ПРАВОСЛАВНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
СВЯТОЕ КРЕЩЕНИЕ
У истоков жизни
Сегодня мы познакомим вас с некоторыми сторонами Таинства крещения. Суть его: рождение в водах нового человека.
Надо сказать, не только человек – все сущее родилось из тех первобытных вод, над которыми носился Дух Божий. Из вод поднялась твердь земная, чтобы вновь уйти под воду во время Потопа, когда погибло в пучине отмеченное каиновой печатью потомство Адама и Евы. Лишь немногие вняли зову Господню и были избраны.
В тот год мир вновь стал сродни материнскому чреву, где плавает в «ковчеге», среди вод, будущий младенец. Сорок дней шел дождь в начале Потопа. Между тем именно этот срок необходим эмбриону после зачатия для того, чтобы приобрести различимые человеческие формы. Девять месяцев продолжалось наводнение, и столько же вынашивается дитя. И вот Ной завидел впереди верхушки гор. Пришло время рождения нового человечества.
Дыхание в Библии – синоним жизни, но под водой оно невозможно. Они несовместимы – жизнь и вода, и в то же время нераздельны. Здесь – момент чуда. Вспомним, что в первые века православия Христа изображали в виде рыбы. «Мы же, рыбки, – писал Тертуллиан, – вслед за «рыбой» нашей Иисусом Христом рождаемся в воде, сохраняем жизнь не иначе, как оставаясь в воде».
Любой, кто знает, что такое вера, понимает, о чем идет речь. Можно относительно беспечно существовать, покуда ты не обратился к Богу. Но, обратившись, мы в той или иной степени отрекаемся от мира, и пути назад уже нет. Христианин начинает задыхаться, захлебываться, когда отходит от Господа, и умирает, подобно Иуде, когда предает Его. Искариот, как мы помним, скончался именно от удушья. Но еще прежде тела дыхания лишилась его душа.
Воды Едема
Некогда вся вода была святой: «Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки» (Быт. 2,10). Как бы ни были грязны ныне Волга и Тибр, Евфрат, Нил и Ганг, они по-прежнему сохраняют в себе частицу святости. Поэтому когда к Аврааму стали приходить люди, желающие услышать его, то гостям первым делом мыли ноги. Это всего лишь восточный обычай, знак уважения, еще не обряд, но... вслед за ногами праведник омывал и души.
И очень скоро эта символика утвердилась у иудеев. Подтверждение этому мы находим в истории Иакова, сына Авраама, сказавшего «всем бывшим с ним: бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши».
В сочетании с предложением переменить одежды слово «очиститесь» может здесь иметь только одно истолкование. Речь идет о том, чтобы омыть ноги. Так обычай преобразовался в религиозное действо.
Но что было делать, когда теряли веру уже обращенные? Ответ мы находим в повествовании об исходе иудеев из Египта: «Взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих».
Долгие годы общения с язычниками развратили народ израильский. Требовалось такое потрясение, как схождение Господа на Сионе и кровавое кропление, чтобы переродить души. Но... даже после этого евреев пришлось сорок лет водить по пустыне, пока не вымерли наиболее упорные нечестивцы.
По истечении этого срока новое поколение подошло к реке Иордан. Двенадцать священников, по одному от каждого колена, вступили в воду, держа в руках Ковчег. И река расступилась так, что народ перешел ее посуху, вступая в Святую землю.
Пройдут тысячелетия, и подобно тому, как Иордан смыл прах с ног ветхозаветных священников, Христос омоет ноги ученикам, чтобы они повели за собой в Царствие Небесное все народы.
«И обновилось тело его...»
Еще одним уроком, который должен был приблизить Израиль к понятию о крещении, стала история сирийского военачальника Неемана, страдавшего проказой. Пророк Елисей велел вельможе окунуться во Иордан, тот было заупрямился, но в конце концов слуги уговорили полководца. Нееман семь раз погрузился в реку, «и обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился» (4 Царств. 5, 10-15).
Слово «очистился» здесь относится к его душе. «Я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля», – сказал Нееман по выходе из реки. Так состоялось его обращение.
Итак, язычников Господь обращал водой, иудеев – кровью, а весь мир – кровью и водой, которые вытекли из раны Христа, нанесенной копьем римского легионера.
Приуготовление ко крещению началось, когда Авраам омыл ноги Святой Троицы: так освящен был прикровенно обряд обращения в истинную веру. И прообразован тот день, когда святой Иоанн Креститель увидит, как сходит в воды Иордана вместе со Христом Отец наш Небесный и Дух Святой.
Но лишь когда распят был и воскрес Господь, открылось нам, чьей кровью кропил народ Моисей на Синае, и ясен стал смысл крещения – его страшная и великая тайна – выкуп человека кровью Христовой для жизни вечной.
Пока совершается таинство, имена наши заносятся на Небесах, рядом с именами святых. Вся вселенная, все ангелы радуются в эти мгновения тому, что еще одна душа вырвана у ада, вырвана великой ценой.
Виды крещения
Моисей кропил иудеев кровью, а его брат, Аарон, – водой. Также и в христианстве есть разные виды крещения. Христос погрузился во Иордан; разбойник принял кровавое крещение на кресте. Иных, согласно преданию, Господь рождал для жизни вечной с помощью дождя, а в Отечнике мы читаем о том, как в пустыне некий иудей был обращен песком, своей текучестью напоминающим воду:
«Когда я был молод, – рассказывал авва Андрей, – я вместе с девятью другими бежал в Палестину... В пути один из юношей – иудей – ослаб и был близок к смерти. Товарищи сначала волокли его по очереди, но потом изнемогли и решили оставить. Тогда еврей, желая предстать перед Господом христианином, стал умолять, чтобы его перед смертью окрестили.
Один из юношей, словно вдохновленный свыше, велел раздеть иудея и, трижды посыпав ему голову песком, произнес: «Крещается раб Божий Феодор во имя Отца и Сына и Святого Духа». Остальные путешественники, потрясенные и сами переродившиеся, возглашали «Аминь» после наименования каждого из Лиц Святой Троицы. После этого Феодор, ко всеобщему удивлению, совершенно исцелился».
То есть крестить могут не только священники, но и миряне, не только святой водой, но и проточной, и даже песком. В критических ситуациях медлить с этим нельзя, окрестить нуждающегося – долг каждого христианина. Впоследствии окрещенный таким образом должен быть миропомазан в храме иереем, но и без этого он уже посвящен Богу.
Традиции
Теперь зададимся вопросом: что означают действия священника при крещении, которые сопутствуют молитве и погружению в воду?
– Острижение пряди волос означало в Римской империи предание себя в рабство человеку, а в Таинстве крещения знаменует рабство Богу.
– Нательный крестик мы надеваем, памятуя о словах Господа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой...» (Мф. 16, 24).
– Когда же мы выходим из купели, то помазываемся иереем или епископом. Древние иудеи посвящались таким образом во священство. Первым помазан был Моисеем брат его Аарон, который стал именоваться Христом от слов «хрисма», что означает «помазание». У нас, христиан, священническое достоинство получает, по слову апостола Петра, каждый член Церкви: «Вы – род избранный, царственное священство, народ святой...» (1 Пет. 2, 9).
– Традиция возложения священником руки на новокрещаемого, когда призывается благословение Святого Духа, также берет свое начало в Ветхом Завете. Иаков благословил своих внуков, возложив им руки на голову и поменяв их крест-накрест. Так предвозвестил он грядущее сораспятие Христу всех верных.
То есть во крещении мы проходим весь путь, запечатленный в Ветхом и Новом Заветах. Так, в утробе матери дитя получает весь генетический материал своих предков, но вместе с тем начинается его приобщение к миру горнему. «Душа наша по природе своей христианка», – говорил Тертуллиан. Это означает, что Дух Святой, освятивший некогда первобытные воды, сходит на нас еще в первой купели – материнском чреве. Там начинается наше приобщение к вере, приуготовление к принятию Христа.
