ХРОНОГРАФ
ЛЕТНИЕ ЗАМЕТКИ ИЗ ГОРОДА ДЕТСТВА
Недавно удалось побывать на своей родине в Великом Устюге. Добраться сейчас туда гораздо проще, чем раньше – выехал из Сыктывкара ночью, а в полдень был уже на месте. Здесь, в Сыктывкаре, мой родной город представлялся мне таким же, как и везде, – лотки, киоски, кавказцы, торговля и, куда ни зайди, «Европой плюс» по ушам.
Приятно ошибся: город остался прежним, разве что, как и сам я, немного постарел. Но это, если смотреть на дома, а если на лица людей, то, конечно, он такой же молодой, такой же приветливый и добрый. Не очень мешают и плакаты с Дедом Морозом, родина которого будто бы тоже здесь. Бизнес есть бизнес, никуда не денешься, и это не самое худшее его проявление. Народ местный – не дурак, понимает, что к чему, и относится к такому «земляку» снисходительно. Золоченые кресты и купола храмов говорят сами за себя, показывая истинную ценность этого города.
Пообедать зашел в столовую, тут тоже без особых изменений. Привычные названия блюд, напитков и обилие печеного. Из выпечки сразу бросились в глаза луковики. Сезон их недолгий, пока перо еще нежное и сочное, а потом уже и не пекут. Это не пирожки с луком, а совершенно другое изделие. Разница такая же, как между рыбником и пирожком с рыбой, и устюжане (а я себя только к ним и отношу) толк в этом знают. Пообедал, поблагодарив Бога, что сохранил во всем прежний порядок.
В те дни устюжане отмечали День города и проводился фольклорный фестиваль. Несмотря на будний день, из окон школы, где я прежде учился, неслись песни, играла гармонь, по улицам ходили разодетые молодицы и парни. На берегу Сухоны стояли плоты, пришедшие аж из Вологды, на плотах цветные палатки, на берегу в окружении телеоператоров разодетые артисты, песни, пляски. Массовые гулянья теперь во многих городах – дело обычное. Что тут необычно – так это то, что не было пьяных, никто не бесчинствовал. Не видел и ни одного человека в милицейской форме.
Дошел до храма Праведного Прокопия, поклонился и помолился у его северной стены с изображением святого. Поблагодарил Господа за то, что Он помог мне совершить эту поездку, дал сил и здоровья. Посидев на набережной, вышел на местный Арбат. Это часть Советского проспекта от Земляного моста до Парка культуры. Транспорт тут не ходит, езда только на велосипедах. Молодежь одета скромно – именно скромно, а не бедно. Чувствуется стыдливость, откровенно раздетых не видел. С бутылками в руке тоже не ходят. Это не значит, что здесь не пьют пиво, оно здесь гораздо лучше любого привозного, но, видимо, всему есть место и мера. Пора и на теплоход.
Мне надо было попасть за Северную Двину, там моя родня живет, к ним я и ехал. Снизу шел теплоход «Семен Дежнев», на нем мне предстояло ехать дальше.
Ни дебаркадера, ни причала – только куча гравия, в которую и ткнулся носом теплоход. Пассажиров было немного, не как в прежние годы. Устроился на верхней палубе: тепло, ветерок обдувает. Река тихая, спокойная, нет уже ни плотов, ни леса, ни запани. Нет на воде и вешек, указывающих фарватер, и створ в привычных местах уже не было. Створы – это дорожные знаки для судов, высокие красивые сооружения на берегах, указывающие глубину фарватера и состояние речного пути. На судоходных реках таких знаков не меньше, чем на автодорогах. В детстве было не так: река тогда работала, был порт, берега были уставлены баржами и плавучими кранами, катера сновали, гудки раздавались. Самому пришлось сезон на сплаве поработать. Железной дороги не было, река выручала. Все детство прошло здесь. Купались, загорали, рыбачили с лодок. Бывало, с ребятами соревновались. Выбирали плоский камень и запускали по поверхности воды – называлось это «есть блины». Сколько раз камень коснется воды, столько блинов и съел. Переваливало за десять. И сейчас ребятишек на реке полно, те же забавы, то же веселье. Лето. Только меньше лодок стало, да и лодочной станции нет.
Гудок, матрос убрал трап, и теплоход медленно начал разворачиваться по курсу. Берег поплыл навстречу, прошли мимо храма Симеона Столпника, приближаясь к устью реки Юг, где расположен Троице-Гледенский монастырь. Спустился в трюм: в углу за столиком сидела женщина и продавала билеты. Я предъявил свое пенсионное удостоверение. Внимательно прочитав, женщина записала меня в какую-то ведомость, дала расписаться и выдала мне картонку с надписью «Семен Дежнев»: «Отдадите матросу при выходе». Проехал бесплатно по этой картонке. Вернулся на палубу, как раз теплоход проплывал мимо монастыря.
«Глянь, на чем нас теперь возят!» – услышал от соседки. Я недоуменно на нее поглядел, не поняв смысла сказанного. «Раньше на этом теплоходе заключенных возили, а теперь мы ездим». В голосе ее слышалось недовольство. Я ей ответил, что их, горемык, раньше на чем только не возили, и в вагонах, и на баржах, и пешком гоняли. Теплоход мне очень нравился, шуму от него не много, не как на прежних, и главное – радио не орет в уши, тишина, можно и поговорить. Но дело было, видимо, не в теплоходе. Дальше моя соседка со всей широтой натуры начала в хвост и гриву ругать городскую власть. Чего только она не пожелала городскому главе, каких только кар не просила на его голову!
– В Бога веруешь? – спросил я ее.
– А как же! И мать была верующей, и дети крещеные, все как полагается.
Я ей – мол, всякая власть от Бога, нам на добро. Она мне возразила: «Тоже придумал, «на добро»! Это наша-то власть!? Сразу видно, приезжий, и про нашу власть не знаешь ничего». Я ей – что это не я, а апостол Павел не угодил ей, написав это в послании к Римлянам. Он же велел за всякую власть молиться. «Это за нашу-то? У кого язык повернется молиться за такую власть!» Спорить было напрасно, она вновь начала прохаживаться по городским властям.
– А раньше власть лучше была? – вставил я слово.
– Конечно, лучше, такого бардака не было.
– За ту власть вы уж точно молились, как вам угодившую?
В ответ услышал то, что и предполагал:
– А что за нее молиться, она и так была хорошая!
Мы еще немного поговорили, она осталась при своем мнении, а я не стал больше убеждать. Теплоход уже подплывал к месту.
– Как твое имя? – спросил я.
– А зачем тебе?
– Молиться за тебя буду, больно ты мне понравилась широтой натуры.
На прощание я достал последний выпуск нашей газеты «Вера», протянул: читайте.
Тут ее осенило:
– Знаю теперь, кто ты!..
На том и расстались.
Странные мы христиане. За плохую власть молиться язык не поворачивается, хоть молитва наша как раз не языком творится. А за хорошую – и на ум не приходит, все ж хорошо и так. Так же и за людей молимся.
Уезжал я из города с чувством благодарности к Богу, что дал мне возможность вновь побывать в этих местах, среди этих дорогих мне людей, и еще раз убедиться, что Устюг не напрасно носит название Великий. Что, возможно, Господь и хранит нашу землю из-за таких вот мест, великих по сути, по значимости, а не только по названию.
Перед отъездом, сойдя с теплохода, нашел на берегу плоский камень и пустил его по воде, как в детстве. Камень коснулся воды всего четыре раза. Слабовато, но теперь для меня уже и этого за глаза. Слава Богу!
В.КРУТОВ
| назад |
| вперед |  |
