ЗАМЕТКИ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯ 

«ИСТОРИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ» ГОСПОДИНА СВАНИДЗЕ

В конце июля 3-й канал («Россия») начал трансляцию документального сериала Николая Сванидзе «Исторические хроники». Спокойное неброское название ленты, повествующей о весьма неспокойном периоде русской жизни (конец XIX – начало XX вв.), должно было, по замыслу автора, убедить нас в его непредвзятом историческом взгляде.

Г-н Сванидзе действительно весьма отстраненно и без особого чувства вещает о действующих лицах той эпохи. Эта отстраненность даже доходит до странной жестокости по отношению к ним. Например, когда автор заявляет о том, что не пришлось бы Царю нести своего сына в подвал на расстрел, если б в 1914 году он, начиная Мировую войну, послушал тех, кто предсказывал революцию.

К слову сказать, революцию тогда предсказывали все, кому не лень, включая поэтов-футуристов: «В терновом венце революций грядет 16-й год». Но, повторюсь, в этой трактовке причин смерти ребенка поражает нравственное бесчувствие автора. В чертах Царя вслед за партийными историками г-н Сванидзе многократно подчеркивает слабость характера, а также отсутствие политической воли, намекает на недостаток ума. Он часто смакует подлинные или выдуманные нервные болезни Царицы, с некоторым странным нажимом повествует о ее физических немощах – сердце, болезнь ног. Никаких положительных нравственных черт будущих Страстотерпцев г-н Сванидзе не замечает. Открытие госпиталя в Зимнем дворце в его трактовке лишь оттеняет «убогость» русской военной медицины начала Мировой войны.

Особо надо отметить, что, характеризуя людей этой весьма смутной исторической эпохи, г-н Сванидзе часто использует их высказывания друг о друге. Иногда, как в случае со Столыпиным, его объективность простирается до уточнения, что так высказывался политический соперник премьера-реформатора. В других же случаях г-н Сванидзе почему-то забывает или не может этого сделать. В итоге за чистую монету нам остается принять мнение убийц Распутина об их жертве, материалы бульварных газет, светское злословие г-жи Юсуповой о фрейлине Вырубовой и т.д. Зрителю здесь достается обычный и уже многократно пропущенный через русское общественное сознание поток грязи и клеветы.

Очень жаль, что нельзя после каждой смелой фразы господина Сванидзе потребовать от него ссылки на источник. Они о многом могли бы поведать. И остается нам анализировать видеоряд, в монтаже которого автор не много преуспел. Играя в хороводе, падают девочки – Великие княжны, дядька-матрос шутя переворачивает гамак по просьбе царских детей. Судя по этим «знакам крушения Империи», господин Сванидзе далеко не Эйзенштейн, и даже не Глеб Панфилов с упавшим паровозиком детской железной дороги («Агония»). Помимо этих скупых изысков автора, перед нами проходит историческая хроника. Царя и его Семью на фото- и кинопленку снимали часто.

Перед нами возникают лица Царя, Царицы, Великих князей, княгинь, чиновников, офицеров, солдат. Даже у нещадно критикуемого устами г-на Сванидзе «страшного временщика и гипнотизера» Распутина на фото усталое, но вполне человеческое лицо.

Спокойный, как бы из другого мира видеоряд (уже достаточно известный зрителю) часто противоречит тону комментатора, который напоминает давний сериал «Наша биография», где каждому документально зафиксированному моменту тут же давалась «непредвзятая» идеологическая оценка. Но в советской ленте по крайней мере была свойственная людям того времени вера в достижения «великой социалистической родины», «нравственную высоту простого советского человека». Что касается господина Сванидзе, то его не радует ни неподготовленность русской армии в начале Мировой войны (что совсем не редкость в нашей военной истории), ни противоположный ей блестящий Брусиловский прорыв. Он сквозь зубы признает гипотетическую возможность победы России в этой войне и определенные волевые способности Царя, которые ранее отрицал.

Позитивистские установки автора приводят его к удивительным характеристикам исторических лиц. Обычные человеческие отношения членов Царской Семьи, их порядочность в его трактовке приобретают вид келейных пороков; недомогания или усталость героев навевают мысли о тяжелом психическом расстройстве. Возникает ощущение, что не персонажи, а сам автор фильма находится в некотором расстройстве, которое, собственно, и не дает ему понять жизнь героев той эпохи; их настроения, чувства, идеалы, которые они исповедовали или пытались исповедовать. Обращая пристальное внимание на экзотических русских юродивых или шарлатанов, пропущенных на короткое время в высший круг, позитивист Сванидзе упорно не желает показывать вполне нормальную религиозность Царя и его Семьи: частое посещение богослужений, исповедь, причащение. Возможно, с его точки зрения, участие высших особ в церковной жизни имело сугубо обрядовый характер. Но ведь именно учитывая настойчивое следование истинам православия Царя Николая Второго и членов его Семьи и принятую ими с христианским смирением смерть, Святая Церковь решением Архиерейского Собора 1999 года причислила их к лику святых.

Наивно ли верить в непредвзятость и беспартийность столь опытных комментаторов, как господа Доренко, Сванидзе, Киселев? Каждый может ответить на этот вопрос, исходя из уже имеющегося жизненного опыта. Если же «Исторические хроники» – это «заказ», то не случайно он актуализировался в дни, когда верующие люди переживают так много памятных дат, связанных с Царской Семьей. Видимо, г-н Сванидзе, только озвучил мысли тех, кому очень невыгодно усиление христианской составляющей в государственности России. Не случайно в кадрах «Исторической хроники» столь часто гарцуют г-н Чубайс и некоторые другие деятели-реформаторы, малопопулярные, впрочем, в последнее время.

Священник Игорь Сальников
г.Хабаровск

назад

вперед