| ПРАВОСЛАВНАЯ ЖИЗНЬ
МАТЕРИНСКАЯ МОЛИТВА Сила ее – безгранична. Снова подтверждают это истории, А молитвы Нины Никифоровны еще и потому велики перед Господом, что ей пришлось в одиночку, будучи инвалидом, практически без одной руки воспитывать двоих сыновей. Но она себя инвалидом не считает. Человек необыкновенно сильный и цельный, Нина Никифоровна не привыкла жаловаться на свою судьбу. Всю жизнь Нина работала и добывала на пропитание для детей одной рукой, сама обстирывала их и обшивала. И до сих пор она работает, хотя дети уже выросли. Посоветовал поговорить мне с ней о.Сергий Радостев, настоятель храма Жен-Мироносиц, и сам привел меня к ней в гости. С порога Нина Никифоровна пригласила нас к столу и начала угощать вкусным борщом и всякими разносолами. И вот за столом в теплой домашней обстановке она поведала мне эти удивительные истории. «Стала ходить я в нашу Спасо-Преображенскую церковь сразу же, едва она открылась в 1991 году. А моего сына Рафика в это время в армию забрали и в Баку отправили. А там как раз бойня была. Я очень переживала, постоянно со слезами молилась за него в церкви, свечки ставила. Слезы сами лились, и я чувствовала, что защиту от этого он какую-то получает. Однажды стою на службе , а у меня в душе страх, боязнь за него: вижу, как его забирают в плен. Всей душой я рванулась к нему на помощь. Вижу, как его куда-то везут на машине и хотят расстрелять. Тут я упала на колени перед Божьей Матерью и, обливаясь слезами, начала молить: «Божия Матерь, спаси моего сына!..» Когда Рафик вернулся цел и невредим, то сказал: «Мама, со мной столько невероятных чудес происходило, только твоими молитвами я и спасся». – «А в тот день, – спрашиваю, – что с тобой было?» – «В тот день, – рассказывает, – нас с другом взяли в плен, привезли на двух машинах в какой-то двор, выбросили. Один из бандитов говорит про нас: «Увести за машину и расстрелять». А одна машина была не заглушена. Я другу говорю: «Давай в машину!» Прыгнули мы в машину, я – за руль, врубил скорость, дал газу, на ходу выбил ворота. Они за нами в погоню по городу. Мы – к своей воинской части, они стреляют нам вдогонку. А у меня все время была граната начеку: если, думаю, возьмут, то живым не дамся. На скорости выбили ворота воинской части, заехали к своим – так бандиты нас и не могли догнать». «А в другой раз, – говорит, – с другом стоял рядом, у друга разрывает голову снарядом, а меня даже не ранило». Его Господь с самого детства берег, – вспоминает Нина Никифоровна. – Когда ему было 6 лет, мы поехали в дом отдыха в Анапу. Приехали в Сочи на экскурсию, пришли в порт. К нам подошел такой седенький старичок с длинной бородой: «Как хорошо, – говорит, – у вас здесь внизу». – «А вы откуда?» – «Оттуда», – и показывает на небо в сторону гор. Потом говорит: «Будь осторожна, береги сына!» Я оглянулась, а на Рафку машина едет. Я только успела его оттолкнуть, как завизжали тормоза. Если бы не дед, машина задавила бы его. Потом я стала искать этого дедушку, а он как сквозь землю провалился. Спрашивала у жителей: «Кто-нибудь живет ли у вас вон на той горе?» – «Да никто там не живет», – отвечали мне. Через несколько лет мы опять поехали с Рафиком на юг по курсовке вместе с моей подругой, сотрудницей Леной Мальцевой. Нас поселили в частный дом, в комнату на троих. А хозяйка наша уехала, оставила нам ключ от нашей комнаты и сказала, что приедет только перед нашим отъездом. В том же дворе стоял еще один дом, и там жила одинокая бабушка, очень старая. А во дворе у них росло большое дерево, на нем – много-много персиков. Бабушка однажды вышла, дала сыну палку, говорит: «Ты здоровый – залезь на дерево, потряси, побей по сучкам. Персики, что осыпятся, не трогайте, я вам сама потом дам». Он натряс ей целую кучу, она все собрала и дала ему только пару штук, да еще и наказала: «Больше не трясите и к дереву не подходите». Море там было недалеко. В первый день мы пошли загорать на мол, который, наверное, метров пять высотой и далеко уходит в море. На нем топчаны. Мы на них легли. Ключ я положила в свой халат. А Рафка взял мой халат и начал им баловаться, крутить вокруг головы. Ему тогда, наверное, лет двенадцать было. Ключ раз – и улетел в море. Мы его искали, искали, так и не нашли. Остались без ключа и стали в свою комнату залезать через окно. А чтобы никто не подумал, что мы воры, каждый раз дожидались, пока стемнеет, и залазили уже ночью, чтобы никто не видел. Однажды вечером разговорились со старушкой-соседкой. Она поделилась с нами своим горем. Дочь у нее пьяница, не помогает ей. Как-то раз она дала дочке тридцать рублей, чтобы та купила новое платье на похороны, а та купила ей на три рубля ситца, а остальное пропила. Я говорю своей подружке: «Лена, давай сошьем ей платье, все равно делать нечего». И вот за два вечера мы сшили бабушке из этого синего в горошек ситца платье, и такое удачное оно получилось, так ей хорошо пришлось и понравилось, что она даже спать легла с этим платьем, прижала его к своей груди, руки на нем сложила крест-накрест и застыла в блаженной улыбке. А мы на следующий день пошли на море на то же самое место. Рафка в песке около самой воды играет и вдруг бежит к нам: «Мама, мама, наш ключ!» Оказывается, его волной прямо к его ногам выкатило. Это за то, что мы сшили бабушке платье. Вечером пришли, а бабушка дает Рафке палку, показывает на дерево: «На, бей, сколько хочешь, ешьте, сколько вам надо». И так каждый вечер угощала нас персиками. А Лена, которая до этого неверующей была, как только мы приехали из отпуска, в церковь пошла. Сейчас у Рафика у самого уже дети растут, я стала бабушкой, мы их в Белогорском монастыре окрестили. Он в храме батюшке помогает, хочет тоже священником стать». Е.СЕРАПИОНОВ
На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта |
