РОССИЙСКАЯ ГОЛГОФА
«ПОТОМУ ЧТО ОН СВЯЩЕННИК...»
Напротив их фамилий комиссары ставили краткую пометку: «разстр.».
Теперь же мы будем помечать их имена еще короче: «св.»
В течение последнего века наша северная земля дала миру великое множество мучеников и исповедников Христа. Канонизации их продолжаются. Вот что рассказал нашему корреспонденту священник Владислав Кумыш, сотрудник издательского отдела Санкт-Петербургской епархии. Розыск и обработка архивных документов, подготовка материалов о новомучениках для рассмотрения в Синодальной комиссии – все это входит в его круг трудов.
Корр.: О.Владислав, на декабрьском заседании Синодальной комиссии к сонму новомучеников было причислено несколько человек из Санкт-Петербургской епархии. Кто они?
– Священным Синодом были канонизированы о.Алексей Ставровский, о.Петр Скипетров, которые довольно известны в Петербурге, – материалы о них постоянно публиковались в журнале «Церковный вестник». А вот имена двух других новомучеников мало кому известны. Это о.Александр Волков и о.Димитрий Чистосердов, служившие в Нарве – крайней северо-западной точке нашей епархии.
Корр.: Как вам удалось узнать о судьбах этих двух нарвских батюшек?
– Когда я служил в Нарве, то слышал от старожилов, что на заре советской власти два священника пострадали за Христа. Но за давностью лет даже их фамилии никто не помнил. Говорили, что их тела наверняка были брошены в нечистоты. С этой отправной точки я и начал свои изыскания. Вот вкратце, что мне удалось найти.
Священномученик Александр Павлинович Волков родился в Нарве в 1873 году в семье священника. Его отец протоиерей Павлин Алексеевич почти полвека прослужил настоятелем Успенской церкви и «пользовался любовью прихожан, среди которых были не только жители Нарвы, но и окрестных деревень».
После окончания С.-Петербургской семинарии Александр Волков работал учителем в церковно-приходской школе при Казанском храме в дачном местечке Меррекюль, расположенном на берегу Финского залива. Затем – преподавание в Александро-Невском духовном училище. В 1904 был рукоположен во священники, а спустя три года, после ухода на покой своего отца, о.Александр определен к Успенской Нарвской Ивангородской церкви.
Там он и служит, продолжая преподавать Закон Божий в женском нарвском училище, Доме трудолюбия, коммерческой школе. Не исключено, что учительство в той же коммерческой школе и послужило причиной гибели о.Александра, так как в 1918 году большевистская газета писала следующее: «Нарвское коммерческое училище является до сих пор оплотом врагов советской власти, крепостью-центром, где собираются ее явные и тайные враги». Преподавание Закона Божия имело значение в духовном становлении пастыря-мученика. Если совершение богослужений, участие в трапезе Господней питает его духовные силы, то непрестанное обучение детей и взрослых истинам веры способствует утверждению мысли в постоянной памяти Божией.
Такой же – исполненной трудов на благо Церкви – была жизнь и о.Димитрия Чистосердова. Он служил на приходе Знаменского Ивангородского храма. Семинария, работа в Александро-Невском училище, в 1889 году – рукоположение во священники, преподавательская деятельность, настоятельство... Авторитет о.Димитрия был столь велик среди прихожан, что даже в 1917 году, когда большинство населения города было революционизировано, он на общем собрании приходов города был избран членом совета нарвского отделения Братства Пресвятой Богородицы. Захватив власть и объявив Эстонию Трудовой коммуной, большевики издали декрет о выселении из страны всех лиц духовного звания. «Попы объявляются контрреволюционерами и врагами народа».
Отца Александра обвинили в монархизме. Списки расстреливаемых заранее составлялись местными ЧК и затем отправлялись в отдел внутренних дел Эстляндской коммуны. На протоколе ареста о.Александра было написано: «Расстрелять». Председатель нарвской комиссии по борьбе с контрреволюцией Оскар Эллек это решение вынес единолично. Против фамилии «Чистосердов Дмитрий Стефанович» в соответствующей графе «смертного» списка стояла запись «MUSTSADA», что в переводе с эстонского означало «черносотенец». Других документов по о.Димитрию обнаружено не было. Слово «черносотенец» говорит о том, что о.Димитрий, как и о.Александр, оставался до конца преданным монархии и Государю Императору. Абсолютное отсутствие архивных данных в документах Эстляндской Трудовой коммуны о принадлежности двух приговоренных к расстрелу настоятелей к партиям и союзам не оставляет сомнений в их аполитичности. За их искренность, пастырское прямодушие, за верность взрастившей их Родине и Церкви они и были казнены. На второй день после Рождества Христова, 8 января 1919 года, их вывели за пределы города и предали мученической смерти.
История не сохранила нам подробности гибели этих двух ивангородских священников. Тела расстрелянных были брошены в нечистоты. Когда красные ушли, мучеников отпели и погребли по христианскому обычаю.
Корр.: Ваше впечатление от работы в архивах ФСБ?
– Слава Богу, эти архивы в наше время стали доступнее. Следственные материалы, конечно, очень сухи и лаконичны. Но мы рады и этому. О многих людях, к сожалению, вообще ничего не осталось. Находя эти малые крупицы, мы и составляем жизнеописание новомучеников Российских.
Мне пришлось также заниматься сбором материалов по о.Сергию Флоринскому. 16 января 1919 года в Везенберге большевики зверствовали особо. Перед отступлением они арестовали очень много местных жителей, заподозренных в контрреволюционности: крестьян, домовладельцев, бывших чиновников, учителей, священников. Приговоренные к смерти рыли могилы, и их расстреливали на краю этих же общих ям. Засыпали кое-как: руки, ноги и головы высовывались из-под тонкого слоя песка, точно взывая к небесам об отмщении. Среди погибших был найден позднее и протоиерей Сергий. Прослуживший 15 лет в 151-м пехотном Пятигорском полку в качестве полкового священника, участвовавший в боевых действиях с самого начала Мировой войны, заслуживший многие боевые награды, о.Сергий принял мученическую кончину не в открытом бою, а из-за угла, и только потому, что он священник, что он не мог быть сторонником большевистской власти. Допрашивали о.Сергия всего один раз. «Считаю одно: вина моя в том, что я священник, в чем и расписываюсь», – заявил батюшка в конце этого допроса, протокол которого занял всего одну страницу рукописного текста.
Корр.: Вам приходится работать над подготовкой документов только о тех, чья жизнь связана с Петербургской епархией? Или работа шире?
– В архивах встречаются сведения не только о питерцах. И как пройти мимо их судеб? Вот, к примеру, жизнь и мученическая кончина малоизвестного эстонского священника о.Иоанна Петтай, пострадавшего в городе Валк. Сын батрака, Иван родился в 1894 году. После окончания Рижского духовного училища в 1910 году поступил в Духовную семинарию, но в связи с Первой мировой войной подал прошение об отчислении. Май 1916 года – юнкерское училище во Владимире и через полгода фронт. В июле 1917 года прапорщик И.Петтай получил ранение. Долгое лечение. Из-за государственного переворота в полк не вернулся. Несмотря на то, что в дореволюционной России не рукополагали во священнический сан без соответствующего образования, юношеское желание стать священнослужителем не ослабевало. Пастырский же путь в той трагической революционной действительности не обещал ничего, кроме «терний и волчец». Военное время внесло большие беспорядки в приходскую жизнь Эстонии. На многих приходах священники отсутствовали. Поэтому, рассмотрев прошение юноши, Рижский епархиальный совет благословил иерейскую хиротонию в канун Покрова Пресвятой Богородицы.
Молодой иерей прослужил всего три месяца у престола Господня. Получив извещение о том, что его мать находится при смерти, о.Иоанн выезжает в г.Валк. Город, как потом оказалось, был уже занят красными. Отца Иоанна задерживает военный патруль. Три недели заключения в валкской тюрьме. Следователь Микельсон после безрезультатных попыток сфабриковать дело на «попа Петтая» написал в обвинении: «Предлагаю Ивана Петтая держать в заключении до водворения полного спокойствия в Латвии». Но дело было решено по-своему: без протоколов и делопроизводственной мороки. Неизвестная рука прямо на обложке дела размашисто и наискосок написала: «разстр.» – то есть расстрелять. Никакого следствия. Чем же вызвал к себе о.Иоанн такую беспощадность? Только одним – своим иерейским крестом и своей священнической рясой. Хотя Петтай и был сыном батрака, можно сказать, «своим» по социальному положению, но большевистская ненависть к религии, к христианству перевесила. Не пожалели и юных лет священника.
К стадии завершения можно отнести и другое «дело» – одно из интереснейших для меня, которые я обнаружил в архивах ФСБ Петербурга и Ленинградской области. «Дело о Тихвинских священнослужителях». По нему проходили о.Иоанн Сарв – благочинный Тихвинских храмов, матушка Ианикия – последняя игуменья Введенского Тихвинского монастыря, игумен Арсений – насельник большого Тихвинского Богородичного монастыря, а также о.Василий Канделябров, о.Емельян Понасевич и о.Николай Покровский.
Все они были объявлены единой контрреволюционной организацией, и все на допросах проявили удивительную стойкость. Эти люди отказались подписывать сфальсифицированные протоколы, хотя органы применяли изощренные пытки. У каждого следователя на столе была книга «Активные методы следствия», где указывалось, как надо «склонять» подсудимых к признанию. Всего по делу проходило 14 человек, и лишь эти шестеро проявили стойкость, остальные под давлением и пытками подписали нужные бумаги. Этот материал сейчас готовится к публикации. На епархиальной комиссии по канонизации все ее члены высказали мнение, что эти лица достойны причисления к сонму святых. После рассмотрения митрополитом Владимиром всех документов Синодальная комиссия вынесет свое окончательное решение.
Корр.: Какие материалы сейчас рассматриваются в епархиальной комиссии?
– На последнем заседании были представлены документы по Евгению Поселянинову. Как вы знаете, это церковный писатель, принявший здесь мученическую смерть. Материал этот пришел к нам из Москвы от митрополита Ювеналия. Наша комиссия должна была вынести свое суждение, «находит» ли она «препятствия для причисления к лику святых», или нет. В ходе обсуждения члены комиссии выразили различные мнения, иногда прямо противоположные. Когда смотрели протоколы допросов, то кое-какие высказывания писателя, мягко говоря, показались странными. Да и некоторые моменты в творчестве Поселянинова, касающиеся православной веры, также вызвали вопросы. Поэтому рассмотрение материалов по этому делу пока отложено.
Беседовал И.ВЯЗОВСКИЙ
 | назад |
| вперед |  |
