Первыми в СССР исполнителями рок– и поп-музыки на профессиональной сцене стали «Поющие гитары». Благодаря им на отечественной эстраде возник новый жанр – жанр «ВИА» – вокально-инструментальный ансамбль, число которых умножалось с каждым годом в геометрической прогрессии.

Сейчас все это принадлежит истории, тогда же будоражило и волновало умы и сердца молодежи. Немало времени прошло с той поры, многое изменилось. Но попытаться понять, что же тогда происходило с нами, я думаю, не будет лишним. Наш гость сегодня – Валерий СТУПАЧЕНКО – вокалист ВИА «Поющие гитары». Вот его рассказ.

Как я связал свою судьбу с этим коллективом? Тут, наверное, надо немного сначала рассказать о себе. Родился я в городе Энгельсе Саратовской области. В войну там было голодно, и родители мои уехали на Кавказ. В 1968 году меня пригласили в Ленинград – петь в диксиленде, потом был курс в музыкальном училище по классу вокала.

И как-то так получилось, во многом случайно, что жизнь меня свела с ребятами из «Поющих гитар». Создал и возглавил коллектив известный джазмен, участник ансамбля «Дружба» Анатолий Васильев. Вместе с ним новое дело начинали Евгений Броневицкий, Сергей Лавровский, Владимир Калинин, Лев Вильдавский, Галина Баранова.

Что я могу сказать о тех временах, когда о нас стал узнавать простой народ? Цензура тогда была очень жесткой. Нам было трудно: того нельзя, этого нельзя. Патриотические песни можно: «Дороги», «Мчится тройка почтовая», «Рябина», «Полюшко-поле». Но мы хотели самостоятельно решать, что нам петь. Выкручивались, как могли.

Но мне хотелось бы сказать о другом. О своем внутреннем состоянии, что значило для обычного в общем-то парня стать звездой. С приходом популярности очень трудно устоять и не упасть духовно. Но тогда я этого и не понимал, и не задумывался. Было все: деньги, известность, девочки...

Но Господь не оставляет своих заблудших чад. Стали посещать меня болезни, а главное – мучить бессонница. И долго это тянулось: с 1973 по 1985 год. Наступило физическое и душевное истощение.

Посоветовали мне однажды сходить в храм. Тогда мне было 42 года, и о своем предназначении в жизни я мало задумывался. Пришел во Владимирский собор, к о.Михаилу, рассказал все как мог. И так проникновенно он мне стал говорить о смысле жизни, что я, стоя рядом, заплакал. «Ну, поплачь, поплачь. Крещеный, да не просвещенный. Где твоя половинка? Ты один?» – «Один я, батюшка. А половинка моя где-то ходит».

* * *

Стал я после этого постепенно воцерковляться. Ансамбль распался в 1975 году, и каждый работал, кто где мог. Когда я пришел в храм, то на сцену практически уже и не возвращался. В те времена познакомился с батюшкой Василием Лесняком – попал я к нему через настоятеля нашего храма о.Николая Головина. А отец Василий первым делом сказал: «Отец Николай хороших мне посылает чад». Это было приятно услышать, но и, конечно, обязывало.

Прилепился я к батюшке всей душой. У него была истинная любовь. Помню, однажды собрался он ко мне освящать квартиру, и вдруг с ним случился сердечный приступ. «Валерочка, я сейчас таблетку приму, и все пройдет», – стал он меня успокаивать, а сам бледный стоит. Я испугался не на шутку. О том, чтобы ехать ко мне, я и думать забыл, а он: «Нет, пойдем обязательно».

Шел по первому зову и денег частенько не брал. Горел любовью к человеку. И все, что он говорил, для меня было тогда законом.

Отец Василий и решил тогда, что пора мне уходить со сцены – не полезно это для души, а в 1992 году благословил на рукоположение. Тогда же у меня и документы приняли, но владыка Иоанн сказал, что есть канонические препятствия. И поехал я помогать одному батюшке в Кострому, но встал лукавый между мной и священником – пришлось вернуться.

В жизни мы накапливаем тот багаж, с которым предстанем перед Господом. Взял я как-то по благословению батюшки Василия один обет. Но вскоре пришлось снять его с меня. Очень батюшка переживал по этому поводу – что я ночей не сплю, мучаюсь. Это у меня порча была. Мы же артисты – всякое бывало. Грешишь. Пока Господь не ткнет носом.

А батюшка сострадал мне и вымаливал.

Когда почил о.Василий, то очень я скорбел. И вижу один раз во сне, что стою я около его могилки, матушка его рядом убирает что-то, а я молюсь: «Совсем вы нас покинули, батюшка. Забыли нас». И вдруг слышу голос: «Да не забыл, не забыл». Поворачиваюсь, а он стоит в рясе: «Не забыл, всех помню».

* * *

И стал я уже забывать о прошлом, но оно меня не забыло. В то время в обществе появилась какая-то ностальгия по старым песням. Как-то нашел меня режиссер Фонарев и говорит: «Мне бы хотелось снять фильм о вашем ансамбле». Я ответил, что не знаю, где кого искать, я ведь в храме служу. Его это заинтересовало, были отсняты сцены, как я в церкви пою духовные песни. Нашел он и других ребят – Юрия Антонова, Гришу Клемента покойного, многих.

В итоге фильм стал толчком для воссоздания нашего ансамбля. Началось все со звонка: «Ты не против, Валера, поработать с нами»? Пошел я к о.Николаю за советом и благословением. Он сказал, что в этом предложении нет ничего плохого и злого, благословил.

Но службу в храме я не оставляю – по-прежнему псаломщиком тружусь, помогаю в алтаре. Пою одну духовную песню – о России. Исполняю «Гимн православию» о.Николая. Написала ее матушка Елена – его супруга. Были у меня и до этого сольные концерты с циклом духовных песен. Начинал я обычно с чего-нибудь веселого из старого репертуара и заканчивал как раз песней о России. Там есть такие строки:

Во славу больше не поют,
То до небес превозносили.
Теперь ногами в сердце бьют,
А ты попробуй все невзгоды,
Все разделить. Живя в нужде.
Люби Россию в непогоду.
Не оставляй ее в беде...

Помню, пел я в Доме офицеров, и такая стояла тишина в зале. Потом пауза и... взрыв. Слышал даже, как кричали: «Валера, спаси тебя Господи!» Людям нужны хорошие слова, душа истосковалась.

* * *

А хожу я теперь в храм Петра и Павла. Там и вспомнился мне однажды вопрос отца Михаила: «Ты один?» Это когда я встретил в церкви свою будущую супругу. Познакомились, обвенчались. Недавно решили поехать на Афон. Жене, конечно, пришлось ждать меня за пределами этой Святой земли, через меня с ней соприкоснуться. Когда я приехал туда, то ощутил такую благодать – и понял, что это как рай на земле. Удел Божией Матери! И Господь меня сподобил причаститься в Пантелеимоновом монастыре – это в пяти километрах от Эгейского моря. Когда мы возвращались на корабль, то увидел я на пристани старца. «Отец, а почему женщин-то не пускают?» – «Матерь Божия однажды одному старцу в сонном видении сказала, что нельзя их пускать сюда. Командовать любят». И замолчал старец.

Потом продолжил: «Я вот с 19 лет все воюю. Сначала Европу освобождал, а потом, в 55-м году, принял монашество. А жизнь монашеская – все равно что война. Воюю теперь сам с собой и с дьяволом».

Около такого человека просто побудешь, и в душе что-то меняется. Старец тот оказался иеродиаконом. «Ты знаешь, что священник выше любого государя и православного человека!? Если бы вы все могли видеть, в какой славе ходят священники!? Тогда бы вы упали ниц! Мне лет 35 предлагают принять священство, но не могу я по своему недостоинству принять на себя эту благодать».

* * *

Так что теперь я, слава Богу, человек женатый, верующий. А там, если Господь допустит, может быть, смогу и у Его Престола послужить. Так Господь вытащил меня из духовного болота. Страхов у меня больше нет. Остался только страх смерти – подойти неподготовленным к этому рубежу.

назад

вперед

На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга