ПОДВИЖНИКИ
ДУШЕНЬКА
Об этой женщине я узнала от своей мамы Татьяны Михайловны Жуковой. Она вспоминала о том, как жили в нашей деревне во время Великой Отечественной войны женщины, как беспокоились за своих мужей, находившихся на фронте.
«Помню, долго не было писем от них, собрались тогда мы, три солдатки – Люба, Лиза и я – и пошли за семь километров в деревню Большая Люя к Душеньке, женщине, предсказывавшей судьбу человека, – начала она свой рассказ. – По дороге зашли к отцу Лизы, жившему в деревне Крутовражье. Рассказали ему, куда идем.
– Да что она может знать? – с удивлением спросил он.
Мы пожали плечами, но к Душеньке пошли.
Зашли в дом, помолились на иконостас с зажженной лампадой. Стоим, никто нас не встречает, но чувствуем, за перегородкой на кухоньке кто-то есть. Присели на скамеечку у порога.
Вышла женщина в черном, похожая на монашку, и, строго взглянув, спросила нас: «Зачем пришли?»
Ответили.
– Но я же ничего не знаю, – сказала она. – Так что можете идти обратно.
Мы опешили.
– Ничего не знаю, – твердо повторила женщина.
Вдруг откуда-то появившаяся кошка прыгнула Лизе на руку и расцарапала палец. Душенька перевязала ранку и отправила нас восвояси. А через несколько дней Лизе пришло письмо из госпиталя, где лежал ее тяжелораненый муж.
Из этого «похода» я сделала вывод: идти к провидице надо с чистой душой.
Закончилась война с Германией, а на Востоке развязали ее японцы. Я забеспокоилась, вдруг мой отец вместо дома попадет туда. Выбрала время и пошла к Душеньке.
Встретила она меня хорошо. Узнав, в чем дело, успокоила.
– Не пошлют его туда, жди, скоро домой вернется.
Так и получилось. Поверила я тогда: есть у этой женщины дар предсказательницы.
Меня заинтересовал этот рассказ, и я решила разузнать об этой женщине. Но оказалось не все так просто, потому что в живых остались немногие, кто ее знал. И все-таки, по крупицам собирая материал, удалось воссоздать хотя и неполный, но цельный ее образ.
Мало сейчас кто знает, что настоящее имя Душеньки – Евдокия. Из материалов Кикнурского загса следует, что родилась она в 1863 году в деревне Большая Люя теперешнего Кикнурского района в трудолюбивой крестьянской семье Филимона Мокерова, в которой было трое детей: дочь и два сына – Сергей и Семен. Братья любили сестру, особенно Семен, и стояли за нее горой, если ребятишки смеялись и говорили, что она не от мира сего.
В какой-то мере дети были правы, потому что Дуня отличалась от них тем, что не интересовалась их играми, твердо верила в Божью силу и упорно молилась. Повзрослев, стала избегать юношеских посиделок, деревенских вечеринок. Ей нравилось другое: церковная служба и пение, чтение православных книг, молитвы. Уже в детстве многие из них она знала наизусть, когда нужно читать и по какому поводу, верила, что Бог всемогущ, Он все видит и знает. Она усердно молилась Ему, старалась быть во всем послушной, жила по Его заповедям.
Была в девушке и еще одна особенность, которая отличала ее от других, – умение заглянуть в душу человека и предугадать его судьбу.
Доброта, идущая от сердца, умение выслушать человека, понять его боль и печаль, помочь найти правильное решение в той или иной ситуации не остались без внимания односельчан. Все чаще и чаще они стали прибегать к советам Евдокии, и скоро слава о том, что она «что-то знает и умеет», разнеслась по всей округе.
Теперь уже невозможно выяснить, кто и когда ее так назвал. Скорее всего, сначала звали Дунюшкой, а потом за душевность и теплоту кто-то дал более ласковое имя. Есть и другая версия: одни говорят, что одно время она была монашкой и жила в монастыре местечка Знаменка Яранского района, пока его не ликвидировали, другие, впрочем, отрицают это.
В деревне случился большой пожар, выгорело свыше двух десятков домов, пострадало и строение Мокеровых. Люди стали вновь строиться, и Семен решил смастерить сестре отдельную избу-келейку, чтобы ей было удобно в ней жить и принимать посетителей, которых становилось все больше и больше.
Домик получился небольшой, но уютный, с двумя окошками, рядом – сарайчик для дров.
До сих пор помнят пожилые люди из деревни Большая Люя, как, приходя к Душеньке, они видели в ее доме большой иконостас, стояла скамеечка для посетителей, горела лампада.
Лида Журавлева жила тогда в деревне Крутовражье. Завязалась у нее дружба с Николаем Зверевым, и решили молодые соединить свои судьбы. Расписались в сельском совете, но сердце девушки не находило покоя.
– Тревожно было на душе, и все тут, – вспоминает Лидия Ивановна. – Сказала Коле об этом и уговорила его сходить к Душеньке на совет.
Пришли. Муж остался в сенках. Я, сдерживая волнение, зашла в дом.
Душенька внимательно посмотрела на меня, выслушала сбивчивое объяснение.
– Но что же теперь сделаешь, раз расписались, – сказала она. – Пригласи-ка мужа сюда.
Она поставила нас перед иконами и начала читать молитву, которую поют, провожая человека в последний путь.
Несчастный случай произошел с моим мужем. Осталась я вдовой в 34 года с шестью ребятишками на руках. Все пережила. Сейчас живу в Йошкар-Оле в семье сына.
А вот что рассказывает о Е.Ф. Мокеровой Зоя Семеновна Зверева, живущая в деревне Большая Люя.
Встретила как-то тетя Дуня мою маму и говорит:
«Хожу я по деревне, Васса, и вижу трех голубков. Сидят, милые, и воркуют, воркуют... Беду чуют...»
Не поняла тогда мама, что предсказывает ей что-то провидица. Заболела вскоре и умерла. И в том, что так случилось, есть доля вины самой мамы. Надо бы ей прислушаться к словам Душеньки, чтобы избежать этой беды. А то остались мы без матери три сестры мал мала меньше. Слез пролили море, пока не выросли.
Второй случай. Была я уже мужней женой, ребятишки в семье появились, но стала часто прихварывать. Пришла к Душеньке и говорю: «Боюсь, останутся мои дети без матери».
– А ты сними-ка жилеточку.
Я выполнила просьбу. Провидица взяла одеколон и налила на ладонь, погладила себя по животу. Сняла кофточку и как бы выжала ее, приговаривая: «Все болит, болит...» Потом брызнула на меня одеколоном и рассмеялась.
А теперь все прошло.
Выздоровела ведь я через некоторое время. Сейчас мне уже 70 с лишним лет, а по дому одна управляюсь. Держу корову, овец, есть теленок, курицы.
Или еще. Пропала у нас корова. Семь дней всей деревней искали, но найти не могли. Пошли к Душеньке.
– Ждет она вас у поля. Пусть Семен (это мой отец) съездит на лошадке и заберет ее, – сказала тетя Дуня.
Действительно, нашли у поля.
Потом потерялись овцы.
– На лугах ищите, – сказала провидица.
Там они и оказались.
– Шли к ней со всех сторон, – говорит Анфиса Николаевна Журавлева, тоже жительница деревни Большая Люя. – Некоторые у нас ночевали. Мама была доброй, всех пускала. Кому-то прямо скажет тетя Дуня (ее мы так звали), кому-то притчами. Говорила, если я поведаю иному все, что его ждет впереди, он жить не захочет.
«Работала я в деревне Степинские, принимала зерно для государственных нужд. И уговорила меня Фиса Швецова завербоваться на лесоразработки, куда сама собралась ехать, – вспоминает жительница поселка Кикнур Августа Михайловна Лаптева. – Напекла я калачей и решила сходить к Душеньке за советом. Фиса тоже пошла со мной. Отдала я стряпушки предсказательнице, та взяла и разделила на две кучи. Одну мне подает, другую – Фисе.
– Твоя жизнь потечет спокойно и здесь, – сказала Душенька. На Фису же только посмотрела. Так она нас и разделила. Я осталась, а подруга завербовалась в Коми. И правда, на свою судьбу мне грех жаловаться, а вот у нее жизнь была сложной».
Леонид Андреевич Мокеров живет в Ростовской области. Нынче приезжал в гости в родную деревню Большая Люя. И тоже вспомнил Е.Ф.Мокерову.
