ЭКСПЕДИЦИЯ
ИСЦЕЛЕНИЕ РОДИНОЙ
(Окончание. Начало на предыдущей странице)
Экспедиция продолжается
Итак, нам предстояло отправиться к так называемому Шебеньгскому святилищу. Что о нём известно? В 1985 году его «открыл» и описал вологодский исследователь И. Никитинский. Но это значит лишь, что он ввёл сведения о языческом капище в научный оборот. Местные жители издавна знали о существовании Камня, правда, сторонним людям неохотно о нём рассказывали. Наверное оттого, что «пользовали» его помаленьку сами для разных нужд.
Вот что поведала учительница истории Шебеньгской средней школы местная уроженка Галина Гусева. Как-то, в 70-х годах прошлого века, она, тогда студентка вологодского института, после декретного отпуска беспокоилась о том, как продолжится её учёба. Своими сомнениями она поделилась с бабушкой, и та посоветовала ей сходить «попросить у камушка». При этом дала некоторые инструкции: идти надо одной (нарисовала схему, как найти камень), встать лицом на восток, просить только для себя и т.д. Внучка решила, что у бабушки это просто пережитки язычества, к тому же побоялась идти в лес одна. Но когда вскоре отправилась в лес со свёкром, всё ж таки попросила его показать святилище. А уж когда он подвел её к камню, уселась на него и сделала так, как советовала бабушка.
В последующие годы Галина и стала главным популяризатором святилища: водила к нему детей на экскурсии, где они изучали камень и очищали от мха-камнеломки, а потом помогала детям писать краеведческие отчёты по результатам этих экскурсий.
Один из таких отчётов нам показывал уже знакомый нам тарногский музейщик Юрий Кузнецов:
«Камень расположен по частям света, и поэтому на каждой части камня есть изображение богов, – пишет школьница Анна Окатова из Шебеньгского Погоста. – Например, на верхней части камня изображён бог-громовик. Ещё на камне есть две лестницы. Одна ведёт в небо, значит, в рай, другая – под землю, значит, в ад. Рядом с большим камнем находится ещё и маленький камень, на нём тоже есть рисунки и православные кресты».
Интересно всё же, как сплетаются знания в сознании современного человека: ребёнок, воспитывающийся в совершенно светской системе, воспринимает языческую символику по-православному. Чудеса да и только.
Действительно, камень испещрён рисунками, среди которых самые древние – изображения мирового дерева, «схемы» мира, богов, людей и животных. Есть надписи кириллицей, сделанные, как считают исследователи, пять веков назад. