ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ ВЯТСКАЯ ПАСХА  Пора задуматься, почему многие и многие века Вятская земля – наиболее благополучная изо всех российских земель? Разве на нее меньше падает снегопадов? Нет, даже больше. Но наводнений в Вятке не было. Разве ее пространства не открыты всем ветрам? Но ураганы, бури и смерчи ее миновали. Были, конечно, какие-то подтопления и вихри, но, в сравнении с другими областями, несущими огромный урон от стихии, Вятские земли процветают. Здесь и в народе очень высок нравственный уровень жизни, крепче семьи, меньше разводов. И пьянство, и наркомания, которые и сюда дошли из демократических стран, здесь все-таки не имеют такого размаха, как в других краях и землях России. Это благоденствие, подчеркиваю, историческое. Запертый эпидемией холеры в Болдино, Пушкин пишет молодой жене, что очень хочет вырваться в Москву, но везде заставы, и что только в Вятке нет холеры, думает ехать через Вятку.Почему так? Ответ прост: по Вятской земле вот уже шестьсот лет год из года идет Великорецкий крестный ход. Его называют Вятская Пасха. Он длится как раз неделю, Светлую седмицу. Теперь, уже долгие годы участвуя в нем, я не представляю своей жизни без него. Сейчас на реку Великую идут тысячи три-четыре, обратно, как правило, в три раза меньше. Туда – литургия оглашенных, обратно – литургия верных. Я знал еще – вечная ему память – Прокопия Ивановича, легендарного старика, водившего старух на Великую во все годы хрущевских гонений. Самое малое – доходило до тридцати человек, когда шли ночами, прячась от милиции. Самое большое – перед Первой мировой войной шли двадцать четыре тысячи богомольцев. Так вот, Прокопий Иванович однажды прошел только в одну сторону, ему в тонком сне явился святитель Николай и сурово сказал: «Я тебе одну-то ногу отдерну». Так передавал Прокопий Иванович, понимая под этим наказ святителя – ходить на крестный ход и туда, к месту обретения иконы, и обратно, в Вятку. А еще недавно опочила – светлая ей память – незабвенная раба Божия Маргарита, Маргаритушка. Она прошла крестным путем семьдесят раз, и уже когда ей было под девяносто, ее идти не благословили. Она из послушания не шла, а приезжала на молебен шестого июня в автобусе. Маленькая, сухая, тащит в тяжелых сумках бутылки с водой. Никому не дает помочь: «Свои грехи надо самой тащить». Весь ее багаж – эта целебная вода от источников в Горохове и Великорецком. Все, кто хаживал с нею, помнят, как она всегда назидала, вбивая в наши умы и души четыре правила: «Меньше есть, меньше пить, меньше спать, больше молиться!» Вот тут и весь православный катехизис. Чудеса для Маргаритушки были обычным делом. Идем – жара египетская. Это на открытом месте. Входим в лес, в его прохладу – тучи гнуса. Идем просто как в тоннеле, образованном шевелящимся шатром комаров, мошки, паутов и строки – этой северной пестрой мухи, которая кусает в то же мгновение, как только садится на человека. Прокусывает почти любую ткань. Так вот, огромное поле. Жара такая, что еле ползем. Воздух плавится, в глазах рябит. Дети сморились. «Маргаритушка, матушка, попроси ветерка», – просят женщины. – Санаторию захотели? – громко кричит Маргаритушка. – Грешить-то погоду не выбирали, а тут хотите гулять, как на курорте? – Для деточек же, – просят женщины. Маргаритушка долго молчит. Наконец начинает петь «Отче наш». Все мы поддерживаем. – Мати Божия, Царица Небесная, – крестится Маргаритушка, – не осуди нас по грехам нашим, снизойди к нашей немощи, дай ветерка. И вот – я свидетель – откуда-то на совершенно чистом небе появляется облако и закрывает солнце. Приходит прохладный ветер. О, как легко, как