ЖИВОЕ СЛОВО
СКОЛЬКО НАС, ПРАВОСЛАВНЫХ?
| Есть данные, что православных в России 70 процентов. Соцопросы показывают, что регулярно причащаются около 10 процентов. Однако даже в Москве редко можно найти храм, который полностью заполняется во время службы. Если, конечно, не считать особо почитаемых праздников. Так сколько же нас на самом деле – русских православных христиан? |
Священник Артемий Скрипкин, руководитель молодежного отдела С.-Петербургской епархии:
– Если говорить о том, что 70 процентов россиян считают себя православными, то это происходит оттого, что эти люди себя отождествляют с православием, с русской православной культурной традицией. Человек может не верить в Бога и иметь самое смутное представление о церковной стороне жизни, но при этом все равно считает себя православным. Это, конечно, не вера, но это некая тенденция, положительный потенциал на будущее – человек внутренне свободен к принятию православной веры в более глубоком понимании. Это попытка обретения своего истинного лица, обретения души.
Авторитет и роль Церкви в обществе, несомненно, растут, хотя, с другой стороны, есть статистика, говорящая о том, что количество православных уменьшается, а численность сект растет. Этот отток у нас происходит за счет людей, которых православными можно назвать в кавычках – не верующих в Бога, но считающих себя православными. Настоящих православных людей, исповедующих Христа, ведущих церковный образ жизни, не так много: где-то 4-5 процентов. И это не так мало. Проблема сейчас в том, что русский народ сейчас вымирает. За год потери населения составляют 711000 плюс 8 миллионов абортов. Под этим углом зрения будущее русского народа выглядит весьма проблематичным. По статистике нашего Комитета по молодежной политике, к 2010 году количество молодежи уменьшится в 2 раза. Сейчас в Питере 200 тысяч юношей и девушек, а будет 100. Откуда мы можем восполнить людские ресурсы? Ответ только один – эмиграция. Это значит, что скоро нас постигнет участь Европы и Америки. Если там людской поток идет из Африки и Латинской Америки, то наша «Африка» – это Кавказ, Средняя Азия и, конечно, Китай.
Это значит, что Русская Церковь должна всерьез задуматься о необходимости создания в ближайшее время миссионерской доктрины, рассчитанной на проповедь не только среди этнических русских, но и среди людей, которые скоро будут жить на нашей земле, хотим мы этого или нет.
Если говорить о духовно-нравственном пробуждении народа, то, к сожалению, те четыре процента православных, живущих церковной жизнью, далеко не всегда осознают свою роль в современной жизни. У нас сильна тенденция перекладывать всю полноту ответственности на клир – священников. Нам недостает гражданско-общественной ответственности. В том числе за судьбу Церкви и православного народа. Это вечное ожидание кого-то: архиерея, батюшки, Царя, Президента... «Уж он-то все разгребет! Все выправит!» Этот духовный инфантилизм нужно преодолевать и становиться народом, понимающим свою истинную роль.
Иерей Александр Гаврилов, настоятель домовой церкви св. блгв. кн. Александра Невского в следственном изоляторе «Кресты» (С.-Петербург):
– В Ветхом Завете был такой момент, когда царь и пророк Давид без повеления Божия решил пересчитать, сколько населения в Израиле. Это не было угодно Богу, и гнев Всевышнего излился на Давида и подвластный ему народ в виде смертоносной язвы. Испытывать веру каждого отдельного человека – это великая дерзость. Человек и тем более его душа – это тайна. Вера должна быть сокрыта от посторонних взглядов. Иначе мы станем фарисеями: «Мы посты соблюдаем, мы творим милость...» Сейчас немало число людей, которые недавно воцерковившись, начинают считать себя истинно православными. И иногда впадают в крайность: начинают делать православие, как они его понимают: «У вас тут не так – надо вот так». Осуждение священства, Церкви, архиереев... – это прелесть и гордыня. Стать христианином – это стать соработником Христа. Все святые, преподобные, мученики постоянно смиряли себя, свою гордыню. Даже апостол Павел говорил, что из всех людей первый грешный есть он.
Сколько в истории примеров, что во времена гонений люди начинали отрекаться от христианства! Хотя до этого внешне ничем не отличались от других христиан. И случалось так, что язычники, видя мужество и истинную веру последователей Христа, становились мучениками за веру христианскую. Поэтому вопрос о том, сколько в России православных христиан, не совсем корректен.
Церковность тоже трудно определить. Человек может ходить в церковь, исповедоваться, причащаться, но делать это поверхностно, без внутренней работы над своими грехами. Св.Феофан пишет, что если часы точно идут и тикают, то это не говорит о том, что в них есть дух жизни. Правильное, исправное поведение в церкви – это только начало. Цель же – стяжание Духа Святого.
В России, как и во всем мире, происходит охлаждение веры. Я как тюремный священник вижу это. Во всем Петербурге нашлось несколько человек, готовых помогать мне! Хотя «Кресты» – это самый большой следственный изолятор в городе, куда стекаются «сливки» со всего Северо-Западного региона. И эти «авгиевы конюшни» должен разгребать один священник. А что говорится в неделе о Страшном Суде!? «...ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня... в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 35-36).
Те же протестанты в социальном служении своему ближнему дают нам хороший пример. У нас же, русских православных, беспризорные дети за каждым углом, в каждом подвале. А где у нас православные приюты!? Наши дети нюхают по подвалам клей, курят, сквернословят. А в этом же доме этажом выше сидит такой «православный» и бьет себя в грудь: «Я православный, я хожу в церковь, я спасусь»! Если мы не опомнимся, то гнев Божий снова обернется на Россию. И мы должны не высчитывать, сколько у нас православных, а все усилия приложить на то, чтобы спасать Россию, спасать беспризорных детей. Каждый должен пойти в темницы, больницы, детские приюты, увидеть боль и беду ближнего своего, и только тогда Господь помилует Россию!
Иеромонах Игнатий Бакаев, настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в п.Максаковка (Республика Коми):
– Наш поселок насчитывает около трех тысяч человек. Из них в наш храм ходит 12-15 человек, кто-то из максаковских окормляется в городе. Остальные мои прихожане живут в Сыктывкаре, Эжве. По этим расчетам получается, что воцерковленных людей в поселке около одного процента.
И так, наверное, по всей республике. Причем не уверен, что число верующих растет. В середине 90-х годов был такой расчет: если есть в селении 5 тысяч человек – значит, можно священнику с семьей селиться. Сейчас, как правило, нет. Батюшки в сельских приходах едва концы с концами сводят за счет собственного хозяйства.
Но дело ведь не в численности. В одном районе зашла речь о строительстве храма. Глава администрации спросил: «Сколько человек состоит в общине?» – «Тринадцать».
Он развел руками: зачем, мол, для такой горсти выделять большие средства, строить церковь. А ведь остальные пять тысяч жителей района тоже в основном православные, но они в пути. И кто-то дойдет до храма, приведет семью. А если в небе над ними не будет креста, они рассеются и физически вымрут. Что и происходит сейчас в России.
Почему им тяжело прийти? В храме надо работать, молиться. Святые говорят, что молиться тяжелее, чем за больными ухаживать. Молитве, стоянию в церкви нужно учиться, как и любому другому делу, плотницкому, например.
Поэтому активно верующих никогда не было много. По словам св.Феофана Затворника, жившего в XIX веке, регулярно исповедовались и причащались, жили духовной жизнью 1,2 процента жителей России. Когда в 1917 году солдатам была дана свобода выбора – ходить в храм или нет, – продолжило окормляться у полковых батюшек около 1 процента. В этом смысле почти ничего не изменилось.
Думаю, что за минувшие сто лет число воцерковленных людей, способных на такой труд, как молитва, не сократилось. Сейчас время особое. Христианство – не надоевшая мораль, а жизнь, в нем велика потребность, тысячи тянутся, кто-то доходит до храма. Но очень мешает та ложь, та напраслина, которая возводилась и продолжает возводиться на Церковь.
Выступали мы как-то с матушкой Стефанидой, настоятельницей Кылтовского монастыря в Республиканской больнице. Зал человек на 100-120 полностью набит людьми. Но атмосфера какая-то напряженная. Встает одна, говорит: «А че в вашей Церкви сидеть нельзя?» Матушка стала объяснять, а в ответ: «Не нужна нам такая церковь. Кто со мной – пойдем». Половина зала вышла. Вторая дама встает: «Иконы, попам руки лизать мне противно». Вышла и увела с собой еще половину народа. Осталось нас человек 15. И было очень хорошо. Но я все думал: почему многие так не любят Церковь?
То драгоценное, бесценное, что есть в Церкви, открыто не всякому. А все, что есть плохого, – всегда на виду. И диавол клевещет, что это и есть суть православной веры, лжет, что никакой жемчужины в ней нет. И люди околдованы этой ложью.
Поэтому это правда, когда священник, возьмем меня, например, горько сетует иной раз, что нас, православных, не более одной сотой от числа народа. И неправда одновременно. Пришел я в одну палату к больным, вокруг собралось человек тридцать – целый приход. Поговорили тепло, решили, что назавтра приду их соборовать. Пришел, но они уже остыли за ночь. Только одна и согласилась пособороваться.
Ничего, я запомнил имена тех, кто в палате лежит. Стал произносить их на ектеньях, в молитвах, где положено. Смотрю – другие снова оттаяли. Не остались равнодушны.
Так сколько нас, православных? Во времена святителя Иоанна Златоуста, времена наивысшего расцвета веры, воцерковленных православных людей было не более 15 на сотню, и, очевидно, это предел. Но остальные их уважали, тянулись к ним. И государство было христианским. Когда нам удастся расколдовать, освободить от лжи наших соотечественников – наша страна тоже станет православной. И неважно, что твердых в вере людей не так уж и много. Бог готов был помиловать Содом и Гоморру ради трех праведников. У нас больше. Ради них Господь Россию и терпит.
Священник Серафимовского собора Александр Коротаев (г.Киров):
Существуют данные по разным конфессиям – сколько там активно верующих, а сколько числится таковыми. Активных – 10-12 процентов.
Наверное, таких людей, которые более или менее живо причисляют себя к православию, у нас не меньше. Но причащаются 1-2 процента. А тех, кто причащается раз в месяц, гораздо меньше. Как правило, это те, кто имеет духовников, находятся под их руководством.
Но справедливы и те утверждения, что нас, православных, две трети общества. Это этически православные люди, которые связывают какие-то свои упования, надежды с верой. Они Церкви не чужие.
Меня больше волнует то, что через 20-25 лет русский народ может исчезнуть. Не физически исчезнуть, а утратить своеобразие, большую часть которого составляет православие. То есть у нас – русских христиан – есть менее четверти века, чтобы что-то изменить.
 | назад |
| вперед |  |
