ЮБИЛЕЙ

ЗАСТЫВШАЯ ГАРМОНИЯ
СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ

Санкт-Петербургу – 300 лет

Корреспондент: Санкт-Петербург был и остается своеобразным «рубежным» городом. Северная столица – это связующая нить между Востоком и Западом, это и духовный форпост России, где проживают представители многих религий, и т.д. В год 300-летия города давайте попробуем подвести некоторые итоги.

Александр Берташ: Более столетия назад Владимир Соловьев вопрошал, какой – «Ксеркса иль Христа» – должна стать Россия. В петербургском контексте такого рода вопрос мог обозначить противопоставление города апостола Петра и Петра Великого, святости и искания земной славы.

Богочеловечество в петровской культуре подменяется человекобожием, не случайно одной из магистральных тем русской культуры начала XVIII в. становится уподобление царя земного – Небесному, императора Петра – Христу. Сакрализация Петра, как известно, сочеталась с разрывом образованного общества и народа, обособлением и огосударствлением Церкви.

Весь последующий период 300-летней церковной истории города представлял собою смягчение, преодоление этого противоречия.

Корр.: Если говорить об архитектуре, то здесь, наверное, непременно нужно сказать об изначальном неприятии народом тех архитектурных форм, которые Петр насадил в северной столице.

А.Б.: Да, в то время не только сам город, но и его западноевропейская архитектура, в том числе храмовая, воспринимались в народной среде как нечто чужеродное, не свойственное многовековой национальной традиции в ее естественном развитии. Формы храмов, введенные Петром, имели в основе тип древнеримской базилики, не получившей распространения в восточнохристианском православном мире и, в частности, в византийской архитектуре, на которую первоначально было ориентировано русское национальное зодчество. Новая столица стала своеобразным полигоном, где испытывались реформы всей российской жизни.

Корр.: После правления Петра архитектура города была столь же решительно прозападной?

А.Б.: Возврат к допетровской эпохе начался уже в конце 1720-х гг., при фактическом переносе столицы из Петербурга в Москву в 1727 г. Племянница Петра Анна Иоанновна, вступив на престол, вернулась в Санкт-Петербург, но будто внесла в его зодчество обычаи московской старины (Пантелеимоновская, Симеоновская церкви). В храмовом зодчестве уже при Елизавете подчеркивалась национальная идея, выражением которой служили использование центричного плана и особенно традиционное пятиглавие (Воскресенский Смольный и Никольский соборы, Владимирская церковь).

В царствование Николая I церковное строительство в С.-Петербурге преследовало две задачи: архитектурная русификация и «воцерковление» городской среды. Храмы постройки К.А.Тона, несущие в своей архитектуре классицистическую традицию (симметрия, строгость и центричность композиции, сдержанность декора), гармонично вплелись в классицизированную городскую ткань и одновременно обозначили появление нового архитектурного языка – в церковном зодчестве, в сравнении с гражданским, выявилось своеобразие.

Корр.: Можно ли в архитектуре проследить влияние знаменитой идеи троичности «Православие – самодержавие – народность»?

А.Б.: Да, на мой взгляд, эта уваровская триада троичности будто умышленно изобретена для характеристики архитектуры русского стиля. Как небольшой пример – это трехчастная система построения храмов: алтарь – средняя часть – притвор. При сложности понимания церковности в архитектуре, особенно если речь идет о внешних формах, петербургские зодчие XIX столетия видели связь веры и искусства не только в соблюдении функциональных требований к постройке храмов. Строители храмов уделяли особое внимание двум остальным элементам триады – воплощению национального начала под государственным патронажем.

Корр.: Мы говорили о том, что народ в петровские времена не поддерживал эти архитектурные новшества. А насколько власти (мы не будем говорить о монархах, поговорим о тех, кто управлял городом и формировал его облик: сенаторы, купцы, архитекторы, промышленники) поддерживали такой стиль в архитектуре?

А.Б.: Поддержка властью нового направления в искусстве – большая редкость в истории культуры. Так получилось с проектами Тона, сочетавшими профессионализм, экономичность и постижение принципов формообразования в древнерусской архитектуре. «Знаковый» характер русского стиля выразился в употреблении в церковном строительстве декоративно-композиционных элементов, большей частью возрожденных К.Тоном: луковичные и шатровые завершения, кокошники, особенно с килевидным завершением и т.д.

Храмы в русском стиле определили облик районов новой застройки столицы в середине XIX в. Уже в 1831 г. молодому зодчему поручается строительство Храма Христа Спасителя (1839-1881 гг.). Четыре из пяти спроектированных К.А.Тоном храмов в Петербурге и округе были уничтожены. В Москве тоновский стиль распространения не получил.

Корр.: Когда наступило то время, когда можно было уже сказать, что Петербург приобрел облик традиционного русского города?

А.Б.: Со второй трети XIX века строительство церквей в Петербурге приобретает больший размах, чем прежде. Храмы все больше начинают главенствовать в панораме и силуэте города. Во времена Пушкина вид города определялся зданиями государственных учреждений, светской архитектурой. В дальнейшем Петербург стал приобретать все более русский, православный вид.

Корр.: Наверняка в архитектуре Петербурга мы найдем влияние псковского и новгородского зодчества. Эти старинные города расположены относительно недалеко от северной столицы – и там, что называется, «русский дух, там Русью пахнет».

А.Б.: Санкт-Петербург, начиная с петровского времени, воспринимался как исторический преемник Новгорода, поскольку основан был на Новгородских землях и пребывал с ним в церковном единстве. Объединяло два города и имеющее исторические корни определенное противостояние Москве двух «северных столиц», и почитание одного небесного покровителя – св.Александра Невского.

В начале ХХ в., в эпоху модерна, в церковном строительстве распространяется неорусский стиль, который как раз и был ориентирован на псковское и новгородское зодчество. Нельзя не признать, что определенные противоречия в церковном строительстве эпохи модерна заключались в попытках влить новое вино в старые меха: церковная форма, тяготеющая к консерватизму, осмысливалась прежде всего эстетически, экспрессивно-романтически, через искусственное архаизирование форм.

Но все же тщательное изучение древних храмов в начале ХХ столетия, попытки осмыслить сущность религиозного искусства привели к несомненным творческим удачам.

Корр.: При таком смешении стилей в архитектуре, влиянии различных школ Петербург невольно становится неким «музеем».

А.Б.: Да, в начале ХХ века уже можно было говорить о том, что Санкт-Петербург являет собой энциклопедию русского церковного зодчества на всех основных этапах его развития и даже православного зодчества в целом – если иметь в виду византийский стиль в его блестящих интерпретациях В.А. Косякова (церкви Божией Матери Милующей в Гавани; Николаевский Морской собор в Кронштадте; Казанская церковь в Новодевичьем монастыре) или Р.И.Кузьмина (Греческая церковь).

Если же говорить о численности отдельно стоящих приходских храмов и соборов в соотношении с народонаселением в Санкт-Петербурге, то она была меньше, чем в других крупных городах империи (всего 105 храмов). Но значительное численное преобладание домовых церквей над приходскими придавало духовному лику столицы империи потаенный, сокровенный характер. Когда в Санкт-Петербурге наступили времена разрушения сакрального пространства, то в первую очередь разрушались храмы в русском стиле – как олицетворение церковно-монархического прошлого. Лик христианского города, который выражался не только в величественных соборах, но в алтарных апсидах, звонницах, иконах на фасадах зданий, замутился и померк.

Беседовал И.ВЯЗОВСКИЙ

назад

вперед

На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга