КНИЖНАЯ ПОЛКА
ТИХИЙ ПОДВИГ
Прыжок в Историю
«В ночь с 5-го на 6-е июня 1943 года над печорской тайгой прошли два тяжелых военных самолета «Кондор». Достигнув отмеченного на карте красным крестом места, они развернулись и пошли на снижение, кружа над ровной лесной поляной. В кабине самолета зажглась красная сигнальная лампочка. Николаев открыл люк, и пятеро десантников принялись тотчас сбрасывать приготовленные цилиндрические баллоны, в которых были упакованы боеприпасы, продукты, рация и многое другое имущество десанта. Баллоны спускались на парашютах, мягкие вещи выбрасывали в тюках, без парашютов...
|
Летчики нервничали: что там возятся эти русские свиньи? Вон какая ночь светлая, засекут... Нервничая и ругаясь, один из них быстро прошел по освободившемуся от груза проходу и, громко прокричав что-то Николаеву, все еще стоявшему у открытого люка, вытолкнул его, дав пинка под зад...
– Так ему, фашисту, и надо! – подумал Андрей и, как в детстве в речку с обрыва, бросился вниз. Захватило дух, и он тут же услышал над головой хлопок парашюта.
Что их ждало там, на земле? По замыслу Абвера, эти двенадцать бывших военнопленных, натасканных в разведшколе, должны подготовить базу для высадки 50-тысячного десанта. Столько сил было достаточно, чтобы захватить в Коми крае лагеря с заключенными, вооружить повстанцев и, утроив силы, двинуться на Урал. Перерезав магистраль, которая соединяла заводы Сибири с фронтом, они могли решить исход всей войны...»
Невидимая война
Рукопись книги «Печорский десант», фрагмент которой вы прочитали, только готовится к печати. Коми книжное издательство выпустит ее уже после Дня Победы.
Так сложилось, что материал для книги ее автор, Валентина Семеновна Пашинина, начала собирать, когда страна готовилась отметить 30-летие Победы. За 30 лет она вместе с коллегами-краеведами собрала множество документов, которые свидетельствуют о малоизвестной нам, «невидимой войне». Обычно историки, рассказывая о военных кампаниях, приводят сравнительные сводки вооружения противников, отмечают успехи или неудачи тех или иных фронтовых операций. И за кадром остается иная война – в умах людей. В ней тоже были победы и поражения, повлиявшие на общий исход. Это видно уже по первым дням Великой Отечественной – ведь не только из-за слабого вооружения целые дивизии Красной армии вместе с генералами оказывались в плену...
Автор в своей книге исследует отрезок времени, который принято считать переломным для Второй мировой войны, – первую половину 1943 года.
В феврале немцы потерпели полный крах под Сталинградом. Что это означало? Союзники Германии взирали на сталинградское сражение как на последний этап войны, после которого – при любом исходе – должен наступить мир. Победят немцы, значит, расширят границы на восток, потерпят поражение – отойдут на прежние рубежи. Уже на следующий день после окружения армии Паулюса, 3 февраля, в руководящих кругах Финляндии состоялось экстренное совещание, на котором стоял вопрос о том, как с наименьшими потерями выйти из войны. В Болгарии, по воспоминаниям, царь Борис в 1943 году собирался также выйти из войны. Даже самый близкий по духу союзник Гитлера Бенито Муссолини предлагает достигнуть «политического урегулирования с Россией». 5 марта, когда на фронте вновь создалась благоприятная обстановка, он писал Гитлеру: «Я заявляю Вам, что русский эпизод мог быть теперь закончен. Если возможно, – а я думаю, что это так, – мы должны закончить его заключением сепаратного мира или, если из этого ничего не получится, созданием оборонительной системы – внушительного восточного вала, который Россия никогда не смогла бы преодолеть». Сам адмирал Канарис после сталинградской катастрофы в конфиденциальной беседе с финнами заявил: «Мы уже проиграли войну». Что уж говорить про рядовых солдат – они были сыты по горло.
Такие были настроения. Англии и Америке ничего не оставалось, как срочно открыть «второй фронт». И вдруг... все изменилось. Будто демон вселился в приунывших немцев: 14 марта они вновь взяли Харьков, 18 марта – отвоевали Белгород, наступление продолжалось, солдаты вермахта дрались с небывалым ожесточением. Что же произошло в этот период времени – после 2 февраля, после краха под Сталинградом?
15 февраля Гитлер прибыл в Полтаву. Там, в ставке, он распорядился для солдат устроить... экскурсию. Куда? В местечко Катынь под Смоленском. Немцы вдруг вспомнили о массовых захоронениях польских офицеров, о «чудовищном преступлении еврейских комиссаров». Тысячи тел были извлечены и разложены рядами на земле, сверху эту страшную картину фотографировали с самолета. Фотографии были напечатаны в немецких газетах. В Берлине в Спортпаласе Геббельс проводил митинг:
– Хотите ли вы капитуляции?
– Нет! Нет! Нет! – ревел зал.
– Хотите ли вы тотальной войны?
– Да! Да! Да!
13 апреля германское командование поведало всему миру о преступлении СССР. В Катынь пригласили специалистов из разных стран и польский Красный Крест. Дело было представлено таким образом, чтобы не осталось никаких сомнений: расстрелы производились не немцами, а русскими. Началась не только немецкая, но польская пропаганда, а она касалась двух континентов – Европы и Америки. «И первые результаты пропаганды были налицо, – пишет автор книги В.С.Пашинина. – После «катынской находки» Черчилль пересекает океан, «просвещает» Рузвельта, заручается его поддержкой и ставит в известность Сталина, что 2-го фронта в 1943 году не будет. Конгресс Соединенных Штатов вдруг принял решение о сокращении своих вооруженных сил с 215 до 89 дивизий. То есть объявил о сокращении армии в самый пик боев Второй мировой войны! Чуть раньше союзники прекратили и поставки по ленд-лизу».
Чтобы усилить впечатление, с 24 мая немцы начали раскапывать «расстрельные» могилы в Виннице. И вот как раз в это время – 5 июня – на территорию Коми республики был сброшен десант, призванный подготовить восстание в многочисленных лагерях. Расчет был идеален: в случае удачи восстания «сталинских рабов» и дальнейших действий прекращалось сообщение фронта с заводами в Сибири. При отсутствии союзнических поставок по ленд-лизу это грозило катастрофой «советам». В случае же неудачи, то есть жестокого подавления восставших, весь мир убедился бы в бесчеловечности «рабовладельческого» СССР. Последствия те же самые: затягивание с ленд-лизом и открытием «второго фронта».
Немцы должны были спешить с этим вторым пропагандистским ударом, поскольку Сталин не дремал. 15 мая он «бросает кость» союзникам – в одночасье распускает Коминтерн (Коммунистический Интернационал). Этим фактом дается понять, что Советский Союз больше не претендует продолжать мировую революцию. Также он протягивает руку Русской Православной Церкви (открываются храмы, восстанавливается Патриаршество), завоевывая симпатии у себя в стране. Чтобы снять вопрос о «сталинских рабах», 15 сентября подписан указ о награждении огромной армии заключенных – строителей Северо-Печорской магистрали. Награждены были 714 человек. Дается понять, что это не рабы, а строители ударной, героической стройки. «Очевидно, тогда же было дано указание поставить единственный в этом роде пропагандистский фильм о том, как на благо Родины героически трудятся советские заключенные, – вспоминает В.С.Пашинина. – Наверно, это был единственный кинофильм такого рода после ленты о Беломорканале. В ЦДК города Ухты его показали, кажется, весной 1944 года. Почти в каждой семье нашего города были репрессированные, поэтому школьники, подростки с особым восторгом пересказывали эпизоды фильма. В сознании детей это был большой поворот – видеть в заключенных (отцах) тоже патриотов Родины».
Доронин
|
Успех Печорского десанта во многом зависел от проводника, человека, который единственный в отряде знал коми язык и местные условия, – Александра Гаевича Доронина. Автор книги за 30 лет собрала множество документов и воспоминаний о нем. Вот вкратце его биография.
Отец Доронина был смышленым, образованным крестьянином. И верущим – в окрестных селах Удорского района (сам он жил в с.Глотово) было 40 его крестников. Все его кровные дети стали учителями. Сын Александр преподавал геологию и химию в родном селе, потом служил в армии, в 1939 году назначен инспектором Наркомпроса Коми АССР по обслуживанию школ Ухты и печорского лагеря НКВД. В январе 1942 года Доронин принимал участие в подавлении восстания заключенных лагеря «Лесорейд». Спонтанные восстания «сталинских рабов» уже тогда случались.
В апреле 1942-го его мобилизуют, направляют в Великий Устюг в Пуховичское пехотное училище. После пяти месяцев учебы вместо положенных шести его, новоиспеченного младшего лейтенанта, отправляют в Архангельск формировать пулеметный взвод. Выехал он 1 сентября, и – по иронии судьбы – в тот же день у станции Няндома немцы выбросили десант рижского разведцентра. Не ведал не гадал Доронин, проезжая Няндому, что рядышком в лесу закапывают в землю парашюты его будущие коллеги по диверсионной школе.
В окружение Доронин попал на Волховском фронте в феврале 1943-го. «Пропал без вести». А 6 июня объявился у себя на родине...
«Диверсанты»
|
Валентина Семеновна Пашинина, которая в годы войны училась в ухтинской школе, вспоминает: «Услышав о «печорских диверсантах», я удивилась: зачем немцам понадобилось сбрасывать десант в таежной глуши, где на десятки верст нет ни одного живого человека? С кем они воевать собрались? С медведями?
Меня больше всего интересовало: как в десантной группе оказался наш учитель Александр Гаевич Доронин, уважаемый в Ухте человек? Всего два с половиной месяца как пропал без вести и вот теперь на парашюте с диверсантами вернулся на родину. Все это казалось странным...»
Вскоре в Ухту из Кожвы, рядом с которой высадился десант, прилетел летчик Семенов и передал жене Ольге Александровне письмо со словами: «Скажи своей учительнице, что муж ее здоров и весьма упитан». Можно представить, как была обрадована и поражена Нина Нафанаиловна (жена Доронина), увидев знакомый почерк:
«Здравствуй, дорогая Нинусь!
Пишу я совершенно при необычных обстоятельствах... Прервалась наша связь, потому что я попал в плен и был у немцев. Пришлось испытать все гнусности от немецких гадов, о чем правильно пишут все наши газеты. Голодал, меня били и прочее. В общем, тяжело вспоминать.
Тебе, безусловно, странно, почему и как я попал прямо в Коми, наверно, не разобравшись, будешь презирать. Дело вот в чем: немцы сбросили сюда группу десанта для гнусной диверсионной работы. Я не мог допустить, чтобы десантники что-нибудь смогли сделать плохого на родной земле. Согласился, но в мыслях у меня было уничтожение всей группы до тех пор, пока они начнут работать на Печоре. Прыгнули на парашютах, убили руководителя группы. Вся группа сдалась без боя, сдали все оружие, сами пришли в распоряжение НКВД, пусть разбирают и оценивают наш поступок.
Надеюсь, что поймут, поверят, и еще дадут работать на благо народа, а пользы принести я еще способен...
Нинусь, относись ко мне, как хочешь, но я плохого не заслужил.
Целую ребят, Иду и Диму».
Все произошло так, как и описано в письме. Впоследствии в рапортах НКВД-шники будут писать о «перестрелке», о «ликвидации» десанта, чтобы получить продвижение по службе, но это ложь. Вот один эпизод. Свидетельствует медсестра М.И.Андриенко, находившаяся на таежной ферме НКВД «Развилки», когда туда пришли сдаваться немецкие диверсанты:
«Дежурный по лагерю стрелок Сухинин спал, винтовка стояла рядом, дверь дежурки была открыта. Десантники разбудили дежурного. Сухинин принял их за начальство и стал оправдываться. Позвонить по телефону о прибывших он тоже не решился, и они позвонили Лазареву сами. Лазарев, конечно, тоже спал, а не встретил десантников. Одинцов и Доронин отругали Сухинина за плохое несение службы...»
Автор книги, разбирая архивы КГБ, обнаружила удивительные случаи разгильдяйства бойцов и командиров НКВД, совершенно «расслабившихся» в глубоком тылу. Даже страшно представить, как бы повернулись события, если бы диверсанты не сдались, а подготовили высадку 50-тысячного десанта. «Ликвидация» пришедших сдаваться диверсантов завершилась грандиозной пьянкой начальников. Оружие, деньги личные вещи десантников потихоньку растащили. Пропала даже карта... О ней хватились позже, когда велась радиоигра с немецким разведцентром. Радист Одинцов сообщил в Ригу, что якобы требуется подкрепление. Для приема большого десанта (и последующей его ликвидации) подготовили площадку на территории Веселого Кута. И тут Абвер запросил координаты по 5-километровой карте, которая была у десантников. Далее по телеграфу следует такой диалог между Сыктывкаром и п.Канин.
Сыктывкар: «Карта нужна в срочном порядке, за ней высылают самолет».
Ответ: «Карты нет».
Сыктывкар: «Немцы заявляют: карта была вложена в целлулоидную планшетку».
Ответ: «Ищите карты у себя».
Сыктывкар: «Генерал в Ухте. На розыск карты даю вам срок один час».
Ее не нашли, тогда Сыктывкар затребовал оставшееся имущество. Ответ был издевательский: «Высылаю 3 банки из-под лимонной кислоты и 2 носовых платка, отобранных у бойцов ВОХР».
Позже десантник Годов вспомнил, что, когда их после сдачи в плен направили в Развилки, в пути они встретили НКВД-шников. Те их обыскали, изъяли денег 21 тыс. руб, личные вещи, фотоаппарат, 3 шт. карманных часов, 5 авторучек, 1 кг шоколада, 15 пачек сигарет, топографическую карту Коми АССР. Все изъятые вещи они уложил в снятую с Годова трикотажную рубашку и оставил в отряде... Рубашку с деньгами, шоколадом и искомой картой так и не нашли. Радиоигра сорвалась.
Еще один поразительный документ. Отдел по борьбе с бандитизмом, призванный ликвидировать десант, фактически был разоружен. Вот записка начальника ОББ НКВД Коми АССР: «Наркомат Вн. Дел Коми АССР все имеющееся оружие в декабре 1941 года направил в Москву. Вновь организованное ОББ оружия не имеет. Прошу выслать нам: винтовок полуавтом. – 5 шт., пистолетов ППШ – 3 шт., запасных магазинов – 6 шт., револьверов маузер №3 - 5 шт., патронов для маузер...»
Любить Родину
|
Теперь рассмотрим другой фактор: пошли бы заключенные лагерей на восстание? В.С.Пашинина приводит множество свидетельств фактического истребления з/к в Печорлаге. Осенью 1941 года «Печоржелдорлаг» имел списочный состав 50 тысяч заключенных, а весной 1942 года – 10 тысяч. Люди умирали как мухи. И уже тогда прокатилась волна вооруженных восстаний по лагерям. Но вот вопрос – стали бы они сотрудничать с фашистами? Участник подавления бунтов сыктывкарец Н.П.Кокотков вспоминал: «Когда мы подошли из Ижмы на лыжах, бой уже закончился, трупы были сложены для сжигания – подошли к шапочному разбору. Раненый заключенный сказал мне, что они не уголовники и не бандиты, они хотели ехать на фронт...»
Судя по воспоминаниям и документам, угнетаемые сталинской системой узники ГУЛАГа были не меньшими, а то и большими патриотами Родины, чем их мучители. Нет, вряд ли бы они выступили на стороне немцев.
Чем удивительна книга В.С.Пашининой: она рисует широкую историческую панораму, из которой вдруг становится ясно, кто на самом деле решил исход войны. Это был простой человек, любивший Родину зачастую вопреки советской системе. Никакая пропаганда – ни фашистская, ни коммунистическая – не могла убить в нем русского патриота.
М.СИЗОВ
 | назад |
| вперед |  |