отрадно! Как удивительна свежая зелень близкого леса, какие серебристые волны бегут по молодой полыни, как золотятся цветочки купавок и куриной слепоты, как снежно белеют зонтики кашки, как рубиновыми коврами расстилаются полянки полевых гвоздичек. Маргаритушка идет, сурово сомкнув губы. Проходит минут десять-пятнадцать. Уже щебечут детишки, уже начинаются оживленные разговоры. Тут Маргаритушка возглашает: – Ну, хватит! И... как не бывало облака, ветер, как подстреленный на лету сокол, падает, снова жара, снова кипящий от солнечного огня воздух. Маргаритушка, раз ее не благословили идти по немощи, не пошла. А вот, помню, одна старуха ослушалась батюшку: «Как это я не пойду, всегда ходила». И пошла. И к вечеру второго, очень трудного, дня надо было пройти сорок пять километров – упала. Во время крестного хода никого не бросают. Сделали носилки, понесли. А нести человека надо самое малое восемь мужчин, чтоб меняться. Дороги во многих местах просто нет, в лесу много луж, завалов. – Кто тебя несет, тому это во спасение, – сказал батюшка, – а тебе в осуждение. Кто давно ходит на Великую, помнит, как эта женщина кричала на весь лес: – Ой, простите меня, Христа ради, дуру старую, ой, простите! Батюшка запрещал ей, она терпела некоторое время, потом снова кричала: – Ой, бросьте меня, закопайте меня, дуру старую! До сих пор мы с улыбкой вспоминаем этот случай. Донесли женщину до Монастырщины, молились за нее. Утром, благословясь, пошла своими ногами. В Великорецком исповедалась, причастилась. Помню несгибаемых, высоких, мощных духом старух – Валентину, Эмилию, Клавдию, Нину, Зинаиду... Когда крестный ход стал полниться новыми людьми, молодежью, они очень боялись, что из него уйдет дух смирения, молитвенности, суровости, строгости. Но нет, сам по себе крестный ход настолько чудотворен, целебен, высок и ясен, что все случайное, наносное облетает с него, как сухая листва. Нынче, идя со всеми, идя за крестом и иконой, я как-то невольно стал составлять Слово к любящим Россию. Не от себя – ото всех, с кем шел. Слова подбирались самые простые, идущие от сердца. Вот они: Любящему Россию. Брат! Сестра! Ты живешь в России. У тебя нет запасной Родины. Нет двойного гражданства. В России могилы твоих предков. Здесь будет и твоя могила. Здесь сохранится память о тебе. Такая, какую ты заслужил своими делами при жизни. Ты веришь в возрождение России? Веришь в то, что в России есть сила, способная ее возродить? Ты сам – часть этой силы. Скажи себе: – Я люблю Россию больше своей жизни. Я знаю, что у России было величайшее прошлое, что она спасла мир, что духовное тело мира – в России. Я знаю, что у России – великое будущее. Я буду делать все, чтобы Россия окрепла духовно, политически, экономически и чтобы в области просвещения и культуры она шла своим нравственно высоким путем, а не падала в адские бездны западной массовой «культуры». Я поддерживаю главную религию России – православие. Я знаю, что Россия – Дом Пресвятой Богородицы. Я уважаю буддизм и ислам. Я не вывожу из России деньги. Я покупаю только отечественные товары. Я не пью, не курю, не употребляю в речи бранных слов. Я люблю свою семью, детей, забочусь о стариках. Я готов пожертвовать своим состоянием для Возрождения России. Я знаю, что второй земной жизни у меня не будет, что я ничего не унесу с собой с земли в землю, знаю, что в вечности дам отчет за каждый свой поступок. Я молюсь за своих врагов, но с врагами Христа и России готов биться до последней капли крови. Вот такое сложилось Слово. Владимир КРУПИН (Подробнее о нынешнем ходе на Великую – на следующей странице)
На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта |
