ЭКСПЕДИЦИЯ
«АЛЕ ТЫ ЧЕГА ВОСХОТЕ – МОЛИСЯ»
(Продолжение. Начало в № 450, № 451)
(Из путевого дневника М.Сизова)
Неопалимая Купина
Найти «концы» украденной иконы мы с Игорем решили во что бы то ни стало. Оказавшись в Петербурге, отправились по указанному адресу. Станция метро «Московская». А вот и огромный памятник Ленину – слева от него улочка Авиационная. Пока все складывается удачно, и в душе затеплилась надежда: неужели получится?!
Тогда мне казалось, что в этой маленькой бронзовой иконке сосредоточилась вся будущность Великого Новгорода. Сами посудите. Духовная твердыня Новгорода – это Юрьев монастырь, основанный Ярославом Мудрым. Второе рождение монастырь получил при архимандрите Фотии, и важную роль при этом сыграла именно икона Божией Матери «Неопалимая Купина». В день ее празднования архимандрит приехал в Юрьев, в честь ее же, «Неопалимой Купины», возвел храм, дав обет благоукрасить древнюю обитель. И было по сему: нынешний вид Юрьева монастыря обязан именно его трудам. А третье рожденье приходится на 1995-1996 годы, когда после советского запустения в монастыре поселились первые монахи, и вслед за ними в храм «Неопалимой Купины» пришла одноименная икона, обретенная в огненной печи. Пришла Сама Матерь Божья, чтобы возродить новгородскую твердыню. И вдруг икону крадут...
Вот наконец тот самый магазинчик. На одной двери надпись «Монеты, знаки, награды», на другой – «Скупка антиквариата».
В детективных романах пропажи обнаруживаются очень просто. Комиссар полиции приходит в магазин, ворошит кучу квитанций – и, ура, заветная бумажка, где значится фамилия вора, продавшего вещь, или покупателя, у которого эта вещь находится. Но то – в романах.
– Когда икону к нам приносили? Два года назад? – переспрашивает старьевщик. – Ну, она уже давно от нас ушла. Квитанция? Извините, но квитанции мы храним только месяц, потом выбрасываем.
– А может, все-таки посмотрите? – отчаиваюсь я и рассказываю торговцу, какая это удивительная икона, что она чудесным образом оказалась внутри дерева, что потом, когда в дерево попала молния, его распилили на чурки и полено с иконой внутри бросили в печь... В общем, всю историю поведал.
– Да мы-то откуда знали? – огорчается торговец и показывает на прилавок. – Вон их сколько приносят, каждый день по пять штук. Та икона, про которую вы говорите, – обыкновенное литье, бронзовая плакетка, мы их продаем по 500 рублей за штуку, а принимаем от населения еще дешевле. Капля в море, поди вспомни, кто купил.
Короче говоря, не получился из меня комиссар Мегрэ. Возможно, икону перепродали, и теперь лежит она на неведомом пыльном прилавке среди других полоненных святынь. Всего в Петербурге, как сказал старьевщик, 100 антикварных лавок, через каждую из них за один год проходит около 10 тысяч предметов. Так что ушла святыня. Только молитвой вернешь...
Новгородское чудо
Но вернемся в Великий Новгород. После Юрьева монастыря решили мы отправиться дальше по намеченному пути – в Старую Руссу и Коростынь, в места Шелонской битвы, где закончилась «новгородская вольница». Перед отъездом зашли в гости к 70-летнему диакону Покровского храма о.Гурию, его в городе больше знают как профессора местного университета. Гурий Михайлович Богданов – коренной новгородец и знаток истории своего края.
 Новгородский Кремль в 1944 г. после освобождения |
– Во время войны, – вспоминает о.Гурий, – нас эвакуировали в Сибирь. Когда вернулись сюда в 46-м году, город был разбит вдребезги. Но Кремль стоял вроде невредимый, хотя немцы его заминировали и хотели взорвать. Даже памятник «Тысячелетие России», как мне сказали, фашисты стали разбирать да так и не смогли увезти в Германию. Пошел я туда. Сколько лет мне тогда было? Пацан, тринадцать годиков. Вхожу под арку дворика Софийского собора, с западной стороны, и вижу на стене большое панно (на фото внизу.) с едва видными фресками. Большой Спас Нерукотворный, другие священные изображения... 
И вдруг будто вспышка в сознании: а ведь это мне снилось! Всю войну, пока я жил в таежном поселке под Свердловском, эти самые божественные картины вставали в сонных видениях.
Не знаю почему, спрашиваю у прохожего: «Сейчас в городе какой-нибудь храм открыт?» Сказали, что в Никольском поп служит. Так я пришел в церковь.
Никольский собор находится на Ярославовом дворище, на другой стороне реки. И вот каждый день добирался туда пешком через новый мост, продуваемый всеми ветрами. Тогда был один мост, старый-то с двух сторон взорвали – с нашей стороны и с немецкой. Потом его восстановили. Видели его? Такой горбатый, начинается прямо от Кремля.
– Это тот самый, с которого в Волхов преступников сбрасывали? – переспрашиваем профессора.
– Ну, не только преступников. Однажды новгородское вече решило сплавить оттуда своего архиепископа Иоанна. Положили его на плот, а тот поплыл совсем в другую сторону, против течения.
– Вы сами-то верите, что так было? – засомневались мы. – Или это фольклор?
– На свете всякое случается. Даже в наше время. Слышали о радуге над Святой Софией? В 93-м году это было, видеопленки можете у наших телевизионщиков попросить, они покажут. Когда Софийский собор вернули православным и в нем совершалась первая евхаристия, в этот момент у центрального купола появилась круглая переливающаяся радуга.– Да, вспоминается... Там еще Руцкой был.
– Он как вице-президент приезжал на открытие храма. А потом пытался объяснить чудо с ученым видом знатока. На самом деле объяснение простое: кристаллики льда на высоте 10 километров довольно часто образуют радугу. Точно такой же феномен можно и самим создать, поливая огород из лейки. Но чудо-то не в этом, а в том, что именно в момент евхаристии был дан знак. А как можно дать знать, чтобы всем сразу? Чтобы вошло это в душу каждого? Очень просто – через радугу.
А бывает, что глас Божий в прямом смысле входит в душу каждого. Так было с архиепископом Иоанном, о нем я уже говорил. Он молился и превратился весь в голос, так что каждая душа округ, как камертон, зазвенела. Я бы в это не поверил, если бы однажды со мной то же самое не случилось. Это происходит в короткий момент времени, когда теряется ощущение тела, но сохраняется совершенно трезвый ум... Это трудно передать. Конечно, какие-то эпизоды из житий святых можно спутать с фольклором. С тем же архиепископом Иоанном связывают историю, когда он в умывальнике заклял беса и заставил перенести себя на одну ночь в Иерусалим для поклонения Гробу Господню. Но, повторяю, в жизни всякое случается...
Эдем во льдах
– Гурий Михайлович, – обращаемся к профессору, – вот мы ходим по Новгороду и всех спрашиваем про новгородский характер. Для нас это важно, потому что Русский Север в древности осваивался новгородцами, и хотелось бы понять свои корни...
– Вы правы, – согласился Гурий Михайлович, – даже у вас в Коми строения новгородские. Был я в Княжпогосте, у брата жены. Так вот, деревянный дом, в котором он жил, чисто новгородский по архитектуре.
– Да мы не про архитектуру спрашиваем, – стоим на своем. – Вот епископ против течения на плоте плыл. Чудо. А новгородцы, мы слышали, народ трезвый, чудесам не доверяет. Как это вместе сочетается? Такая духовность особая, что ли?
– Народ у нас, конечно, трезвый, иногда трезвый до безбожия. В целом новгородцы вообще очень материалистичны. Архиепископ, например, наравне с боярами входил в Совет господ Великого Новгорода и вовсю участвовал в политической жизни. Вере это не мешало.
В 1347 году был такой богословский спор – где находится рай? Наш архиепископ Василий стоял на том, что рай находится на земле, а точнее, на острове в Ледовитом океане. Вот вам и материализм, и чудо – все вместе.
Приведу интересный кусок из послания к Тверскому владыке Феодору. Новгородский архиепископ сообщает:
«...А то место святого Рая находил Моислав-новгородец и сын его Иаков. И всех их было три юмы (корабля – ред.), и одна из них погибла после долгих скитаний, а две других еще долго носило по морю ветром и принесло к высоким горам (архипелага Новая Земля или о.Вайгач, как считают современные историки, – ред.). И увидели на горе той изображение Деисуса, написанное лазорем чудесным и сверх меры украшенное, как будто не человеческими руками созданное, но Божиею благодатью. И свет был в месте том самосветящийся, даже невозможно человеку рассказать о нем.
И долго оставались на месте том, а солнца не видели, но свет был многообразно светящийся, сияющий ярче солнца. А на горах тех слышали они пение, ликованья и веселья исполненное. И велели они одному из товарищей своих взойти по шегле на гору эту, чтобы увидеть, откуда свет и кто поет ликующими голосами; и случилось так, что когда он взошел на гору ту, то, тотчас всплеснув руками и засмеявшись, бросился от товарищей своих на звук пения. Они же очень удивились этому и другого послали, строго наказав ему, чтобы, обернувшись к ним, он рассказал о том, что происходит на гope. Но и этот так же поступил, не только не вернулся к своим, но с великой радостью побежал от них... И послали третьего на гору, привязав веревку к его ноге. И тот захотел так же поступить: всплеснул радостно руками и побежал, забыв от радости про веревку на своей ноге. Они же сдернули его веревкой, и тут же оказался он мертвым. Они же устремились оттуда прочь: нельзя им было дальше ни смотреть на это – на эту светлость неизреченную, ни слушать веселья и ликованья. А дети и внучата этих мореходов и теперь, брат, живы-здоровы».
Послание владыка заканчивает так: «А что, брат, говоришь: «Рай духовный», то так, брат, и есть духовный, и будет. Но и тот рай, что посажен, – не погиб, и ныне существует. В нем свет светит самосветящийся, а твердь его недоступна людям, только до райских гор дойти они могут».
Это очень по-новгородски: рай-то недоступен, но потрогать рукой его все равно можно.
На приволье
– Вторая черта характера, – продолжает объяснять Гурий Михайлович, – это приверженность знаменитой «новгородской вольнице».
Вообще северянам свойственно вольнолюбие. Однажды в 58-м году летел я из Ленинграда в Магнитогорск на Ту-105. Сидел с левой стороны, поэтому иллюминатор смотрел точно на север. Была ясная-ясная погода, ни одного облачка, реки, деревни внизу – все видно изумительно. И вдруг я заметил то, что не увидишь на географической карте. А именно – параллельные линии расселения вот этих деревень. Где-то эти линии изгибаются, но только из-за поворота русел рек. То есть население расселялось строго на север. Из-за чего? Да из-за власти. Приходили наместники, говорили: осенью к вам явится сборщик налогов. Ах, так! Хорошо. Приходит осень, крестьяне собирают урожай и, пока еще не пришли эти с бердышами за налогами, сажают детей на волокушу, кладут скарб, какой есть, – и ушли. Вот кусты пошевелились, их уже нет. Куда ушли? На север, километров на 50. Там построились. Проходит время, до них снова добираются власти. Кто-то, устав от переездов, остается на месте, в кабале, а кто-то дальше идет. Так и тянулась цепочка селений на север.
Точно так же – в поисках привольного житья – пришли в нынешнюю Россию восточные славяне. Особенным свободолюбием отличались те, кто сел в устье Волхова. Почему? Да потому, что их любовь к свободе и сотворила русское государство.
Как дело было? Вначале пришли сюда словены с реки Дунай, их потом стали называть «ильменские словены». Они осели по восточному берегу Волхова на холмах. Место удачное: весной все вокруг заливает, врагам не добраться, а на холмах можно скот пасти, что-то сеять. И место очень рыбное, и соли вокруг много – можно солить на зиму. Из-за этой рыбы, кому где ловить, два брата – Словен и Рус – разругались. Это история обычная для Новгорода, все время из-за тоней война идет. Руса обвинили в колдовстве, будто он превращается в водяного змея и топит девушек. В общем, оклеветали. И ушел Рус жить на солеварни – так возникла Старая Руса.
Потом, как говорит предание, случился мор, и словены перебрались за Ильмень. Вернулись они через сто лет и обнаружили в устье Волхова два новых поселения. Это были славяне, пришедшие с реки Нерева, из нынешней восточной Польши. А также пруссы – славяне, пришедшие из Прибалтики. «Пруссы», как утверждают этимологи, – это не этническое название. «Пруссами», или «поруссами», «боруссами», называли поморцев: как славян, так и литовцев, живших в нынешней Калиниградской области. Рус – водяной человек, связанный с морем или рекой. Корень «ру» сохранился, например, в слове «ручей». Русами, кстати, называли и норманнов-варягов, которые плавали на своих стругах.
Таким образом, появились три вольных поселения – Словенский, Неревский и Прусский (Людин) концы Великого Новгорода. Кроме того, в самом устье Волхова, на месте нынешнего Рюрикова городища, поселился какой-то варяжский род, за которым и закрепилось имя Русские. Это были сущие разбойники. Заняв стратегическую точку, они брали дань с рыбаков и вообще безобразничали. Кончилось тем, что славяне объединились и прогнали их взашей.
Прошло время, разросся город, четко делившийся на три конца. Вот мы сейчас сидим в Прусском конце (разговор происходил в квартире Гурия Михайловича на ул.Десятинной – ред.). А Неревский конец – там, где улица Разважа и универмаг «Феникс». Между концами-поселениями был пустырь, там гончары глину копали, ямы до сих пор заметны в рельефе местности. Понятное дело, что бояре – «лучшие люди» трех концов – между собой не ладили. Жили-то вольно, как Бог на душу положит, каждый сам себе указ. Что же делать, чтобы распри угасить? Законы придумать? Не по душе. И вот решили нанять со стороны «судейку». Долго искать не стали – вспомнили о тех Русских, которых прогнали с городища.
Впрочем, была тут одна хитрость. Гостомыслов род настоял, чтобы пригласили не кого-нибудь, а Рюрика. Предание гласит, что Рюрик однажды спас Гостомыслу жизнь на медвежьей охоте, за что Гостомысл отдал ему дочь в жены. Так что они были родственниками. Но Рюрик пришел в Новгород с некоторой опаской – не один, а с братьями. Помнил, как их с городища-то дубьем гнали! Ему поставили условие: он, князь, должен разбирать конфликты между концами города, во внутренние же дела концов – не влезать. В общем, не править пригласили, а охранять свободы новгородцев. За это положили хороший оклад – пятины, с которых Рюрик мог брать дань. Это была зарплата военно-судейского чиновника.
|
Ну, а дальнейшее вы знаете. Новгородцы помогли Рюрику захватить Киев и объединить славяно-финские племена в единое государство, сохранив при этом особую новгородскую вольницу. Позже, после появления письменности, вольницу закрепили законодательно. Как дело-то было? Когда умер св. Владимир Креститель, то пошел раздрай среди Рюриковичей. Ярослава Мудрого из Киева вытурили, и он побежал к варягам нанимать дружину, чтобы вернуть престол. А бежал через Новгород. Но люди тогда были такие же умные, как сейчас. Новгородцы сказали: мы тебе сами поможем, только ты подтверди на бумаге наш договор с Рюриком. Так и было – новгородцы посадили на киевский престол Ярослава Мудрого, а взамен получили «Русскую правду». Это был первый свод законов на Руси, и там была договоренность между «русскими», то есть родом Рюриковичей, и новгородскими славянами. По нему новгородцы сами – в лице бояр – управляли своей жизнью, а князья приглашались как служащие.
– То есть бояре оказались выше князей? – прерываю рассказ старого новгородца.
– Разумеется! Кто такие князья? Голь перекатная, у них и за душой-то ничего не имелось. Помните, князь Олег говорил: «Пойду поищу свой город». То есть место, куда его пригласят и откуда, в случае чего, могут и выгнать.
Новгородская «Русская правда» утвердила особый государственный лад на всей Руси. Не только в Новгороде, но и в других городах князья правили на правах нанятой администрации. Со временем эти вольности утратились, и только Господин Великий Новгород жил по «Русской правде» вплоть до конца XV века.
Интересно то, каким способом уничтожалась вольница. Кого-то из новгородских бояр царь Иван III порубил, но немного – человек восемь, да и то в сражениях. Физически уничтожать бояр он и не собирался. Царь сделал так: вместе с домочадцами переселил их с севера на юг – на Рязанщину, в Тамбовскую, Костромскую области. Вырвал с корнем этих настоящих аристократов, ведших свое начало от Гостомысла. Более того, сделал их дворянами. А кто такие дворяне? Просто служивые люди, вроде самих Рюриковичей, только рангом пониже. Как прежде бояре нанимали и платили Рюриковичам, так теперь Рюриковичи стали держать бояр за служивых людишек. Вот какой переворот на Руси произошел.
|
– Вы считаете, Иван III был не прав?
– Конечно, это зверство – вырывать с корнем людей. Сталин ведь то же самое делал. Он не только чеченцев, ингушей, крымских татар переселял, о чем так много пишут. Самые массовые переселения ударили по русским – часть лучшего крестьянства уничтожил, а другую – сослал на север, подрубив на корню русский народ. Этот прием не нов. Еще царь Навухдоносор целые народы к себе в Вавилон переселял.
