КРЕСТ НА КОСЯКЕ
Рубрику ведет иеродиакон Варнава (Трудов)
Приветствую вас, дорогие братья и сестры!
В середине шестидесятых годов теперь уже прошлого столетия мне, как и многим другим, пришлось работать в Средней Азии на восстановлении разрушенного землетрясением Ташкента. Поднимала
город вся страна. В нашей комплексной бригаде работали семьдесят человек. Почти все были приезжие: кто откуда, со всех республик тогдашнего Союза. Жили дружно, и национальный вопрос не возникал. Различали разве что по человеческим качествам, но никогда –
по национальному признаку. Постепенно обзавелись знакомыми сверстниками из местного населения, подружились и стали бывать в их домах на правах гостей. Принимали нас очень хорошо, интересовались: кто откуда, чем занимаются родители, кто еще есть в семье.
Интерес был не праздный, предлагалась и помощь. Не мешало и незнание языка – молодые помогали беседовать со стариками, чувствовалась искренность в отношениях. При этом и мы старались уважать традиции и порядки хозяев, хоть и были они для нас во многом
непривычными. Например, у них не принято при родителях выпивать или курить, даже если родители знали о привычках сына, запрещалось начинать разговор раньше старших, сквернословить. Тех, кто нарушал это, да еще с насмешкой, в дом больше не приглашали.
Особенно запретной была тема гражданской войны. Теперь уже известно, как устанавливалась советская власть в Средней Азии. Жертв было много, чаще невинных. Одна из столиц Среднеазиатских республик носила имя Фрунзе, и сразу же это имя исчезло с карты, как
только республика стала самостоятельным государством.
Так же дружно жили и в общежитии, заселялись в комнаты кто с кем, кто откуда. Моим соседом был тихий саратовский парень Георгий, тоже монтажник-высотник, только работал он на
другом объекте. Последствия землетрясения были страшные, кругом груды камней... Я запомнил здание местного КГБ – толстые массивные стены, прочные фундаменты. Строилось в сталинские времена, капитально. Но перед стихией не устояло. Рабочие спешно мощными
тросами, швеллерами стягивали расползающееся здание. Спасали архивы, поскольку из окон нижних этажей вылетели даже решетки вместе с косяками.
И на фоне всей этой разрухи стоял без единой трещины кафедральный собор. Стоял в самом
центре города, радуя глаз. Ради справедливости скажу, что и на минарете соборной мечети тоже не нашлось ни одной трещины, только кое-где упали изразцовые плитки.
Несмотря на то, что заработки наши были высокими, вечерами подрабатывали
– молодость требовала расходов, да и престарелым родителям приходилось помогать. Главным приработком у нас, монтажников, была установка в частных домах металлических ворот. Мода на них среди местного населения появилась сразу, как только в городе
началось строительство. Считалось престижным иметь такие ворота, даже если сам домик был ниже этих ворот, – они давали хозяину дома статус зажиточного, об этом же говорила и высокая, до потолка, стопка ковров в углу жилища. Но то было в доме – не видно
прохожим, а ворота – вот они, на улице, на глазах у всех завистников. Так что работы хватало.
Однажды после вахты на объекте, как обычно, быстро все погрузили и поехали устанавливать ворота. Бабай – хозяин дома – трясся в кабине
полуприцепа, указывая дорогу, а мы мчались следом в кабине автокрана. Прибыли, перекусили и принялись за привычное дело. Начались неполадки с краном, работа остановилась. Вечерами в Средней Азии темнеет быстро, так что пришлось здесь же и заночевать.
Отвели нас в небольшой домик в глубине двора, что-то постелили на земляной пол, и мы, усталые, заснули.
Утром рано разбудил хозяйский сын, через пару крохотных окон в дом проникал утренний свет. Быстро оделись, хозяева ждали нас пить
чай. Выходя из домика, я вдруг увидел изображение креста, сделанное на верхнем косяке двери. Было видно, что дверная коробка временами красилась, но кисть как бы обходила крест, и он остался. Такие кресты я видел и прежде, но то было дома, в России.
У парнишки, сына хозяина, интересуюсь увиденным, но тот толком не может объяснить. Прошу его отца рассказать о кресте, и сын обращается к нему по-узбекски. Старик долго объясняет, смотря то на меня, то на сына. Рассказывал долго, но сын
перевел кратко. Было сказано буквально, что в этом доме жил главный поп, молился своему Богу, был очень добрым, многим спас жизнь, был самый хороший доктор, писал книги. К нему обращались даже чекисты за помощью. Вот и все, что я узнал, да и не очень
меня тогда это интересовало.
Много лет спустя я узнал из публикации в журнале об архиепископе Ташкентском Луке Войно-Ясенецском, о его учебниках по хирургии, о его таланте хирурга и высоком авторитете среди местного населения. Многое
совпадало, но уверенности все же не было, что в те далекие годы Господь благословил мне ночевать в доме, приютившем некогда владыку Луку.
Для чего все это я рассказал?
Время от времени в обществе возникают
конфликты. Иногда их называют религиозными. На мой взгляд, войны устраивают не мусульмане и христиане, а плохие мусульмане и плохие христиане. Верующим делить нечего. О человеке, о его вере в Бога судят по делам, и доказательство тому – изображение
креста в мусульманском доме.
* * *
Пришло письмо из Бурятии от Ольги Реу, о которой сообщалось в одном из выпусков:
Обратилась в рубрику с просьбой о помощи мама девятилетнего Филиппа, который болен прогрессирующей мышечной
дистрофией, не ходит. Нужно импортное кресло-коляска с электрическим приводом или просто механическое, импортное, легкое. Просьба помочь собрать деньги на покупку, бесплатно службы соцзащиты не обеспечивают. Адрес: 352600, Краснодарский край,
г.Белореченск, ул.Луначарского, д.277, кв.1С. Ларисе Валентиновне Педановой.
На этом все. Жду ваших писем. Храни вас Господь.