирать, случай такой произошел. Мимо дома Насти-пэч ехал на лошади уполномоченный с района, у него список был, чтоб всех забрать. Она ему: “Постой, куда спешишь?” Он от нее отмахнулся, как от мухи: “Отстань, старуха, не до тебя!” Тогда она взяла и его лошадь назад задним ходом к себе возвратила: “Не спеши, на тот свет успеешь”. И приказала, чтоб верующих не забирал, а список уничтожил. Он перепугался, список сжег, и верующих тогда не арестовали.
Ее тоже много раз хотели забрать, да никак не могли. Однажды подослали арестовывать ее двух активисток. Одна сперва зашла, принесла пищу. А Настя-пэч ей: “Что ты мне еду-то несешь, я ведь знаю, зачем ты пришла”. Та растерялась и начала на нее налетать: “Совсем из ума вышла!” – “Это ты сейчас отсюда выйдешь, а разум твой здесь останется, в кулаке”, – и показала на свой кулак. Та вышла от нее и потеряла рассудок. На следующий день эта обезумевшая женщина окна у всех била. Вторая пришла ее забирать – “А ты кандалы носить будешь”. Та на следующий день заболела, еле ноги стала передвигать. Встретила бабу Настю на улице: “Ну где твои кандалы?” А она ей: “Если нет, так беги”. Тут только та поняла, что за кандалы.
Так ее и не могли взять. Она знала все наперед, мысли людей ей открыты были. Кто к ней с каким делом приходил, она им первая все рассказывала. Двое захотели проверить, знает ли она, что они думают. Только дверь к ней открыли, а она им: “Что проверять меня пришли”. Один болтун был. Она ему: “Ты не перед Богом умрешь, много болтаешь”. Он на скамейке в бане умер.
Как утверждают братья Паршуковы (да и не только они), баба Настя многим предсказала будущее, причем все ее слова в точности сбывались. Самое же таинственное предсказание оставила об асфальтовой дороге. “Когда построят твердую дорогу, – говорила она, – жизнь кончится”. Сама она умерла сразу же после войны, ни о какой асфальтовой дороге тогда в такой глухомани и мечтать не могли. Вплоть до этого года жители Мыелдино месили грязь по улицам в резиновых сапогах. Только осенью прошлого года дорога была построена. О каком конце говорила ясновидящая? Что стоит за этим грозным предсказанием? Ответы на эти вопросы я попытался найти в самом Мыелдино, отправившись в поездку в это удивительное село.
Иеромонах ТихонПоследние километры новой асфальтовой дороги, что проведена в Мыелдино, бегут по живописному берегу верховьев Вычегды. За несколько километров перед селом то тут, то там, по разные стороны дороги, растут разлапистые кедры. При въезде в село автобус стремительно взлетел на гору. Справа, на самом краю этой горы, на высоком берегу Вычегды стоит небольшая церковь. Мыелдино встретило меня веселым колокольным перезвоном – звонили к праздничной утренней службе. Был день святых первоапостолов Петра и Павла
Служба уже началась... За порогом храма я сразу же окунулся в атмосферу благоговейной молитвы, в которой пребывали все верующие вместе с отцом настоятелем
иеромонахом Тихоном. Редко в своей жизни мне приходилось пережить что-либо подобное. Все проникновенные слова отца настоятеля доходили до сердца, устремляли душу к Богу. Да и все убранство храма, простое и строгое, без излишеств, наполненное старинными
намоленными иконами, располагает к молитвенному настроению. Потом мне неоднократно пришлось убедиться, что о.Тихон не на словах, а на деле, не лицемерно служит Богу. После каждого богослужения он обязательно совершает соборные молебны и панихиды. Причем
эти требы он совершает бесплатно. Прихожане храма, в основном престарелые бабушки, видя такое уважительное отношение о.Тихона к нуждам людей, на каждую службу подают многочисленные записочки с большими списками всех своих близких и родных, и потом вместе
со своим настоятелем молятся в течение нескольких часов за здравие и упокой души своих близких. Да и свечи в храме стоят очень дешево, и выбор их большой. Несмотря на это и то, что в Мыелдино проживает всего около 700 человек, приход не нищенствует, все
необходимое у церкви есть. Гордость прихода – звонница с пятью новыми колоколами, купленными о.Тихоном в прошлом году.
Этот храм в честь Святого Пророка и Предтечи Иоанна Крестителя прихожане восстановили задолго до приезда сюда священника. А самой главной была у них Евстолия Ивановна Паршукова. Долгих пять лет после восстановления храма она постоянно просила у правящего архиерея своего батюшку, пока наконец его не прислали. Сейчас о.Тихон живет у нее в доме.
Когда я пришел к ним в дом, Евстолия Ивановна сидела на кровати. Я с удивлением увидел, что она парализована: одна рука вообще не работает, передвигается и разговаривает она с трудом. Призывая священника в Мыелдино, эта добрая и благочестивая старушка надеялась еще послужить Церкви и помочь батюшке, но так получилось, что сейчас о.Тихон сам ухаживает за ней. Со своей болезнью старушка полностью смирилась и все принимает с кротостью.
О том, что Евстолия Ивановна будет восстанавливать церковь, ей предсказала баба Настя, которая видела ее в видении в черном монашеском облачении с горящими свечами в руках и на голове.
– С 63-го года, как с мужем разошлись, одна живу, – рассказала о себе Евстолия Ивановна. – Никогда не думала, что попаду в храме работать, а вот попала и пять лет проработала. Сильно молилась, чтоб нам священника направили...
Церковь нашу, Предтеченскую, закрыли в 33-м или в 34-м году. Во время войны склад там располагался, в последнее время – клуб. Потом чуть ли не в туалет превратили – ни дверей, ни крыши. И начал ее ремонтировать сельский совет для спортзала. А мы ее для верующих просили. Бригадир, тоже верующий, мне говорит: “Подожди, у вас все равно денег нету, мы ее отремонтируем, а потом церкви передадим”. Потом так и сделали – решением сельсовета и исполкома церковь нам передали, сами уж ремонт заканчивали, нанимали рабочих. Я много раз в город ездила, иконы с кочпонского храма привозила, колокол привезла. Отец Аркадий Паршуков ремонтировать помогал, книги богослужебные пожертвовал, отец Андрей пожертвовал крест, распятие, старые иконы, одежду для священника, с отцом Аркадием они вместе приезжали крестить, соборовать, исповедовать. Пока церковь не открылась, молились по домам, собирались, закрывались от людей, чтоб никто не видел. На похороны, на сорок дней, на девять дней, на все праздники собирались и молились.
– Здесь хоронят не так, как в городе, – поясняет о.Тихон. – Вначале часа два молятся, а потом только за стол садятся.
– Трудно, наверное, было церковь-то восстанавливать? – спрашиваю Евстолию Ивановну.
– Я не одна, со старухами, нам все помогали. До пенсии и на пенсии я ведь бригадиром работала, все начальство тут знаю. Нам предсельсовета очень хорошо помогал – Валентин Александрович Паршуков. Сама-то я, грешница, раньше даже крест не носила, хоть верила всю жизнь. Когда в школе училась, у кого крест найдут, ставили на колени в угол, на голове крестом волосы выстригали. Еще в гражданскую всех батюшек красные расстреляли. Батюшки белых встречали колокольным звоном, хлебом-солью. А красные пришли, белых расстреливали и всех верующих. Одного старика, парализованного, забрали, в сани положили, а ноги по земле волочились... Одну слепую тоже забрали... Потом раскулачивали, расстреливали, высылали.
– А что вы знаете о бабе Насте?
– Анастасия? Молилась много, на подушку никогда не ложилась, спала на печи на своих кулачках. Дочь у нее тоже верующая была, целыми ночами молилась на коленях. Да у нас таких много было, которые по духу все видели. Тоже прозорливые. Хотя баба Настя, конечно, одна такая...
Два года назад Евстолию Ивановну разбил паралич. С тех пор за ней ухаживает о.Тихон. А у нее дом деревенский – свое хозяйство, огород, козы, которых надо доить, кормить. Надо и дров заготовить, и печку истопить, за водой сходить, белье постирать, обед сварить – все это легло на плечи отца Тихона. Евстолия Ивановна, да и все в Мыелдино, не нарадуются на своего батюшку, – уважительный, бывает что и в ночь-заполночь идет по первому зову к людям.
Отцу Тихону всего 25 лет, но есть в нем какая-то основательность. Живет он в этой дальней глуши и никому ничего не доказывает: просто служит Богу и людям, спит на лавочке, строго соблюдает посты. В доме – ни телевизора, ни каких-то других благ цивилизации, только богослужебные книги да иконы. В святом углу – строго оформленный иконостас, неугасимая лампада, и рядом аналой с Библией. Видно, что здесь не прекращается молитва.
Обетные крестыЕздили мы с о.Тихоном к местным почитаемым святыням. Раньше вокруг села и в ближайших лесах было много обетных крестов. Сейчас их осталось немного, но все же почитание их не
прекращается: люди молятся возле них, крестные ходы совершают.
Недавно на праздник Тихвинской Божией Матери весь приход во главе с о.Тихоном ходил крестным ходом к обетным крестам, установленным в трех километрах от Мыелдино на самом берегу Вычегды, буквально в нескольких метрах от воды. На этом месте раньше стояла часовня в честь иконы Тихвинской Божией Матери.
Об истории почитания этого места мне рассказала 92-летняя прихожанка Анисия Михайловна Матюшова. Она служила при храме еще до его закрытия – 17 лет прислуживала священнику Афанасию Ермолину из Вотчи, потом о.Федору. “Последний священник, – вспоминает старушка, – был Мефодий Федорович. Когда последний раз служил, сказал: “Братья и сестры, простите, сегодня сказали, что храм закроют”.
Сама Анисия Михайловна по-русски разговаривает плохо, да и вообще в Усть-Куломском районе в основном все говорят по-коми. С ее слов мне перевели, что история почитания этого места уходит в прошлый век. Будто бы одному верующему человеку то ли из Москвы, то ли из Петербурга, приснился сон, что надо две чудотворные иконы провезти по рекам: Вычегде и Вишере. И вот по Вычегде на лодке повезли чудотворную икону Тихвинской Божией Матери. В населенных пунктах делали остановки и иконой освящали эти места. Когда подъезжали к Мыелдино, то сперва хотели остановиться в другом селе, но лодка сама проехала то село, а вот у Мыелдино лодка сама встала посреди реки и причалила к берегу. На том месте, где икона Тихвинской Божией Матери вышла на берег, поставили крест, а затем построили часовню. На праздники сюда люди приходили с окрестных деревень. Были много чудес и исцелений. Коммунисты часовню уничтожили, но верующие на этом месте установили два железных поминальных креста, рядом столик, и даже в годы гонений приходить на это место не переставали. На крестах до сих пор местные женщины повязывают платочки, когда дают Богу какие-нибудь обеты.
В километре от Тихвинского креста стоит другой поминальный крест – на месте часовни Николая Чудотворца, в деревне Курья-Дор. Еще один крест поставлен на поле. К нему ходили крестным ходом, просили благословение на урожай, молились о дожде. Два креста у святых источников есть в лесу за рекой. Один из них вырубил из дерева брат Насти-печ Егор Кузьма, сам же он там постоянно и молился. Там даже и часовня была. Когда начались гонения, верующие мужики отправлялись в лес будто бы за ягодами и за грибами, – а сами шли к этому кресту и там тоже молились.
Другой крест поставил один монах по имени Александр, он спасался там перед войной. Потом люди узнали про него, носили ему иконы, чтобы спрятал, вместе с ним молились. Он там и служил прямо в лесу. Вспоминают, что у него золотые церковные кресты были, церковная утварь разная. Что случилось с этим монахом, мне выяснить не удалось. Только знаю, что все святыни, которые у него находились, присвоил себе один милиционер, который умер в прошлом году.
Рассказала мне Анисия Михайловна, как строили храм Иоанна Предтечи. Строили сами сельчане всем миром на свои средства. Вначале никак не могли решить, куда поставить его: то ли на ближний к реке холм, то ли на дальний. Запрягли мужики лошадь с бревном и решили – куда лошадь бревно потащит, там и церковь строить. Лошадь утащила бревно на дальний холм. Но поскольку он находится в стороне от села, за глубоким оврагом, церковь все равно построили на ближнем холме. Недавно храму исполнилось 190 лет. Кажется, ничто ему не угрожало, пока лет пятьдесят назад река не переменила русло и не приблизилась к самому холму, на котором построена церковь. Сейчас холм постоянно подмывается, особенно в весенние разливы, грунт поехал, появились оползни, которые подбираются уже к самому храму, – и сколь еще он простоит, неизвестно.
Иоанн Предтеча сказал
На постой о.Тихон оформил меня к певчей Сарре Петровне Паршуковой. Живет она вместе со своей мамой Анной Михайловной, которой сейчас 90 лет. Несмотря на столь преклонный возраст и уже слабое здоровье, Анна
Михайловна так же, как и дочь, постоянно ходит на службы. Их дом стоит рядом с храмом, сразу же под горкой за алтарем. В доме у них старинные иконы, лампада постоянно горит. У этих благочестивых старушек я прожил два дня. Много они мне рассказали
интересного о Мыелдино и о своей жизни.
Оказалось, что все священники Паршуковы в нашей епархии – их родственники. Весь их род – люди верующие, были среди них и прозорливцы, кто-то из близких родственников сейчас живет в Троице-Сергиевой лавре. Сами они часто ездили туда. С лавры к Сарре Петровне в гости приезжал архимандрит Лаврентий. Он освятил у нее огромную храмовую престольную икону Иоанна Предтечи, которую она сберегла после закрытия храма. “Эту икону я украла из сарая, – рассказала Сарра Петровна. – Когда храм закрыли, все иконы свалили в сарай. Потом их одна бабушка, Анна Васильевна, пилила поперечкой на дрова. Я тогда училась в четвертом классе. Я в щелочку в сарае все иконы видела. Стало мне жалко Иоанна Предтечу, и я ночью его украла и спрятала у нас в подвале. Вот такой грех у меня есть.
– Да какой же это грех? – возмутился я. – Вы же икону сберегли.
– А все равно украла. Об этой иконе, что она у нас, никто ничего не знал. Однажды бабушка Наташа к нам пришла и говорит: “Кого это вы держите в подвале? Он мне сказал, что хватит ему в подвале жить и велел передать, чтоб его вынесли в дом”. Бабушка Наташа тоже по духу все видела. Мы тогда же икону из подвала подняли и больше уже не прятали. Архимандрит Лаврентий, когда приезжал, ее освятил, а когда храм открыли, мы ее в храм отдали.
Помощь святителя НиколаяСарра Петровна – простая крестьянка, человек бесхитростный, и речь у нее простая, деревенская. Вся жизнь ее в трудах: одной приходилось вести крестьянское хозяйство, воспитывать сына. Сын потом помер от разрыва сердца на реке, утонул, долго его искали. Всю жизнь ее преследуют беспрестанные болезни. Но, видимо, за то, что ей так пришлось мыкать судьбу, Господь не оставлял ее в нелегкой жизни.
– За рекой у озера, там наш сенокос, я утром скосила траву, – рассказала мне Сарра Петровна об одном таком случае молитвенной помощи. – Днем было жарко, так что вечером трава уже сухая, надо убирать. Стала я убирать, и начался гром. Я заплакала: “Святитель отче Николае, я умоляю тебя: проси у Господа, чтоб у меня дождя не было. Тут кочки, я мучилась косила, такое место плохое, холмистое, как я потом его высушу и уберу?” Тут сгребаю, а за пять метров от меня дожь прямо стеной идет, ничего не видно. Вокруг льет, а у меня ни капельки. Я сгребла все и заплакала: “Отче Николае, благодарствую, сколько я сена заготовила, на всю зиму хватит”. И так каждый раз, как дождь собирается, помолюсь святителю отче Николаю, чтоб он умолил Господа – и дождь не идет”.
Об этом удивительном чуде рассказала она просто, как об обычном крестьянском деле.
Расспросил я хозяек и о бабе Насте.
– Она в войну заранее всем говорила, у кого муж погибнет, у кого вернется, – начала вспоминать Анна Михайловна. – Соседке Анне Степановне известие пришло, муж без вести пропал. Она говорит: “Зря отпеваете, не беспокойся, Анна Степановна, у тебя муж живой, скоро приедет”. Через неделю он приехал, оказалось, в плену был. И про другого, Павла Петровича, говорила, что живой, вернется. Он тоже в плен попал, там в лагере все время молитвы читал “Живым в помощь”, “Да воскреснет Бог”, “Богородицу”. Каждый день всех выводят на расстрел, а его одного оставляют. Этих расстреляют, на следующий день новых на расстрел ведут, его опять оставят, – так и остался живой. Пришел после войны, и у него еще четыре девочки родились. А про одну женщину Настя-печ сказала, что утопится, никогда не найдется. Та пошла за водой на реку, только ведра на берегу остались – так ее и не нашли. Мужу и жене одним сказала: “Вы, когда будете умирать, все с собой возьмете”. У них дом сгорел, и они вместе с домом сгорели. Так вот дал ей Господь будущее видеть...
– А говорила она о том, что, когда асфальтовая дорога будет, то жизнь кончится?
– Говорила, и что церковь откроется, говорила. И добавляла, что, если люди будут верить, Богу молиться, если будут жить хорошо, то ничего плохого не произойдет. Вот мы уж третью Пасху в своем храме поем, и жизнь не кончается...
* * *
Вечером пошел я побродить вдоль села по берегу Вычегды. Места живописные, привольные. На излучине реки
пятеро девчонок на удочки ловят рыбу. Весело смеются, и этот переливистый детский смех разносится далеко вокруг. Подошел я к ним. Действительно, клюет – то одна, то другая тянет из воды маленькую серебристую рыбешку. Оказывается, и эти девчонки знают о
страшном пророчестве бабы Насти и всерьез говорили со мной о конце света. Одна девочка рассказала мне недавний свой сон – ей приснилось, что вся земля вокруг Мыелдино горит.
Посмотрел я на них – молодых и жизнерадостных, посмотрел на окрестности. На высоком берегу на фоне синего неба как-то уютно и весело разместились крестьянские домишки. На другом берегу частоколом высоких елей встал таежный лес. Синяя лента реки, огибая золотую кромку песчаного пляжа, несет свои воды вдаль, к небосводу. На берегу, на зеленой горке, стоит храм. Наверху колокольни в лучах заходящего солнца искрится крест. Красота-то какая, Господи! Неужели когда-нибудь всего этого не будет! Не может быт
ь.Е.Суворов
| назад |
| вперед |  |