«Призвали нас с Павлом Мокеровым в армию. Пришли мы к тете Дуне и говорим, что в армию нас забирают.
– Идите с Богом, – сказала она, – служба у вас пройдет хорошо.
А на прощание нам по 25 рублей дала:
– Пригодятся вам там, – сказала.
– Помню еще один случай. Было это во время войны. Напекла мама ватрушек, и заходит к нам тетя Дуня, – продолжил свой рассказ Леонид Андреевич. – Мама стала ее угощать. Но та не взяла целую ватрушку, а только небольшой кусочек. Мы сразу поняли: беду предсказывает Душенька. И правда, вскоре похоронку на дядю Александра получили.
Еще вот что запомнилось.
Дезертиры шалили в лесу, и у нас корова пропала. Искали, но тщетно. Пошли к провидице.
– Где вороны каркают, там и корова ваша, – сказала она.
Пришли мы на то место – голову да шкуру животного нашли.
Если многодетная женщина приходила к ней и приносила что-то в виде угощения: хлеб, кулинарные или кондитерские изделия – то Душенька всегда говорила: «Зачем у детей кусок отняла, им он нужнее, чем мне». И отдавала обратно. Удивлялись, как она все знала, ведь порой приходили к ней люди, живущие около Кирова. А это километров 300 от нашей деревни. Безусловно, был у нее дар предсказания будущего человеку».
Разговаривая с людьми об этой женщине, я все больше и больше убеждалась в том, что Е.Ф.Мокерова искренне старалась помочь тем, кто нуждался в ней. И никогда не делала и не желала людям зла.
Умерла Евдокия Филимоновна в марте 1952 года, 89 лет от роду. А за два дня до смерти увидела во сне свои похороны.
– Везут меня женщины на санках, а кругом снег метет. Но не чувствуют они тяжести: санки сами бегут по дороге, – рассказывала она Ксении Яковлевне, женщине, ухаживавшей за ней в последнее время (к сожалению, фамилию ее уже никто не помнит).
25 марта Евдокии Филимоновны не стало.
В день похорон разыгралась сильная метель. И четверо женщин (имена троих из них мне удалось узнать: Агафья Тимофеевна Зверева, Надежда Андреевна Мокерова, Любовь Александровна Зыкова) повезли ее на санках на кладбище.
– Ветер бушевал, снег шел, а мы не чувствовали ни усталости, ни тяжести. Санки как будто кто-то толкал, и они сами бежали по дороге. Просто чудо какое-то. Никогда этого не забыть, – рассказывали они потом односельчанам.
Евдокию Филимоновну похоронили рядом с ее родственниками на Потняковском кладбище. И хотя прошло с тех пор почти 50 лет, люди идут к ней на могилу как к яранскому святому о.Матфею, молятся и просят помощи. А в поминальные субботы возле ее кладбищенского холмика почти не бывает пусто: горят свечи, читаются и поются молитвы. Уходят одни, приходят другие. Помолятся и обязательно выпьют ложечку сока, который дает тополь, растущий около могилы Душеньки, или омоют им свое лицо.
Люди заметили, что сок дерево стало выделять вскоре после похорон провидицы, и сделали свой вывод: хотя смерть отняла ее у людей, Душенька помогать людям не перестала и через этот тополиный сок будет помогать тем, кто в ней нуждается. Иногда в дупле тополя скапливается столько влаги, что дерево начинает «плакать». Следы его «слез» можно увидеть на стволе. Ни в каком другом месте кладбища, где полно различных деревьев, такого нет.
«Мой внук не говорил до пяти лет, – рассказывала мне одна из потняковских женщин. – Пошла я тогда на могилу Душеньки и попросила ее помочь нам, а потом несколько раз брала сок тополя. Не могу, конечно, утверждать, что именно это помогло, но внук начал разговаривать».
Другая рассказывала, что соком лечила горло. И прошло.
Никого уже из родственников Евдокии Филимоновны Мокеровой не осталось в живых. Стареют и умирают не только люди, а и дома, деревья, памятники. Дольше всего живет память людская о том человеке, который всю жизнь помогал другим, и по смерти не оставил нас своими добрыми делами.
Л.ЖУКОВА
Кикнурский район, Кировская область.
 | назад |
| вперед |  |