С другой стороны, Иван III действовал правильно. Россию требовалось объединить. И Новгород был уже не тот. Вече (народное собрание) к тому времени бояре задавили, народную «вольницу» заменило своеволие боярской олигархии, которая всеми средствами противодействовала объединению с Москвой. Возглавляла олигархов Марфа Борецкая, «железная леди». Она была готова на все, вела переговоры с Литвой, дело пахло изменой православию.
– Вольница сгинула, никаких примет от нее не осталось?
– Не знаю... Вот недавно памятник князю Александру Невскому ставили. Сначала хотели его в Кремль определить. Но вовремя опомнились. Кремль действительно был первой вотчиной Рюриковичей. Но уже при Ярославе князей выселили на Ярославово дворище, а затем вообще за пределы города. Так что наши власти совершенно правильно задвинули памятник Александру к самому крепостному валу, в Плотницкий конец. Там, вне аристократического района, уже стоит церковь Бориса и Глеба – духовных покровителей рода Рюриковичей. Около нее и водворили памятник.
Когда при Ярославе Мудром в Кремле построили собор Святой Софии Премудрости Божией, то из военного сооружения Кремль превратился в духовный центр новгородцев. Вот еще причина, почему князьям туда путь заказан.
– Какая София, на ваш взгляд, красивее – Киевская или ваша?
– В Киеве собор больше, но внешне его так изуродовали, что смотреть страшно. Ну зачем приделали эти купола-навершия в стиле барокко? Наша София по архитектуре цельнее, целомудреннее. Сходите сами, увидите.
Птица на кресте
В Кремль отправились пешком, над рвом. Вот и арка, про которую рассказывал отец Гурий. На стене огромный Спас Нерукотворный – тот самый, из детских его снов. Задрав голову, смотрю на золоченый крест Софии. Голубь на месте!
Эта птица, отлитая из свинца, укреплена на самой верхушке креста почти тысячу лет назад. По преданию, если голубь взлетит, покинет купол Софии, то в сей же час разрушится великий город. В 1941 году немцы вошли в Кремль и начали пулять из винтовок по кресту. Сбить голубя не удалось. Тогда они выкатили пушку.
Такую историю услышал я много-много лет назад, когда приезжал сюда в археологическую экспедицию. Смотрю на изготовившуюся взлететь птицу - и на незримых крыльях переношусь в прошлое...
...Начало апреля конца 80-х годов. Ранняя весна. Пригретый солнышком, я, молоденький студент, стою меж грановитой палатой и Софией. Сзади, взобравшись на высокие козлы, шоркает кистью женщина-маляр. Окошки палаты заклеены старыми газетами, пахнет известкой и открывшейся из-под снега землей, откуда-то слышится ленивый перебор гаммы на фортепиано. В полусонном нежно-синем небе млеет солнце, расплывается по золоту соборного купола теплым маревом. Закрываю глаза и слышу...
| На Софии новуградской на кресте голубь сидит. Из открытого окна по весне песни поют: «Ой ты птаха в небесах, не свищи. Ой ты реченька-речица, помолчи. Дай сердеченьку изныться, белый свет. Дай слезинушкой умыться напослед. Высоко взлетел голубок. Ой, надену я черный платок». |
Стихи родились сами собой. Откуда в весенний день моей молодости просочилась эта невыразимая грусть? Неведомо мне до сих пор.
* * *
В Софийском соборе мы приложились ко всем святыням, в том числе и к раке с нетленными мощами святителя Никиты. За стеклом видна кисть руки новгородского епископа – как живая... Долго стоим перед древним «круглым» крестом, что имеет космический смысл. Круг – это наша Земля, крест – православие. Его вырезали из камня по приказу митрополита Алексия сразу после Куликовской битвы.
В соборе узнал я подробности и о другом кресте – том самом, с голубем, по которому «немцы палили из пушки». Оказывается, во время оккупации в Кремле стояли вовсе не немцы, а испанская «Голубая дивизия». И совсем недавно двухметровый крест с главного купола Софии обнаружился в одной из военных академий под Мадридом. Испанцы согласились вернуть реликвию в Новгород, оставив себе копию.
На выходе из Кремля Игорь толкнул в бок: «Посмотри назад». Оборачиваюсь. С памятника «Тысячелетие России» на нас смотрит старуха с остановившимся безумным взглядом, очень похожая на суриковскую боярыню Морозову. Это Марфа Борецкая. Стоит с опущенными руками и, кажется, зажала в руках камень. Кому он предназначен? Может быть, нам?
Перекрестились, и в путь. Лежит он в село Менюши, к огненным отрокам...
(Продолжение следует)
 | назад |
| вперед |  |
