ПРАВОСЛАВНАЯ ЖИЗНЬ
От берега терского –
к берегу норвежскому
Четыре года назад, когда состоялось мое знакомство с о.Митрофаном (Баданиным), мало кто мог бы угадать в этом подтянутом офицере будущего священника-монаха. Духовное созревание происходит невидимым образом, и кто знает, может быть, именно в то время у боевого офицера, служившего на Кольском полуострове, созрела мысль всецело посвятить себя Богу. А может быть, трагические события с гибелью «Курска» явились тому причиной. Об этом я не успел спросить о.Митрофана, настоятеля церкви Успения Пресвятой Богородицы в селе Варзуга. Зато узнал немало интересного о его трудах на Севере.
Жемчужина Русского Севера
В нашу Варзугу из Мурманска теперь приезжает немало паломников: многие хотят прикоснуться к древним святыням Варзуги. Несмотря на то, что село маленькое, мы всех принимаем с радостью, делимся всем, чем богат наш край. Терский берег Белого моря более других районов пострадал в безбожные времена, и сегодня все еще находится в таком разрушенном, опустошенном состоянии. Когда владыка Симон направлял меня туда, он имел в виду не только Варзугу, а именно возрождение терского берега.
Наверное, вы слышали о кампании по сбору средств на восстановление Успенского храма, бесценной жемчужины не только Севера, но и всей России. Как обычно, жертвуют на Церковь в основном малообеспеченные люди. Увы, Мамонтовых и Морозовых у нас пока что нет. А между тем Успенская церковь чрезвычайно нуждается в реставрации, сейчас она находится в аварийном состоянии. Как ни тщательно были срублены бревенчатые венцы здания нашими предками, как ни старательно высушены и отобраны бревна (каждое бревно было прослушано), но ведь храму уже 400 лет. Все имеет свой срок, и церковь не может больше ждать. Я ездил в Министерство культуры по этому вопросу, встречался с замминистра, показывал фотографии храма, все объяснял... Все с удовольствием меня слушали, руку жали и, тем не менее, ни копейки не дали. Очень бы хотелось встретить людей, которые смогли бы нам помочь в деле сохранения этой древней православной святыни.
Соприкасаясь с древностью
Изучая житийные и исторические материалы, связанные со славными деяниями преподобного отца нашего Трифона Печенгского, в отдельных публикациях конца XIX века я встретил упоминание о некоем лопарском предании, повествующем о «белом кресте на гранитной скале». Вот о чем там говорилось.
В Нявдемской (Нейденской) губе, среди извилистых шхер Кеофьорда, возвышается мрачная и неприступная скала Акку-пахта (Старуха). С незапамятных времен она служила местом самых страшных языческих жертвоприношений. Поговаривали, было время, что и человеческие жертвы приносились здесь в угоду князю бесовскому: сбрасывали несчастных со скалы.
Преподобный Трифон, добравшись до этих краев с Евангельским благовестием, воздвиг часовню святого великомученика Георгия на берегу реки Ней-денэльве и приступил к крещению местных лопарей (сколт-саамов). В ответ на это лопарские колдуны (нойды) стали готовиться к особому, усиленному, жертвоприношению. Святой Трифон, узнав об этом, «возгорелся духом и на малой ладье» сумел подойти со стороны моря к этому труднодоступному колдовскому угодью как раз в тот момент, когда начались жертвенные камлания. Увидев далеко внизу преподобного Трифона, нойды решили, что уж в этот-то раз он им никак не сможет помешать. Надсмехаясь над незадачливым проповедником, они продолжили свое сатанинское служение. Возревновав о погибающих душах столь любимых им лопарей, Трифон встал в своей лодке и, воздев руки к небу, обратился с горячей молитвой к Господу, прося не допустить «работы вражьей», не дать совершиться мерзким жертвоприношениям. Помолившись, осенил Трифон скалу крестным знамением.
Содрогнулась древняя Старуха, лопари в ужасе бросились бежать, а на мрачной скале проступил белый крест.
Много воды утекло с того времени. Старики поумирали, а молодые утратили память о тех событиях. И когда наша делегация, прибывшая в Нейден (Норвегия) на празднование десятилетия возобновления Нейденского православного прихода, обратилась к норвежцам с вопросом о местонахождении белого креста преподобного Трифона, стало очевидно, что современному местному населению об этом ничего не известно. Многие говорили, что «если бы жив был Егор Иванович, то он-то уж точно рассказал...» Но, увы, Егор Иванович – последний крещенный в православии житель Нейдена, он же староста и «хранитель ключа» трифоновской часовни св.Георгия – уже отошел в мир иной. Стали выспрашивать старожилов. И оказалось, что не унес с собой в могилу Егор Иванович предание о месте «белого креста на темном граните». Перед смертью пошел он последний раз на лодке по фьорду, дабы показать дорогу к этой скале надежному человеку, лютеранскому пастору Коре Квамену. Было это 22 года назад.
Неблизким оказался путь на катере к тем местам. Фьорд бесконечно извивался среди мрачных нагромождений скал, и невольно каждый из нас мысленно проходил этот путь с Трифоном на его утлой лодчонке, поражаясь силе его духа.
«Похоже, мы пришли, – наконец сказал Коре Квамен. – Вот самый высокий мыс. Крест должен быть где-то здесь». Вооружившись биноклем, сквозь туман и изморось пастор пытался рассмотреть отвесные берега Акку-пахты. Катер медленно продвигался вдоль этих неприступных скал – казалось, невозможно что-либо найти в этом первозданном хаосе...
«Вот он, – пастор протянул нам бинокль, указывая на одну из скал, – белый крест святого Трифона». Слава Богу, мы действительно нашли его. Высоко над нами на темном массиве скалы ясно был виден четкий белый крест.
Не без труда высадились мы на берег, состоящий из гигантских обломков гранита, густо поросших скользкими водорослями. Мне удалось, думаю, максимально подняться по узким уступам скалы. Крест оказался над головой метрах в пятидесяти, четко выделяясь на темном граните. Далее начинались совершенно отвесные места. За спиной – жуткая, бездонная пропасть. С большим трудом удалось рассмотреть, что крест представляет из себя четкое крестообразное вкрапление белого кварца в темной гранитной породе скалы.
Вернувшись на катер, я внимательно вглядывался в причудливые очертания скал, пытаясь понять, почему мыс получил название Старуха. Кораблик наш в ожидании прибытия с берега второй партии «десанта» безжалостно крутило и носило сильным течением. И вдруг в какой-то момент я увидел силуэт этой Старухи: и профиль лица, обращенного к морю, и согбенную старческую спину...
Прощаясь с нами, пастор Коре сказал: «Знайте, что в душе я православно верующий. Поминайте меня в своих молитвах. Мое православное имя – Антоний».
Имя преподобного Трифона совершенно неотделимо от души каждого восточного саама. Любовь к этому великому «лопарскому апостолу, заступнику и отцу», которую в течение столетий хранит в своем сердце каждый русский лопарь, совершенно неистребима и не зависит от того, где выпало жить ему в этом мире. Как говорили нам нынешние потомки наших русских лопарей, живущие как в норвежском Нейдене, так и в финском поселке Севетиярви, «не может лопарь умереть, не помолившись Трифону в церкви Бориса и Глеба, что на Паз-реке».
Просветитель лопарей
Не так давно увидела свет книга еще об одном святом Кольской земли – преподобном Феодорите. Книгу «Блаженный Феодорит Кольский» я писал три с половиной года. Недавно, просматривая свой рабочий черновик, я понял, что вначале все было совершенно по-другому. Понимание святого Феодорита, его мира приходило ко мне постепенно. Особенно после принятия мною монашества. Оказалось, что у Кольского просветителя был свой духовный пример – святитель Стефан Пермский. И после этого для меня многое сразу же встало на свои места. До этого мне не всегда понятны были мотивы поступков преподобного и его жизненный план. Батюшка Феодорит воплощал или пытался воплотить здесь, в Великой Лапландии, то, что увидел в Перми, то, что удалось там сделать святителю Стефану Пермскому. Как повествует Житие святителя Стефана, будучи еще молодым, он принял монашество в Ростовском монастыре святого Григория Богослова, где имелось богатое собрание книг. И наш преподобный Феодорит Кольский получил образование в том же монастырьке при архиерейском доме, учился по тем же греческим книгам полтора столетия спустя.
Хочу рассказать об одном из фактов жизни преподобного Феодорита. Надо сказать, что царь Иоанн Грозный хорошо знал преподобного Феодорита, и, быть может, предполагалось, что этот подвижник станет епископом Кольского края. Но вышло по-другому. По возвращении из Константинополя Государь был весьма доволен тем, как старец исполнил возложенную на него миссию. Между Иоанном Васильевичем и Феодором состоялся такой разговор. Царь предложил подвижнику: «Готов дать тебе любую власть духовную, которую ты пожелаешь». Это было большое искушение: царь мог дать преподобному Феодориту то, что он должен был достичь своим подвигом в Лапландии. И, конечно, было искусительно сказать: «Да, хочу быть епископом». Но преподобный понимал, что епархии нет, с монастырем в Коле получилась беда (братия изгнала святого Феодорита, не приемля его строгого устава, – был и такой факт в жизни преподобного), и вообще он не все успел сделать и не в том масштабе, в каком святитель Стефан Пермский. Потому святой Феодорит отказался от этой власти. Он ответил: «Даруй, царь, власть эту тому, кому она потребна».
Записал И.ВЯЗОВСКИЙ
 | назад |
| вперед |  |
