ПАМЯТЬ
ГОРСТОЧКА РУССКОЙ ЗЕМЛИ
В плену– Почему арестовывали харбинцев? Ведь они же поддержали Красную армию.
– А почему в 35-м сажали и расстреливали? Тогда по приглашению советского правительства 25 тысяч кэвэжединцев переехали в Россию, поверили обещаниям. И вышел тайный приказ Ежова – всех приехавших немедленно арестовать, разделить на две категории: одних под расстрел, других в лагеря. Документ об этом нынче рассекречен. А вот о 45-м и 47-м годах архивы до сих пор хранят молчание.
– В годы демократической перестройки более интересовались «делом врачей», борьбой с космополитизмом, уничтожением интеллигенции в 37-м. А геноцид 1935-47 годов как-то остался за кадром. Ведь это был геноцид русского народа? Уничтожались последние остатки старой православной России...
 |
Св.-Николаевский |
– Советская власть нас действительно боялась. Представьте, приехала масса каких-то странных людей: в глаза не страшатся смотреть, вежливые, не матерятся, не боятся на церковь прилюдно перекреститься. И еще что-то такое в них непонятное. Они ж разложат все советское «стадо». Дошло до того, что даже в лагерях нас изолировали от «нормальных» советских зеков. Полностью освобождали лагпункт – и загоняли туда харбинцев. Из прежних оставляли только администрацию из воров и мастеров леса. В таких лагпунктах работал я в Уссурийске и на Урале. Потом с лесоповала перевели в отдел капстроительства главным инженером – тоже при лагере. Затем Каргопольлаг. В 51-м году, после пятилетнего «перевоспитания», меня привезли в Воркуту. Походят ко мне два литовца, спрашивают: «Какой вы национальности?» – «Русский». – «Да, говорите вы правильно, без акцента, но... в вашей манере держаться что-то не русское». – «Русский я, настоящий!» – «А где вы жили?» – «В Харбине». – «О! Ну тогда понятно». Сейчас обо мне так не скажешь, годы прошли, все стерлось, а тогда эта странная «русскость» бросалась в глаза.
Освободился я в 54-м. Съездил в Оренбургскую область за женой (она уже к тому времени переехала в СССР и работала в совхозе) и вернулся с ней в Воркуту на прежнее место работы – меня поставили там начальником ПТО в Хальмер-ю, строить шахты. Потом я защитил кандидатскую на тему новой технологии строительства зданий – с насыпным фундаментом, без рытья котлованов. Такой дом, кстати, построен нами и в Сыктывкаре, на углу Куратова и Советской улиц.
– Советского Союза больше нет, мы снова живем в России. Это та Россия, с которой чаяли воссоединиться харбинцы?
– А что изменилось? Дух-то остался прежний.
– Ну, теперь у нас капитализм, свобода предпринимательства.
– Да какой же это капитализм? Посмотришь, как авантюристы лезут в коммерцию – страшно становится. Нельзя же такими дураками быть.
 |
«...А это современный снимок – |
– Что вы имеете в виду?
– Мне, как капиталисту во втором поколении, больно на это смотреть. Ну, например, открылась мастерская по ремонту кожгалантереи. В урочный час понес я туда свою старую кожаную папку, прихожу – замок висит. Им не нужно, они и закрылись. Лишь бы заработать, а не думают, чтобы престиж был.
– У вас в Харбине, в православном городе, было развито предпринимательство. А у нас сейчас многие «старые русские» не понимают «новых русских», их бизнес. Мол, нам, православным, не свойственно это «купи-продай», это с Запада пришло. Опять же православие осуждает ростовщичество...
– Оно и капиталистами осуждается. Коммерсанты к ростовщикам никогда не ходили. В нормальных странах банк 24 процента годовых никогда не возьмет, как это у нас сейчас водится. 2-3 процента должно быть, ну четыре – так во всем мире.
– Есть христианское оправдание коммерции?
– Почему же нет? Ведь предприниматель трудится – причем больше, чем обычный госслужащий. У него выходных нет, иначе разорится. Опять же благотворительность – без нее капитала не наживешь. Я имею в виду настоящий капитал, а не ворованный. Капитал наращивается через кредитование, это ж закон коммерции! Поясню на примере. Вот сейчас все кричат, что нет оборотных средств. А у меня, строительного подрядчика, никогда их и не было. Под каждое дело я брал кредит, а потом, получив прибыль, расплачивался. То есть мне должны были верить: что я верну деньги, что сумею провести свое дело успешно. И кровь из носу эту веру нужно было оправдывать. Главным двигателем коммерции была честность. Это разве не христианский принцип?
Дело велось таким образом. Вот я обращаюсь к китайцу оптовику, который торгует пиломатериалами. Тот: «Подъезжай завтра с подводами». Приезжаю, грузим доски. Приказчик записывает себе, сколько я взял. Никаких документов не оформляется, просто я говорю ему, что уплачу 15-го. Наступает 15 число – приди и уплати. А еще лучше 14-го вечером, чтобы не дай Бог... Не уплатил – все, конец твоей карьере. Сразу всем становится известно, что у тебя ничего святого нет, с тобой опасно дело иметь.
Вот у нас в государстве проблема – неплатежи. Да как же такое может быть?! Не можешь платить, продавай все имущество с молотка. Будешь голым да честным, к тебе доверие останется – и сможешь снова встать на ноги. Вот в Харбине, помню, лопнул «Трифткорбанк». Что значит лопнул? Когда создали ликвидационную комиссию и подсчитали, то оказалось, что он может не 20 копеек с рубля своим вкладчикам вернуть, как теперь у нас бывает, а полным рублем. То есть банк подверг себя банкротству, считая свое положение аховым. Но при этом положении у него были сохранены довольно крупные средства, чтобы со всеми расплатиться. Таков принцип, это – святое.
– Но капиталисты эксплуатируют чужой труд. Это по-христиански?
– Послушайте, а разве советская власть не эксплуатировала? Если человек работает и получает две копейки, это нормально? Это ж крепостничество было при советах, особенно в деревне. А капиталист – не крепостник, он обеспечивает своих работников. Если вы хотите, чтобы у вас дело шло, то заботьтесь о том, кого нанимаете. Иначе он – не работник. А если вы к тому же честный человек, верующий, то как же будете обкрадывать тех, кто вам поверил?
– А как вы относитесь к кавказцам, которые заполонили наши рынки?
– Я их уважаю, потому что они действительно работают. У меня во дворе рынок «Торжок», он в девять открывается. А в восемь эти лица кавказской национальности привозят уже продукты свежие, каждый день. И цены у них ниже, чем в других местах. Они нормальные торговцы, они не успели осоветиться. Мы же своих, русских, разболтали, отучили от ответственности.
– Может быть, так Богом и было устроено, чтобы русские в эмиграции, в рассеянии сохранили не только старый дух, но и опыт хозяйствования?
– Наверное. Только опытом этим пока что мало кто интересуется.
Записал М.СИЗОВ
Фото В.А.МИРОШНИЧЕНКО,
а также из журнала «Русская Атлантида» (г.Челябинск)
и архива Л.П.Маркизова
Когда верстался номер, в редакцию пришло письмо из Киева, отклик на предыдущую публикацию: |
 | назад |
| вперед |  |
