ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ
ЭКСПОНАТЫ И СВЯТЫНИ
Вообще-то, это непростой вопрос – соотношение музейного и церковного взгляда на прошлое. В церкви все живо, а в музее – мемориально. В церкви иконы на аналое, в музее – под стеклом или на стене, как картины, экспонаты. Вспоминаю недавние годы и одного человека, Павла Николаевича (фамилии его не помню, но Бог знает, о ком я говорю). Я познакомился с ним в конце 70-х, когда православные и просто патриотично настроенные люди боролись за возвращение верующим храма Рождества Богородицы, под которым покоятся герои Куликовской битвы Пересвет и Ослябя. В советское время их прах вместе с храмом оказался на территории завода «Динамо». Павел Николаевич входил в число «старосимоновцев», как они называли себя. Но сейчас речь не о заводе «Динамо», который занимал территорию Старо-Симонового монастыря, а об этом человеке. Он много лет ежедневно – подчеркиваю, ежедневно, – кроме выходных, которые были в Третьяковской галерее по вторникам, ездил в эту галерею и, стоя перед иконой Владимирской Божией Матери, на память прочитывал акафист в Ее честь. Ежедневно. А жил он неблизко, на одной из платформ Казанской железной дороги. И ведь это во многом по его молитвам главная святыня православия вышла из «застенков» музея и встала в Божьем храме.
И еще. Вспоминаю рассказ матушки Марианны о православной петербургской жизни. «В годы Хрущевских гонений, – рассказывала мне матушка, – у монастыря на Карповке был милицейский пост, и милиция не разрешала даже стоять у стен обители. Но верующие, любящие своего Батюшку, несли молитвенную вахту на другой стороне Карповки, напротив храма, в котором покоились мощи праведного Иоанна. Сменяя друг друга, люди читали неусыпаемую Псалтирь».
Вот такие два свидетельства из нашей жизни. Они вспомнились, когда на выставке личных вещей я столкнулся с фактом, показательным для нашего теперешнего, казалось бы, очень демократического, времени. В здании архива, где была выставка, монахиням запретили вести экскурсию, упирая на то, что тут, мол, музей, а не храм, что в музей ходят не только православные. Вот ведь, не разрешили. Но все равно люди идут и идут – и смотрят на дневники святого праведника, на его наперсный крест, на его вещи не как на экспонаты, а как на святыни.
А в эти дни – так совпало – на московских улицах празднуется 60-летие битвы под Москвой. У Белорусского вокзала и Моссовета из полевых кухонь, похоже, тоже музейных – времен войны, – раздают кашу голодным бомжам. Нехорошо называть людей этой кличкой, скажем просто – раздают рабам Божьим. Те принимают угощение от правительства Москвы, радуются празднику. Я тоже утешаюсь, глядя на это: вот достойное применение экспонатов! Жаль только, что этим кормлением их праздник и ограничится. И жаль всех нас, лишенных истинной радости праздника.
Ведь что такое битва за Москву? Это не просто перелом в Великой Отечественной войне, давший победу, освобождение. Это – Божие благословение всем нам. Битва началась на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, а закончилась на Рождество Христово. В это время ударили такие морозы, что двигатели немецких танков не завелись. «Победил генерал Мороз», – писали потом немецкие военные историки. Нет. Победила Божья воля, Божье заступничество по молитвам святых угодников. Вот что должно радовать! И не знать этого нельзя, и не помнить это грешно.
Владимир КРУПИН
| назад |
| вперед |  |
