ПОЧТА

ОН И ТЕПЕРЬ С НАМИ

3 августа – полгода со дня кончины о.Василия Ермакова

Здравствуйте, уважаемые сотрудники газеты «Вера»! В прошлом году, где-то летом, прочитала в вашей газете отрывки из книги «Крестный путь игумена Бориса». И очень опечалилась, узнав о кончине батюшки. Я всегда помнила о.Бориса и советовала знакомым съездить к нему. Всё, что написано в книге о нём, правда. Я и моя дочь Маргарита были у него на соборовании и исповеди в конце Успенского поста в 1992 году. Отец Борис знал и видел грехи человека и многое другое в духовном плане. Он сам быстро перечислял мои грехи и, обличая, говорил строго и твердо: «Делала!» – и я, готовая провалиться со стыда сквозь землю, подтверждала: «Да! Да! Да!» О, какое это было очищение, какое покаяние! Такой исповеди и такого состояния внутреннего у меня больше не было (а верующая я с 1986 года). Семь часов на соборовании пролетели как один час. Народу было много, о.Борис исповедовал и соборовал один. После соборования была такая радость, такая лёгкость, только не хватало крыльев. Все были едины, всех покрывала благодать Святого Духа.

Ушёл от нас в мир иной о.Борис, и это очень печально. А вослед ему отошёл к Богу и наш дорогой батюшка протоиерей Василий Ермаков. Печали нашей нет конца, и слезам тоже. Конечно, мы понимаем, что имеем заступника, молитвенника на небесах за нас, грешных...

Несомненно, об отце Василии со временем будет написана книга. Но на это нужно время. Я же хочу поделиться с читателями «Веры» своими собственными воспоминаниями о моём духовном отце – священнике Василии Ермакове. Таких отцов в России сейчас единицы пока. А сколько их погибло при безбожной власти! Но идёт возрождение веры, духовной жизни народа, священники набираются опыта.

* * *

Моя младшая дочь Маргарита в 2001 г. переехала жить из Томска в Кронштадт. В том же году её духовным отцом стал отец Василий. Я воспитывала внучку Марину, дочь моей старшей душевнобольной (бесноватой) дочери. Когда дочь заболела, я забрала к себе Марину, ей было 4 года. По своему нездоровью в 2002 году я отправила Мариночку на два года в Кронштадт к Маргарите. И вот в 2003 году я сама приехала к ним в Кронштадт на всё лето.

В июне, на Троицу, я впервые увидела отца Василия в храме на Серафимовском кладбище. После службы стоим мы у крылечка, ждём батюшку, чтобы взять у него благословение. Он вышел в сопровождении молодых людей, его духовных детей – они делали для батюшки проход в огромной массе народа. Дочь моя кричит: «Батюшка, вот моя мама приехала из Томска!» Я подхватываю: «Благословите!» Батюшка поворачивается ко мне, смотрит на меня острым внимательным взглядом – и благословляет. И тут со мной происходит невероятное. Описать это невозможно, но попытаюсь. Пишу эти строки, и слёзы льются при воспоминании. Тогда я как бы исполнилась внутреннего света, вся была им пронизана. Мне было хорошо, мыслей не было, ни говорить, ни думать не могла, была словно в каком-то удивлении. Внутри меня мне было сказано: «Ты прошла скорби, вот твой порог». И я мысленно вижу как бы дверной порог у ног отца Василия. Несколько раз в людской тесноте наклонялась и целовала батюшкину руку, а он сжимал мою. Батюшка громко прокричал в толпу: «Пожелаем ей сибирского здоровья, питерской веры!» После этого несколько раз спросил меня, сколько буду здесь жить, но я словно потеряла дар речи. Потом тихо выдавила из себя: «Как хотите». И сказал батюшка: «Поживи, походи к нам, посмотри» – и двинулся с народом дальше к церковному домику. Я, забежав вперёд, взобралась на крыльцо и, вся в каком-то изумлении, смотрела на батюшку и ждала его приближения в окружении народа. У крыльца батюшка обвёл глазами толпу, зацепил и меня взглядом. Позднее я сравнивала себя, как я в тот миг стояла на крыльце, с евангельским Закхеем. Но вот, оставив батюшку с народом, мы пошли через кладбище на остановку. На душе была радость необыкновенная, лёгкость. Ноги несли меня, как будто мне было 19 лет (а не 66). Все вопросы, мучавшие меня последние 17 лет, отпали сами собой. Все эти годы я искала на них ответы, но никто мне их не дал.

...Конец июня 2003 года. В конце службы в церкви я ненадолго присела там, где разливают святую воду. Подходит женщина и просит святой воды – для мужа. Муж её строил церковь, упал с высоты и разбился. Вот уже три месяца лежит в больнице, и врачи говорят, что надежды на выздоровление нет. Кончилась служба, вышел батюшка Василий, и я со всеми сопровождала его до крыльца церковного домика, мне надо было испросить у него благословения. Батюшка взошёл на крылечко, и вдруг из гущи народа та самая женщина, что просила воды, кричит: «Батюшка!» О.Василий поворачивается к ней – и вдруг лицо его искажается, словно от сильной боли, он даже пригнулся. Вид у него был такой, будто его пронзили кинжалом. Женщина ещё ничего не сказала, только начала говорить: «Мой муж...» В этот момент батюшка разогнулся и сказал ей: «Скажи тому священнику, у которого он строил церковь, пусть он сделает (отслужит) то-то и то-то (дело шло к тому, что муж её умрёт, ясно это было по голосу и указанию батюшки)». И тут же он отвернулся от неё, лицо его разгладилось, стало светлым и добрым. Теперь через толпу закричала и я: «Батюшка, дочь и внучка хотят купить телевизор и компьютер». Ответил: «Покупайте, сейчас время другое, мы не жжём лучину». Кричу ему ещё, что старшая дочь у меня больная. Он ответил: «Тонечка твоя поправится, и всё у тебя устроится». Меня удивило, что он назвал дочь по имени, и так ласково.

На другой встрече сказала, что у меня дом в селе Могочино под Томском. Отец Василий сказал на это: «Дом не продавай». Я же об этом и не думала тогда. А спустя несколько лет моя внучка вышла замуж, ждала ребёнка, вот тогда мы и вспомнили добрый совет батюшки не продавать дом – он это предвидел, по своей прозорливости. Места, к слову, там благодатные, в селе есть Никольский монастырь, где больше восьми лет была послушницей моя Маргарита, до переезда в Петербург.

В начале августа собралась я уезжать в Томск. После службы батюшка говорил с народом. Стою и я, слёзы так и льются. «Увижу ль я вас ещё?» – спрашиваю батюшку. Он тихо ответил: «А куда ты денешься?» Уезжая, купила видеокассету с его праздничными богослужениями и 13 аудиокассет с проповедями. Как потом утешал меня голос дорогого батюшки!

Сколько отеческой теплоты дарил он нам, духовным детям! Вспоминаю, как перед отъездом в Сибирь в то лето, прощаясь с батюшкой, говорю: «Батюшка, хочу на прощанье поцеловать вашу руку». Он отступил назад, поднял голову, выпрямил стан и с довольством ответил: «Я весь твой». Так мягкой шуткой смог сгладить грустный момент расставания.

Спустя год я приехала в Кронштадт насовсем. Спешу на Серафимовское кладбище. Батюшка после службы, как всегда, окружен народом. Я, когда оказалась рядом с ним, посетовала, что мне не досталась его книга («Во имя спасения России»). На это он ответил с улыбкой: «Есть у меня любимые женщины и в Томске, и в Омске. Дам я вам, бедным, книги». О.Василий сел на лавочке в трапезной церковного домика, усадил меня рядом, а по другую руку его сидели двое мужчин, духовные дети, они жили за границей. Всех нас обнимал, столько любви и ласки, внимания нам подарил!

А несколькими месяцами позже увидела я батюшку Василия другим – строгим, даже суровым. Я долго не появлялась в храме по болезни, а когда, наконец, пришла на исповедь, то от радости, что снова вижу дорогого батюшку, стою в очереди кающихся и широко улыбаюсь. Я совсем позабыла, что нахожусь на исповеди и что веду себя неправильно. Ох и пробрал он меня грозно при всех за это моё поведение! «Что, пришла за таблеткой?» (То есть для тебя к причастию подойти – как таблетку получить.) Он видел меня насквозь, видел, что во мне нет покаяния – и не допустил до причастия, сказал прийти через две недели. Я вышла из храма и, стоя в притворе в толпе народа, плакала. Через короткое время батюшка вышел за дверь, якобы посмотреть что-то или кого-то. Повернувшись к двери, схватил мою руку и чуть дернул, как бы дав знак, чтобы я вернулась. Наклонившись, я поцеловала его руку и подбежала к месту исповеди. О.Василий подошёл ко мне, стал слушать с любовью мои сбивчивые речи и уже совсем по-другому – ласково, но твердо – сказал: «Приходи через две недели».

И много было от него внимания и любви не только ко мне, но и ко всем, старым и молодым, опытным и новоначальным, бедным и обеспеченным.

Помню еще один разговор, осенью 2006 года. Оглядывая народ – всех этих скорбящих, находящихся на распутье, недугующих людей, – батюшка обратился ко мне: «Что у тебя?» Отвечаю: «Батюшка, дочь уехала в Берлин, вышла замуж. Может, мне устроиться в какой-нибудь монастырь? Я ведь совсем одна». А он и говорит возмущённо: «Не знаю никаких монастырей». Значит, нет мне благословения в монастырь. А народ шепчет: «Ты же не одна, ты с Богом». Мне стыдно было за моё малодушие, уныние.

И вот – наша последняя встреча с батюшкой, помню даже день – 26 декабря 2006 года. Идёт исповедь. Народу, как всегда, битком, стоят вплотную к батюшке. Вижу, что он болен, похудел, веки красные. Печально, что некому было навести порядок, оградить батюшку от толпы. Очень тяжело было батюшке, людей исповедовал стоя, ни стула, ни ограждения. А народ напирал со всех сторон. Не поберегли батюшку мы. Духом он был велик, но телом немощен.

Помню, пробралась я к нему, батюшка благословил на причастие. Долго целовала я благословляющую руку, и он не отнимал её. Это душа моя чувствовала, что вижу его в последний раз. Но разумом я была всё-таки далека от такой мысли.

Собралась я в конце января съездить в Сибирь – внучка моя в начале февраля должна была родить, вот и хотела ей помочь. Пришла за благословением к о.Василию. А он больной был, людей не принимал. Так я и уехала без благословения. Приехав в село Могочино, узнаю горестную весть – 3 февраля батюшки не стало. В это самое время я ехала в поезде.

Съездила я очень плохо. Простыла там сильно и вскоре вернулась в Кронштадт. В то время меня мучил вопрос, где жить. В Кронштадте мне не климат, батюшки нет, к кому теперь пойду со своими вопросами?.. Да и тянуло в родную Сибирь. Но когда съездила на могилку к батюшке в марте, мне стало ясно, что место моё здесь. А болезни и неподходящий климат потерпеть можно. Батюшка передавал благодать на окружающих его при жизни, но благодатное место и вокруг его могилки. Кто посетит могилу батюшки, Святой Дух дает разрешение всем его вопросам.

Говорил отец Василий перед народом: «Вы – дети мои, и я могу так вас называть, потому что я каждому уделил внимание». Это было так. Для всех он был примером пастыря, отца, гражданина. Болел сердцем за каждого человека. Он был верен Богу, был мужественным, пройдя большие испытания в условиях безбожного режима и гонений. Дух у верующих в его церкви был един. В такой тесноте люди отстаивали терпеливо службы, с терпением и любовью относились друг к другу. Всем приходящим, особенно «новеньким», батюшка говорил: «Приходите и смотрите, почему мы тут молимся, почему рано бежим через большое кладбище, выстаиваем службы в такой тесноте, постимся. Приходите почаще, побудьте с нами – и вы поймёте, что мы нашли Бога и что Бог с нами».

Раба Божья Нина, 70 лет
г.Кронштадт

назад

вперед