не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить... Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли вашего Отца; у вас же и волосы на голове все сочтены.

В Новом Завете каждый стих до краев полон содержанием. Это касается и сказанного о сочтенных волосах.

Вспомним, как дороги нам бывают самые незначительные особенности в тех, кого мы любим. В том числе и какая-нибудь прядка волос, хранимая как память. И тогда легче будет представить, как по-отцовски, только несравненно сильнее, любит нас Господь.

Лишь через грех мы вырываемся из-под покрова Божьего, обрекая себя на несчастья. Иным же страдание нужно ради спасения, как горькое лекарство, другие сами готовы положить жизнь за други своя. Но ничего не происходит с человеком из-за того, что Господь будто бы отвернулся от него.

Эта мысль служит большим утешением для верующего.

Но не случайно слова «не бойтесь» произносятся в Евангелии так часто. Именно страх – источник болезней. Страх обнаруживает скрытые черты нашего маловерия. Вспомним, что боязнь наказания заставила Адама и Еву лгать Богу и роптать на Него. Одни из нас втайне думают, что раз мир во зле лежит, то, значит, диавол в чем-то сильнее Бога. Другие полагают, что Господь не может заботиться о каждом человеке в отдельности, подобно тому, как полководец не знает в лицо каждого из своих солдат. Третьи просто не желают нести своего креста, надеются спастись, не жертвуя собой.

Но чаще всего мы забываем о Боге в минуты опасности, поддавшись инстинкту, то есть ветхому человеку в себе.

И здесь вспомним древних христиан, которые иногда сами искали мучений и крестной смерти. Не потому, что они были отважнее нас. Просто в те времена было свежо, как никогда, понимание, что Христос победил все страхи мира и наступило время полного и окончательного освобождения человека.

Язычники страшились и земной участи, и загробной. Иудеи опасались жизни после смерти – Шеола (ада), потому что не имели представления о Царствии Небесном. Но христианину нечего бояться, кроме чужих страданий.

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч.

О каком мече идет речь? О том, который разделяет правду и ложь. Ради своего спокойствия, комфорта, выгоды мы склонны смешивать их непрестанно. В наши дни – эти слова Христа менее понятны, чем когда-либо. «Верую, ибо это нелепо», – говорил во втором веке пресвитер Тертулиан. Сегодня это звучит, как правило, так: «Верую, ибо это полезно, патриотично, культурно, логично, удобно».

Последний из этих мотивов – «удобно» – чаще других определяет современное отношение к вере.

Например, в наши дни много споров возникло относительно экуменизма. Приводятся доводы, цитаты в пользу того, что это плохо. Целые газеты созданы, чтобы с экуменизмом бороться. А в ответ – почти полная тишина.

Почему? Потому что все эти аргументы бьют мимо цели. Ведь подлинных экуменистов, людей, твердых в своем заблуждении, у нас почти нет. А кто есть?

Несколько лет назад один из русских епископов, приехав по приглашению в Германию, отказался от совместной молитвы с «братьями-христианами». В ответ «фанатику» забыли оплатить обратный проезд, несмотря на прежнюю договоренность. И больше, естественно, никуда не приглашали. Он лишился имиджа человека, с которым можно иметь дело.

Именно страх оказаться в числе подобных «отверженных», «дикарей», и есть та скрытая причина, которая крепко держит в узде экуменизма некоторых наших собратьев. Наивно искать здесь идейную подоплеку.

Тем более, что после Второй мировой войны возобладало мнение, согласно которому все идеи, мешающие «миру и взаимопониманию между людьми», опасны.

И если Христос окажется на пути – поступимся Христом, – считают сторонники нового мышления. Они указывают на то, что Сам Спаситель пожертвовал Собой ради людей.

Но именно Собой, а не кем-то еще. В отличие от первосвященника Каиафы, сказавшего во время суда над Иисусом: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, чем чтобы весь народ погиб».

Далее Господь устами евангелиста Матфея подтверждает мысль, что рано или поздно нам приходится выбирать, кем пожертвовать – Богом или всем остальным.

Ибо Я пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ея... И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня.

У евангелиста Луки сказано еще резче: кто «не возненавидит отца... детей». Это очень трудное для понимания место. Разумеется, не стоит воспринимать его в духе сектантства, где рознь с родными иногда считается добродетелью. Только огненная, подлинная любовь к ближним дает нам право примерить к себе слова «не возненавидит». Вспомним праотца Авраама, который по призыву Божьему занес нож над единственным сыном – Исааком. Если бы праведник не дорожил Исааком больше, чем собственной жизнью, то грош цена была бы его поступку.

А о том, что Бог его испытывал, а не сатана, стало ясно из того, что Исаак остался жив. Древо узнается по плодам. Св.Амвросий Оптинский рассказывал о некоем монахе, останки которого после смерти пребывали в ужасном состоянии. Оказалось, что он, достигнув иночества, обрек свою мать на одинокую, трудную старость. И лишь после того, как она по просьбе монастырской братии простила сына, простил его и Бог.

О каком же «отречении» от родных говорит Христос? У японского писателя Акутагавы есть рассказ о троих японских христианах, которые с радостью готовились принять смерть от рук гонителей. И вдруг, завидев вдали кладбище, они один за другим отреклись от Спасителя. Их низвергла с крестов мысль, что сами они спасутся, в то время как предки останутся в аду.

Подобные случаи не раз имели место в истории. Однако люди, падшие через подобное искушение, жестоко заблуждались. Ведь, сами спасаясь, мы искупаем и грехи своего рода, изводим из преисподней тех, кто жаждет наших молитв.

Поэтому только тогда, когда мы любим Бога больше родных, мы любим ближних по-настоящему, желаем им истинного блага, а не ищем собственного душевного комфорта.

Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее.

Эти слова являются продолжением все той же мысли. Призвав нас отречься от ближних, Христос вослед этому призывает отречься и от самих себя. Как отрекся некогда Авраам на горе Мориа.