НОВОМУЧЕНИКИ

«ЕДВА ЛИ УЦЕЛЕЮ...»

17 февраля – память священномученика о.Николая Голышева

На прошедших Рождественских чтениях в Москве очень много говорилось о полигоне Бутово, что лежит близ столицы и не сегодня-завтра войдет в черту города. Это место где были казнены НКВД до ста тысяч человек, в том числе множество православных священнослужителей и мирян.
      Среди них митрополит св.Серафим (Чичагов), архимандрит св.Кронид (Любимов) – почитаемый в России старец, настоятель Троице-Сергиевской лавры и десять его монахов, правнук Кутузова, профессор церковного пения М.Хитрово-Крамской, св.Владимир Амбарцумов, крупный ученый-физик, руководитель Российского христианского студенческого движения... Расстреливали здесь целыми семьями, в том числе пожилых женщин, несовершеннолетних и даже беременных. В Бутове расстреливали и 15-16-летних мальчишек, и 80-летних стариков.

По количеству захоронений уже прославленных православных Русской Церковью святых (215 человек) Бутовский полигон сопоставим разве что с Киево-Печерской лаврой. Сегодня мы публикуем рассказ об одном из них – отце Николае Голышеве.

Священномученик Николай родился 3 мая 1882 года в селе Губино Бронницкого уезда Московской губернии в благочестивой семье крестьянина Власия Голышева. Кроме Николая, в семье было еще девять детей, шестеро из которых умерли в раннем возрасте.

После земской школы будущий мученик устроился работать конторщиком на фабрике, а в 1914 году был принят помощником бухгалтера в городскую управу, где и проработал до революции.

От природы Николай Власович был музыкально одаренным человеком. Сам выучился музыкальной грамоте, умел играть на скрипке и других музыкальных инструментах. Был незаурядным певцом и пел в величественном белом соборе г.Егорьевска вместе с известным басом Доримедонтом Михайловым. В общем, был уважаемым, но живым, интересным человеком.

5 ноября 1917 года он женился на Александре Сергеевне Ермолаевой, происходившей из мещан. Во время венчания Николая и Александры в Успенском белом соборе г.Егорьевска пел сводный хор из певчих всех хоров города.

Невеста была из простого, но уважаемого рода. Один из благочестивых предков Александры являлся старостой самой древней церкви г.Егорьевска – Георгиевского красного собора. В войну 1812 года он, опасаясь нападения бродивших в окрестностях городка французских мародеров, пытался спрятать чтимую икону святого великомученика Георгия Победоносца. Но ему во сне явился сам святой воин и успокоил, сказав, что в Егорьевск враги не придут. Так и вышло. История эта получила широкую известность. Начиная с 1919 года, у Голышевых один за другим рождаются трое детей. Первая дочь, Татьяна, умерла в младенческом возрасте, но Вера и Сергей выжили, несмотря на лихолетье. В апреле 1920 года Николай Голышев был рукоположен в сан диакона к Успенскому собору города Егорьевска. Этот скупой факт говорит как минимум о мужестве этого человека. В то время священнослужителя мог убить без суда и следствия любой комиссар, любой проходящий через город красный отряд.

В 1929 году Голышев был рукоположен во священника и отправлен служить в Никольский храм села Николо-Крутины. На погосте Крутины уже в середине ХVI века стояла деревянная церковь во имя святителя Николая. Каменный храм был построен в 1859 году. Здесь и прослужил отец Николай до ареста.

3 февраля 1931 года он был арестован и обвинен в том, что ведет антисоветскую агитацию, организовал вокруг себя группу... В вину, в частности, ставилось то, что он «с 9 марта в течение недели ходил по приходу якобы с молебствием, в то время как по церковным правилам в это время никаких хождений с молебствиями не полагалось, результатом чего начался массовый отлив крестьян из колхозов, так в одной только деревне Холмы вышли 40 хозяйств».

После ареста батюшку заключили в Бутырскую тюрьму. На вопросы следователя он ответил: «С политикой советской власти, являющейся безбожной, я расхожусь, но молюсь о том, чтобы Бог просветил ее. По отношению к советской власти, которая поносит имя Божие, я являюсь ее противником... В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю и показываю: никакой агитации против колхозного движения я не вел, никаких провокационных слухов я не распространял. Виновным себя признаю в том, что в религиозном вопросе я являюсь противником советской власти. Еще признаю себя виновным в том, что отказался подписать протокол описи имущества, а вместо подписи написал, что это есть гонение на меня как на священнослужителя».

И здесь вновь мы видим, как проступает сквозь эти строки характер отца Николая. Он был поразительно честным человеком. Тот, кто имеет детей и над кем зависал топор, знает, сколько душевных сил требует такая честность.

25 февраля 1931 года Тройка ОГПУ приговорила отца Николая Голышева к пяти годам заключения в концлагерь в Сибирь. Здесь он сильно подорвал свое здоровье, а по отбытии срока вернулся домой и продолжил служить. По словам одной прихожанки, бывшей в свое время в достаточно близких отношениях с семьей отца Николая, батюшка много и долго молился у себя дома, стоя на коленях, с воздетыми руками. «Псалтырь не выходила из его рук», – вспоминает одна родственница отца Николая.

Батюшка очень любил церковную службу и порой даже в полном одиночестве совершал богослужения, за что нередко получал упреки даже от своей матушки: «Зачем служить, если в храме никого нет». – «Служить Богу – моя святая обязанность», – отвечал священник.

На праздники и во время постов, когда много людей приходило в храм, чтобы исповедоваться и причаститься Святых Христовых Таин, отец Николай подолгу исповедовал прихожан после вечернего богослужения, а затем все пришедшие из дальних деревень могли найти ночлег в церковной сторожке, где жил сам батюшка. «Всех матушка накормит и приютит», – вспоминает одна прихожанка. Еще рассказывают, что отец Николай сам косил траву одиноким престарелым женщинам. «Бывало, дашь ему рубль, а он его незаметно под скатерку положит», – рассказывает одна из тех, кто еще помнит батюшку.

Эта нестяжательность отца Николая вызывала непонимание в семье: в те тяжелые времена матушка была вынуждена закладывать свои вещи в торгсине. Но самое страшное было впереди. В конце 1930-х годов власти начали самое беспощадное гонение на Русскую Православную Церковь. В те годы Никольский храм села Николо-Крутины неоднократно подвергался разбойным нападениям безбожников. Отец Николай сам дежурил по ночам около храма и был свидетелем этих бесчинств.

Он пытался привлечь к ответственности хулиганов, но безуспешно. Властям не нравились его попытки защитить храм. В ноябре-декабре 1937 года следователи Егорьевского отделения НКВД допросили четырех лжесвидетелей, которые дали необходимые показания против священника Николая Голышева.

Некий Воронов рассказал, что во время похорон его отца в марте 1937 года батюшка в проповеди сказал: «Ты, дедушка, отжил свой век, ты был не без греха, но ты веровал в Бога. Но не все такие, как ты, есть у тебя дети, которые другого духа, ну что же теперь делать, эти дети пошли не по твоим стопам».

Сестра Воронова, которая была председателем церковного совета, показала: «Я знаю Голышева как человека контрреволюционно настроенного. Он под прикрытием религии ведет борьбу с советской властью. В 1936 году после обедни в церкви Голышев произносил проповеди среди посетителей церкви, призывал граждан уважать религию, говоря: нам, православным, надо подражать святым и православной вере, надо также соблюдать посты, они установлены Богом».

Вот тебе и контрреволюция!

В ночь под праздник Богоявления 19 января 1938 года батюшка был заключен в тюрьму города Егорьевска. 23 и 25 января был допрошен.

– Органы следствия располагают данными, подтвержденными показаниями свидетелей о том, что вы систематически занимаетесь клеветой на советскую власть, почему об этом скрываете? – спросил сотрудник НКВД.

– Клеветой на советскую власть я никогда нигде не занимался, – ответил батюшка.

– В октябре 1937 года при разговоре по вопросу обложения вас как служителя культа налогом вы делали клеветнические выпады по адресу советской власти, почему об этом скрываете?

– Клеветнических выпадов по отношению к советской власти я не делал.

– Следствие располагает данными о том, что на церковные праздники в 1937 году в церкви селения Бережки вы неоднократно обращались за денежной помощью к верующим и делали вместе с этим клеветнические выпады по адресу советской власти.

– За денежной помощью к верующим на праздники в церкви я действительно обращался, но клеветнические выпады по адресу советской власти не делал...

– Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?

– Нет, не признаю.

Через два дня после последнего допроса отец Николай смог передать своей семье записку. Вот ее полный текст:

«Христос посреди нас! Здравствуйте, дорогая Шура и милые детки Верочка и Сереженька! Молю Бога о вашем благополучии. Я ожидаю этапа, до 4-го едва ли уцелею. На допросе был 3 раза: 23-го – один раз, и 25-го – 2 раза. Обвиняюсь по 58 ст., пункт 10 в том, что я в церкви просил у верующих помощи и клеветал на советскую власть; 2-е – говорил в церкви, чтобы не ходили в колхоз; 3-е – чтобы сплотились за храм и не шли бы за советскую власть.

Все обвинения я отрицал, кроме одного – что просил помощи. Но беда вся в том, что мне не верят, а верят моим предателям, а их много, как говорит следователь.

Хотя следствие, как уверяет следователь, не закончено, но думается, что меня больше вызывать не будут, а отправят в Москву. Сегодня вы были у ворот, но я вас не видел. Как бы хотелось вас увидеть. Окно нашей камеры против ворот, если стать у столба, противоположного тюремному дому, хорошо видно, самое удобное время – в 2 часа дня, если в этап не угонят, в это время всегда буду смотреть вас.

Относительно пищи обо мне не заботьтесь, хлеба дают 600 г, обед из двух блюд и чай 3 раза, сахару – 2 пиленных куска, заключенные довольны. Белье тоже дают. Смущают немного сапоги, и то, если разрешат иголки, и те зашью. Забота о вас. У вас нет ничего. Слава Богу, что Верочка получила пенсию. Деньги мне больше не присылайте, а берегите себя, у вас нужды больше. А главное – будьте осторожны, потому что в тюрьме у нас сидят и женщины, и подростки, и старики. Храни вас Господь, мои дорогие, крепитесь и молитесь за меня, не поминайте меня лихом, потому что страдаем мы за мои грехи, а не за те обвинения, которые мне предъявляют. Простите меня Христа ради.

Иметь при себе у нас ничего не разрешается, кроме питания и белья. Деньги отбирают, но мы на них выписываем, что нам потребуется на питание. Я выписал 2 кило черного хлеба и 1 кило белого, которые у меня почти целы. Отца Андрея (вероятно, отца благочинного – авт.) видел на следствии. Глазами с ним поклонился, и больше ничего.

Целую вас и молю Бога, чтобы Он сохранил вас. Не забывайте Бога, Божию Матерь и святителя Николая, под покровительство св.Николая я вас отдаю. До гроба любящий вас папочка».

2 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. 17 февраля 1938 года он был расстрелян на полигоне Бутово под Москвой и погребен в общей безвестной могиле.

назад

вперед