Крещальная купель заставляет нас вспомнить о материнском лоне, но в то же время и о могиле. Слово «кевер» с иврита обычно переводится как «могила», но в некоторых случаях обозначает «чрево». В христианском предании крещальная купель сравнивается и с чревом Пресвятой Богородицы, и с пещерой, где был погребен Спаситель. Как сказано было св.Григорием Нисским, «купель крещальная для нас является и гробом, и матерью».
Вызов
Таким образом, мы видим, что Таинство крещения не только не противоречит ветхозаветной традиции, но раскрывает и увенчивает ее.
Лучше всего это можно понять, взглянув на то, какие изменения претерпело ритуальное омовение в талмудическом иудаизме – религии, возникшей после распятия Мессии и разрушения Храма Соломона в 70-м году.
В прежние времена, согласно установлениям моисеевым, для очищения применялась как обычная проточная вода, так и смешанная с пеплом жертвенного животного или кровью птицы (источалось несколько капель, после чего птица отпускалась на волю). Водой окроплялись, омывались сами и омывали ею одежды.
Однако с наступлением эпохи Талмуда – мудрования человеческого – на смену этим простым обрядам явился такой феномен, как миква, – специальный ящик, погрузившись в который, человек отторгается от Христа.
Попробуем пояснить. Не так давно некий раввин Штейзальц опубликовал ответы на наиболее насущные религиозные вопросы. Кое-что в них могло внушить уважение, например, мнение, что еврею лучше иметь дело с хорошим христианином, чем с неверующим соплеменником.
Но эта терпимость совершенно вдруг испарилась, когда речь зашла о евреях, принявших крещение. Осыпав их оскорблениями, Штейзальц решил высмеять само таинство:
«Забавно, что сами христиане не испытывают никакой неловкости от заимствования еврейского ритуала очищения для проведения этой процедуры, придав ему новый смысл. Тот, кто имеет некоторое представление об истории религий, не может воспринимать это действо иначе, как пародию на элемент нашей, возникшей задолго до появления христианства, обрядности... Уместней было бы избрать... скажем, обривание головы, как в Древнем Египте, или проведение через костер, практиковавшееся поклонниками Бааля».
В заключение раввин пояснил, что миква может совершенно смыть «грех» крещения.
Миква и святая купель
Ну что ж, вызов брошен. Для начала заметим, что обряд погружения в микве (микву) не мог лечь в основу крещения, так как возник намного позже.
Теперь познакомимся с описанием миквы, скопления вод, куда иудеи погружаются в канун субботы и годовых праздников, а их жены и дочери обязаны окунаться после родов и месячных.
История появления обряда, по словам еврейского ученого Якова Брафмана, такова: «Когда жизнь евреев подпала под знамя Талмуда, книжники (соферим)... изобретатели попытались опутать жизнь евреев и подчинить своему контролю самые интимные супружеские отношения», но из процесса омовения при этом «вышло нечто совершенно противоположное».
Дождевая вода в микве смешивалась прежде с подземной, точащейся по каплям, при этом не менялась месяцами. А так как проходили через водоем тысячи и тысячи людей, то результат был ужасен.
«Внизу, в темном и смрадном омуте, – пишет Брафман, – женщина, с самоотвержением преодолевая отвращение и тошноту от зловония перегнившей воды, скрепя сердце, судорожно, медленно совершает троекратное таинственное погружение».
После этого женщина обязательно должна была глотнуть этой жидкости. Мы опускаем здесь десятки других неприятных подробностей. «При воспоминании об этой языческой, варварской картине, – заключает Яков Брафман, – душа невольно наполняется негодованием и невольно вырывается вопрос: неужели подобное изуверство совершается действительно в честь Бога Всевышнего?»
Вопрос: какое отношение этот обряд имеет к установлениям, данным через Моисея? Все попытки иудейских учителей произвести микву от медного таза, стоявшего в храме между скинией и жертвенником, безосновательны.
Тот сосуд, который велел отлить из меди Моисей, даже выглядел абсолютно иначе. Вода в нем вытекала через краны, украшенные херувимами. Дело в том, что духовное и физическое очищение у древних иудеев со времен Авраама были нераздельны.
А у нынешних столь же неразрывна связь между очищением души и осквернением тела. Только пройдя через этот обряд, покрывшись потом и другими обмывками талмудистов, человек может стать частью иудейства.
Таким образом, христианин, подобно Иакову и Моисею, омывается, чтобы, очистившись от праха земного, предстать перед Богом. Талмудический иудей совершает нечто обратное.
И именно здесь, а не в крещении, мы видим пародию (позаимствуем это слово у Штейзальца) на ветхозаветные обычаи и установления.
Что поразительно, сами иудеи сравнивают мутные воды миквы с теми, что захлестнули во время Потопа падшее человечество. То, что Ной к ним даже не прикоснулся, укрывшись в Ковчеге – этом прообразе Церкви, – остался в талмудизме незамеченным.
«Если не пребудут в неверии...»
Надо сказать, что современные миквы мало напоминают о том кошмаре, который описал Брафман. Общение с христианами не прошло даром. А даровитый иудейский богослов Арье Каплан написал недавно трактат о ритуальном омовении, где задумывается, для чего собственно рождается человек в микве, не для жизни ли вечной?
Подобные размышления, как это ни парадоксально, внушают надежду. Словно бабочка, выпорхнуло православие из кокона Ветхого Завета. Опустел этот дом, вокруг которого сидят и ждут чего-то те, кто не уверовал. Они гадают, что может он родить, и рисуют себе идеальный образ этого нового. Но чем лучше и прекраснее этот образ, тем больше он напоминает христианство. Чем идеальнее и чище образ миквы в душе иудея, тем больше он похож на крещальную купель.
В этом, быть может, залог грядущего обращения еврейского народа, о сынах которого сказано было апостолом Павлом: «Если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их» (Рим. 11,23).
Начало споров о крещении
От омывания ног Авраамом история истинной веры постепенно пришла к троекратному погружательному крещению в святой воде. Но нет какого-то одного жестокого правила, как крестить.
В апостольских правилах сказано: «Крестите в живой воде во Имя Отца и Сына и Святаго Духа. Если же нет живой воды, крести в другой воде; если не можешь в холодной, то в теплой. А если нет ни той, ни другой, возлей воду на голову трижды».
То есть существует верхняя планка, и есть та, ниже которой опускаться не следует. Тем не менее, много веков идут жестокие споры между защитниками обливательного крещения и теми, кто его отрицает. Полемика эта велась и в первые века христианства, но с особенной силой разгорелась после того, как католики в XIV-XVI веках отказались от крещения с полным погружением.
Это решение было принято после ожесточенной борьбы. В XIII веке состоялось пять католических соборов, которые протестовали против обливания. В XIV веке Равеннский Собор его одобрил, а Парижский вновь запретил. И, наконец, Тридентский Собор (1545-1563 гг.) окончательно утвердил практику кропления новокрещаемых. Постепенно даже на иконах Крещения стали изображать, как Иоанн Предтеча обливает Спасителя из ладони или некоей чепарушки.
О допустимости обливательного крещения
В итоге в православии обострился вопрос – как принимать обращенных католиков в истинную веру?
Церковь знает две канонические практики: «акривию» («точность», строгость») и «икономию» («целесообразность», «снисхождение»). Например, Карфагенский Собор установил перекрещивать всех еретиков, а Вселенские Соборы – только злейших из них, снисходя даже к несторианам и монофизитам.
В России победила сначала «акривия»: в 1620 году католиков-обливанцев уравняли в правах с язычниками. Но затем огонь перекинулся на своих. Стали перекрещивать православных жителей Западной Руси, крещенных обливательно. А это уже было полным беззаконием, которое продолжалось у нас несколько десятилетий. К сожалению, этой практики до сих придерживаются старообрядцы.
Одним из главных пунктов, на котором основано столь явное заблуждение, является апостольский запрет крестить однократным погружением.
Его подтвердил и Второй Вселенский Собор, осудивший евномиан. Эти еретики (крайние ариане) сомневались в Божестве Иисуса Христа, и отказывались креститься во имя Пресвятой Троицы, погружаясь должное число раз.
Суть проблемы постепенно забылась, и кое-кто решил, что раз одним погружением нельзя крестить, то что говорить об обливанцах...
Такая вот подмена. Конечно, это игра в каноны, а не следование им. Единоверческие общины, а с некоторых пор и Сербская Церковь, в поисках выхода пришли к своеобразной форме – не заменять, а дополнять некогда совершенное таинство погружениями. Но трудно сказать, насколько это допустимо.
Вспомним протест свт.Киприана Карфагенского против суеверия, будто крещенные обливанием недополучают даров Духа Святого. «Напротив, – отвечал свт.Киприан, – Дух Святой дается не мерой, но на каждого верующего изливается весь».
Известно множество святых древней Церкви, крещенных без полного погружения. Это мученики Ипатий и Феодул, Лупп, Роман-воин, Акиндин, Пигасий, Анемподист... А некоторые вообще скончались «некрещеными». Мы уже поминали евангельского разбойника, но нередко язычники обретали веру при виде христиан, идущих на смерть, и гибли вместе с ними.
Подводя итог сказанному, вновь напомним о правилах апостольских. Обливательное крещение допустимо и может совершаться в виде исключения. Когда же исключение превращается в правило, то это только слабость человеческая, а не каноническое преступление.
Слово в пользу полного погружения
Другой вопрос: как долго мы сами себе эту слабость можем прощать? Можно понять батюшек, у которых церкви настолько крохотные, что купель там просто негде разместить. Но даже в кафедральных соборах, где и место есть для баптистерия, и средства на их устроение, сплошь и рядом крестят обливательно.
Достаточно привести такой факт. Патриарх Алексий Второй на епархиальных собраниях Москвы год за годом говорил о желательности полного погружения. Но в какой-то момент выяснилось, что слово «желательно» было понято, как «необязательно», и тогда тон Святейшего совершенно изменился. Он предложил мирянам обращаться в Богослужебную комиссию Московской епархии, чтобы к священникам, не внявшим его просьбам, были приняты меры.
Вину священников в подобных случаях нельзя, наверное, переносить на мирян, хотя в городах у них есть возможность самим выбирать между погружением и обливанием.
Вспоминается, как петербургский священник отец Валентин (Соломаха) крестил моего друга. Оглашение длилось несколько месяцев. Таинство несколько раз откладывалось, не было уверенности, готов ли друг к нему. Наконец на Пасху 1994-го двое крещаемых – мой друг и еще одна женщина – встали на берегу Невы, что текла рядом с храмом. Денис сошел в ледяную воду, а женщина отказалась, не сумев справиться со страхом.
На Руси, когда говорили «крестился корабль», речь шла о том, что он утонул, погрузился. В последние десятилетия мы все больше бежим от смерти, игнорируя ее, и поэтому в нас все меньше остается жизни: «Боящийся несовершен в любви» (1 Иоанн. 4,18).
Страстная пятница перестала быть у нас днем великой скорби, все помыслы прежде времени устремлены к Пасхе. А во крещении мы ищем одного лишь рождения, так что вновь приходится напоминать слова апостола Павла: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?» (Рим. 6, 3).
Как бы ни бежали мы от смерти, однажды ее воды все равно сомкнутся над нами. И тогда вспомнится, как рождались мы для мира, чтобы познать радость, а затем суету сует. «Что же – все снова, все начинать сначала?» – спросит безбожник и захочет небытия. В нем станет он искать хоть какой-то новизны.
С иным чувством вступает в смерть христианин. Он тоже познал суету сует, но приобрел во святой купели опыт умирания и память о счастье рождения во Христе. Безбожник в смерти – утопленник, христианин – пловец. Вот дар, который мы обретаем в первом из христианских Таинств – крещении.
В.Г.
 | назад |
| вперед |  |
