РАСКРЫТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
Евангелие от Матфея, глава 8
Евангелие учит любить нас не только Бога, но и человека. В Ветхом Завете это едва намечено, что и принесло поражение древнему миру. Все изменилось, когда Господь родился от Девы. Раскроем Евангелие на главе восьмой от Матфея, где описана история исцеления прокаженного. Там говорится о том, как после Нагорной проповеди Христос направился в селения и, встретив на пути больного проказой, исцелил его. Но это лишь канва истории.
Прокаженный не требует исцеления, но, веруя беззаветно, кротко произносит:
Если хочешь, можешь меня очистить.
Создается впечатление, что он просит о пустячной услуге, между тем для несчастного речь идет о чем-то большем, чем вопрос о жизни и смерти. Смерть-то он как раз принял бы с радостью, ведь проказа считалась у древних самой страшной, самой отвратительной из болезней. Человек от десяти до тридцати лет гнил заживо, источая ужасную вонь. Даже в средние века католические священники читали над заболевшим проказой заупокойную службу. У иудеев эта болезнь воспринималась еще более ожесточенно – закон запрещал с ними здороваться, оценивая их как живых мертвецов. Один раввин отказался съесть яйцо, купленное на улице, по которой прошел прокаженный. Другой хвастался, что он бросал камнями в больных проказой, чтобы они держались на расстоянии.
Спаситель же не просто исцелил, это можно было сделать и словом, но прикоснулся к несчастному. С точки зрения закона, Он Сам превратился в этот момент в нечистого. Более того, Он стал бы нечистым, даже если бы подпустил прокаженного ближе чем на два метра. Именно поэтому и метали раввины каменья в больных. Если бы закон им велел, они бы прокаженных лобызали. И тогда страждущие проказой бегали бы от них, как бегают от иных христианских миссионеров. Они не злы (эти законники) и не добры – просто слишком исполнительны. И потому не ведают, что Бог не в стройной системе установлений, а в деталях, в живой совести, которая в каждом отдельном случае диктует свои законы.
Не имея возможности лечить заразные болезни, иудеи выработали правила предосторожности, но так увлеклись ими, что вопрос физического выживания облекли в религиозные одежды. Вот тогда-то прокаженные и стали для них проклятыми, тогда-то сближение с ними и приобрело характер мистического поражения.
Однако пришла пора совлечь ветхие одежды. Господь стал нечистым, преступил устав, но что значила ритуальная нечистота в сравнении с тем, что в мир живых был возвращен из зыбкого полубытия безымянный страдалец. Впервые за много лет его сочли человеком. По нравственной силе случившееся столь же прекрасно, как воскрешение друга Господня – Лазаря Четырехдневного. Можно добавить, что так же, как на прокаженного, Спаситель возлагает руци Свои на каждого из нас, возвращая к жизни и спасая от отчаяния.
Исцелив, Христос велел прокаженному никому не говорить о чуде, кроме священника. В этом была практическая нужда, так как служитель Храма должен был после ряда испытаний возблагодарить Отца Небесного и официально признать, что больной более не представляет опасности.
Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает.
Сотниками в Евангелие именуются римские центурионы. Это были особые люди – опора армии и цвет римского народа. Вот как описывал историк Полибий требования, предъявляемые центурионам:
«Они должны быть не столько безрассудно храбрыми искателями опасности, сколько людьми, которые могут командовать другими; твердыми и уравновешенными в действии и надежными. Они не должны слишком рваться в бой, но при ожесточенном натиске врага должны удерживать свою позицию и быть готовы умереть на своем месте».
Все сотники, описанные в Новом Завете от капернаумского до того, что сопровождал в Рим апостола Павла, – люди исключительно достойные. В будущем именно эти ротные (по-нашему, командиры) сделали римскую армию самой христианской частью общества и дали множество мучеников.
Заметим, что если в случае с прокаженным Господь откликнулся на чудо кротости, то в случае с римским офицером – еще и на чудо милосердия. Сотник просит не за себя, не за родных, а за раба-отрока.
Этот эпизод был описан и у апостола Луки, так что если сопоставить слова двух евангелистов, то получается вот какая картина. Сначала офицер послал ко Христу иудеев, а затем, по мысли блаженного Феофилакта, рабу стало еще хуже, и тогда сотник пришел просить лично.
Так как едва ли не все античные авторы, например, Катон, советовали избавляться от больных рабов, как от старых вещей, это был более чем необычный поступок. Он поразил Христа своим благородством, и в то же время сердце Господа оказалось уязвлено. «Почему иудеи не таковы, как этот солдат?» – вот вопрос, на который Спаситель отвечает светлым обетованием для язычников и грозным обличением Своих соотечественников:
Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. И сказал Иисус сотнику: иди и, как ты веровал, да будет тебе.
В тот день произошло еще несколько исцелений – тещи апостола Петра, нескольких бесноватых. По всей видимости, все это произвело огромное впечатление на одного из законников:
Тогда один книжник, подойдя, сказал Ему: Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.
Как горьки эти слова! Но вспомним наших святых, почти любой из них мог бы повторить слова Христовы. Быть может, смысл их в том, что законник увидел во Спасителе силу земную, дарующую нам уже в веке сем избавление от скорбей, сомнений, метаний. Это было заблуждением. Ничего, кроме креста и бездомности, Господь не мог ему предложить. Раз за разом христианство входило в силу и вновь низвергалось, и разбегались от него те друзья, что друзья лишь во славе. Так будет до конца времен, потому что дом наш на Небесах, и слава и сила наши там, где престол Господень.
В.Г.
 | назад |
| вперед |  |
