Старинное село Айкино находится в тридцати километрах от древнего Усть-Выма, где находилась епископская кафедра святителя Стефана Пермского. Само Айкино расположено на очень высоком живописном берегу реки Вычегды, которая в этом месте, сделав излучину, уносит свои воды далеко в тайгу. Во время весеннего разлива кажется, что село стоит на берегу огромного моря, воды которого плещутся до горизонта. В советское время в Коми республике были закрыты почти все храмы, и даже в самой Усть-Выми в 37-м году большевики взорвали несколько церквей, в том числе Благовещенскую церковь над мощами Великопермских святителей Герасима, Питирима и Ионы. Но и тогда в молитвенном доме Айкино продолжались службы.

Одним из батюшек, не давшим задуть свечу православия на Коми земле, был о.Георгий (Савва). Сейчас это известный на всю Россию старец, архимандрит Свято-Духова монастыря на Кубани, к которому едут за исцелением и советом люди со всей России. А тогда, в 1980 году, когда он только пришел в Айкино, его мало кто знал. Более того, батюшка был гоним за истинное исповедание православной веры – гоним не только безбожными властями, хозяйничавшими в то время в церкви, но и самими прихожанами, недовольными его строгим служением. За один год священник вместо развалившегося маленького молитвенного дома поставил большой Свято-Преображенский храм (мыслимое ли дело, это в 1981-то году!). Построил большой священнический дом и, можно сказать, превратил Айкино в духовный центр огромной северной территории. К нему съезжались люди от Котласа до Печоры. Как раз в это время в Айкино приехал помогать о.Георгию молодой послушник Павел Волочков – будущий владыка будущей Сыктывкарской епархии Питирим. В 1982 году он постриг его в монахи.

В 1997 году о.Георгия перевели на Кубань, где он основал один за другим два монастыря: женский и мужской. Мужской, Свято-Духов монастырь в Тимашевске, вскоре превратился в один из крупнейших духовных центров России. Всякий раз, приезжая с Севера к своему духовному отцу, владыка Питирим просил у него для своей епархии одного из самых активных, полюбившихся ему батюшек – скитоначальника Савву: «Отец Георгий, отпустите ко мне Савву! Нам же на Севере тоже нужно православие поднимать». – «Да он мне и сам нужен, – отвечал всякий раз о.Георгий. – Подожди, мы хотя бы сами укрепимся». И вот, наконец, в феврале этого года в очередной приезд владыки о.Георгий решился. «Ну, поезжай на Север, – наказал он о.Савве в дорогу. – Владыка просит, чтобы ты помог в его епархии, именно в моем родном селе Айкино наладил монашескую жизнь».

Тяжело было о.Савве расставаться со своим духовным отцом, с родной братией. «Если что, – сказал на прощание о.Георгий, – приедешь обратно».

По приезде в Айкино, несмотря на непривычную стужу, о.Савва развернул кипучую деятельность. Приехал и к нам в редакцию, рассказал о своих нуждах, планах. Поведал о необыкновенных знамениях, которые сопровождали его в пути.

– Когда подъезжали к Коми, – вспоминает о.Савва, – выглянуло солнце, и на небе при ясной погоде появилась радуга. «Вот посмотри, какое чудо, – сказал мне владыка. – Это благословение Божие тебе посылается». Радуга долго сопровождала машину. Ну, думаю, значит, и вправду есть воля Божия ехать мне сюда...

В Айкино приехали накануне праздника Сретения Господня. «Ты знаешь, как Айкино переводится?» – спросил владыка о.Савву. – «Нет...» – «Это отчий дом, то есть дом отца. По-коми «ай» – отец. Ты действительно приехал в дом своего духовного отца. Вот о.Георгий этот дом построил, здесь он жил, а теперь ты здесь будешь жить».

– Захожу я в храм, который отец Георгий построил, – дальше рассказывает монах, – и вижу необыкновенную икону. На ней изображены четыре Пермских святителя и рядом с ними святой Савва – мой небесный заступник! Владыка говорит: «Вот видишь, среди Усть-Вымских святителей и твой святой изображен. Так что есть, есть Божие благословение тебе здесь быть!»

Для вновь созданного скита владыка собрал братию. Перевел из Усть-Вымского монастыря о.Стефана (Ульянова) и инока Досифея. Еще один иеромонах, о.Иоанн, приехал из Задонска. Два молодых инока прибыли недавно также с Кубани. В числе скитской братии остался бывший настоятель айкинской общины о.Варфоломей со своим послушником Филитером. Итого восемь человек – воинство Христово!

Побывав у нас в редакции, новый игумен пригласил к себе в гости: «Приезжайте к нам, в Айкино, мы вас тоже чайком попотчуем!» И мы не преминули воспользоваться приглашением. Вскоре отправился я в Айкино...

Последний раз в Айкино я ездил летом, когда вокруг было зелено и Вычегда несла свои неспешные воды. А сейчас все село укутано снегом и, кажется, спит, как и река, скованная льдом. Свято-Преображенский храм, расположенный около самой дороги, встретил меня сиянием куполов. На улице уже по-весеннему солнечно и тепло. Нового игумена о.Савву и о.Варфоломея я застал в бывшей келье старца Феогноста. Обрадовались они неожиданной и быстрой встрече. Отец Савва, как и обещал, стал меня угощать с дороги. За чаем в трапезной рассказал о своих трудах, которые уже удалось сделать в обители.

Во-первых, восстановлено паровое отопление в храме. Сейчас меняется отопление и в братском корпусе – том жилом доме, который построил еще о.Георгий. Братия заготовляет дрова.

– А это наш новый послушник Ваня, приехал к нам из Ухты.

Чудный тринадцатилетний мальчик Ванька (на фото) с семилетнего возраста вместе со своей мамой и старшей сестрой ездит по монастырям. Сейчас все ухтинские школы из-за смертельных случаев с гриппом закрыты на карантин, и Ванька решил в это время съездить в монастырь, потрудиться во славу Божию.

После трапезы я тоже, чтобы не терять времени даром, включился в труды братии по заготовке дров. Молодой энергичный игумен Савва подает всем пример: сам дрова колет, пилит, таскает. Берет самые толстые кряжи и самый большой колун и кладет себе на санки больше всех. Вспомнился мне Сергий Радонежский, который был хоть и игумен, а работал больше всех...

– Мы уже договорились, нам должны лошадку привезти, коровку дают, – делится он со мной своей радостью. – Из Яренска жертвуют двух коз. Владыка хочет подарить телочку и двух поросят. Кроликов дают. И сараи есть, есть мастерские, только трудись!

Батюшка показывает мне размороженный дом братии, в котором они меняют отопление. Дом добротный, в два этажа, только одних комнат семь. Рядом с домом – мастерские, сараи для скота, топится баня. Есть и теплые сараи, где раньше монахи Усть-Вымского монастыря держали скотину. Чувствуется, что «размороженная» жизнь снова закипела в Айкино.

Улучив момент, расспросил нового игумена о его жизни.

– Родился я в Краснодарском крае, в станице Павловской, – вспоминает о.Савва. – С детства родители меня приобщали к вере. В основном благодаря бабушке и маме я стал верить в Бога и ходить в церковь. Еще в школе я пономарил в Свято-Успенском храме г.Тихорецка. Отец не всегда одобрял, что я постоянно пропадаю в церкви, особенно на праздники и воскресные дни, говорил, что нужно и дома помогать. Наш батюшка о.Петр Дошевский готовил меня к поступлению в семинарию. Как-то мы с ним приехали в Краснодар, в епархиальное управление, и там я встретился с архимандритом Флавианом. Он спросил меня, как я дальше собираюсь жить после окончания школы. «Да вот, батюшка, хочу в семинарию поступать, хочу священником стать». – «Ты священником всегда успеешь стать, а вот монахом не всегда, – сказал он, – потому что монах должен быть девственник. Пока молоденький, надо становиться монахом». И вот эти его слова запали мне в душу. Дальше я уже постоянно стал думать о монашестве, хоть и продолжал пономарить в своем храме.

Как-то один из наших прихожан рассказал мне об архимандрите Георгии, который приехал с Севера, сейчас строит в Тимашевске храм и собирается открывать монастырь. «Поезжай к нему, – посоветовал он. – К нему люди отовсюду едут. Он старец, вычитывает бесноватых». А за полгода до этого мне приснился сон, в котором я увидел незнакомого мне строгого батюшку с седой бородой, который завел меня с о.Петром в алтарь, а потом накричал на о.Петра и выгнал его из храма. Что это могло значить, я не знал. Приезжаю в Тимашевск, из храма выходит батюшка, и я аж остолбенел: тот самый грозный батюшка, которого видел во сне. Я взял у него благословение и стою как вкопанный. «Что с тобой?» – спрашивает о.Георгий. Я все ему рассказал о своем сне. Батюшка рассмеялся. На самом деле он оказался вовсе не строгим, а, наоборот, очень даже любящим и заботливым. Сразу же он оказал мне такое отцовское расположение. Я ему рассказал о своем желании стать монахом и о том, что меня родители не пускают. Он потом поговорил с моими родителями. После беседы с ним они как будто переродились. До этого ни в какую не соглашались, а вышли от батюшки, и отец говорит: «Ну что, сынок, видимо, это твоя судьба, раз ты решил стать монахом. Да благословит тебя Господь».

Поехали мы с о.Георгием к нашему митрополиту Исидору за благословением. Он взял мои руки, потер ладошки. Я думаю: «Зачем это он мне ладоши трет?» А потом догадался, что он так проверял, есть ли у меня мозоли. «Если, – говорит, – у тебя рабочие руки, значит, будешь с о.Георгием трудиться. Бог тебя благословит». Все это было сразу же после окончания средней школы.

Перед самым поступлением в монастырь пошли разные искушения. Когда в первый раз из Тимашевска поехал свидеться с родителями, о.Георгий мне сказал: «Если ты в течение недели не вернешься обратно в монастырь, то никогда не станешь монахом». Приехал домой. И так мне трудно было расставаться с родителями, со своими братьями, со своим первым духовным отцом – о.Петром Дошевским! Пошел на вокзал, сел на поезд и плачу. Всех жалко: и отца, и мать, и себя тоже. Мне тогда только семнадцать лет было...

В 1992 году рукоположили меня во священники. И сразу же батюшка поставил меня старшим экономом монастыря. Так с самого начала стал я распоряжаться монастырским хозяйством, работать по строительству.

Очень трудно начинать было. У нас братия еще только собиралась. Много было рабочих, которые трудились за зарплату. И мне, 18-летнему мальчишке, нужно было руководить этими взрослыми мужиками. Подхожу к ним, говорю: «Надо вот это сделать, так и так». – «Ну что ты нам, мальчик, тут рассказываешь, как да что. Без тебя знаем». Надо было ломать себя, всему учиться самому, к людям подходить, спрашивать.

Потом в монастыре стала собираться братия. Со временем у нас открылось три скита. В скиту станицы Днепропетровской у нас 800 гектаров земли. В 30 километрах от Тимашевска, в Некрасово, открылся скит, где выделили 200 гектаров. Там все хозяйственные постройки, все стадо и вся техника. Последнее время я там был скитоначальником. В скиту в том – сорок человек братии, все монашествующие. У нас батюшка как принимает людей? Кто к нему приходит, он сразу же говорит: «У нас монастырь трудовой. Много нужно трудиться и молиться, так что вы можете у нас не выдержать». Если человек говорит: «Я смогу, только примите» – он такого берет. А если говорят, что желают испытать себя, смогу я или нет, батюшка таких не берет.

Сейчас в монастыре около 130 человек, большое хозяйство. Сами сеем зерновые – ячмень, пшеницу, – сами убираем. У нас четыре комбайна. Сажаем подсолнух, кукурузу, свеклу, овощи. У нас большой сад. Сами сделали инкубатор. Разводим гусей, уток, индюков, свиней и прочую живность. Только одних курей у нас пять тысяч. Монахи мяса не едят. Все мясо меняем на какой-нибудь товар, на стройматериалы или продаем. На вырученные деньги строим храмы, братские корпуса, всякие хозяйственные помещения, покупаем сельхозтехнику.

Один скит у нас расположен в горах Апшеронского района, это 200 километров от Тимашевска, недалеко от моря. Там, в поселке Полянки, есть очень чудный храмик Покрова Божией Матери, передвижная пасека. Там идет сбор лекарственных трав для батюшки. Батюшка много лечит различными травами. В монастыре мы чай не пьем, пьем разные лекарственные травки.

– Я знаю, что к о.Георгию едут со всей России, – говорю я о.Савве, – он ведь очень многих отчитывает?

– Да там уже целые улицы около монастыря и в скитах застроили духовные чада батюшки, – отвечает игумен. – Он до часу, до двух ночи людей принимает, вообще не спит. И здоров, правда, в последнее время чувствуется, что устает. Да и болеет, у него же сахарный диабет. А с этими отчитками каких только случаев я там не насмотрелся!

Однажды привезли бесноватого отчитывать. Тот разделся догола и вокруг храма начал голышем бегать. Потом встал на голову и в таком положении сквернословил на всех. Когда отчитали – стал нормальным. Из одной женщины сразу пять голосов кричали, и через нее бесы на всех набрасывались. Они ведь и мстят потом за отчитки. Одного бесноватого батюшка отчитывал, а из внутренностей у того – голос угрожающий: «Я всех твоих монахов погублю и всех коров!» И что вы думаете, отчасти исполнил угрозу. На следующий день поезд сбил одну корову, пастух не уследил.

А перед этим женщина-беженка привезла на послушание мальчика 12 лет, говорит: «Пусть поживет, я найду работу, квартиру, приеду – заберу». Сама уехала, а куда, мы не знаем. А мальчонка очень славный оказался, трудолюбивый: безропотно нес послушания, на службы ходил. Я его за минуту до смерти видел. Он встретился мне, когда нес ведро воды гусям. Такой радостный, весь сияет. «Батюшка, – говорит, – я сегодня причастился. Я так хочу стать монахом, чтобы и умереть здесь, в монастыре. На душе у меня, как Пасха». – «Ну, хорошо, – говорю, – Сережа, молодец. Ты не задерживайся, сразу же иди на трапезу».

Это было за минуту до его смерти. Его током ударило от холодильника, который стоял на улице. Он упал и всю воду на себя пролил. Прибежали в трапезную, сообщили нам, что Сережку убило. Похоронили мы его на гражданском кладбище. Хватились матери, а ее нет, и где – никто не знает. Она приехала через месяц, спрашивает о сыне, а его нет. Пришла на могилку, плакала, после этого монахиней стала в монастыре станицы Роговской. Этот монастырь тоже батюшка основал.

Вечером после общей соборной молитвы о.Варфоломей вынес из алтаря айкинского храма икону Спасителя. Когда я прикладывался к ней, то почувствовал необыкновенное благоухание, которое распространялось от образа.

Точно такое же чудо происходит и с храмовой плащаницей. Когда я после земных поклонов приложился к ногам Спасителя, то почувствовал такое сильное благоухание и такую благодать, что закружилась голова. В тот момент я пережил необыкновенные минуты скорби и печали. Это возвышенное состояние длилось потом всю ночь.

А на следующий день я с утра почувствовал необъяснимую радость, не знаю, почему. Мы снова вместе с братией пилили, кололи и таскали дрова, носили воду, исполняли другие монастырские послушания. Дел для всех хватает. Надо и снег с крыш скидывать, и дорожки от снега чистить. Привезли тены для парового отопления. Вся братия высыпала на улицу разгружать их и таскать в гору за несколько сот метров от дороги в свой братский корпус. Не отставал от старших и тринадцатилетний Ванечка, зажигая всех своей непосредственностью и мальчишеским озорством. Ребенок есть ребенок. Отец Савва его по-отечески журил, просил то одеться потеплее, то заставлял поменять намокшие от воды штаны или давал свои теплые рукавицы. В наказание за хулиганство отстранял от послушания, просил идти домой и погреться, но мальчик умолял игумена: «Ну, батюшка, я больше не буду. Можно, я еще поработаю».

Мне тоже не хотелось покидать братию, но нужно было возвращаться. Пока что у нового монастыря ничего нет, но я знаю, что многие прихожане из соседних сел уже откликнулись на призыв братии о помощи: собирают продукты, одежду и все необходимое для проживания. Может, найдутся еще добрые люди, помогут.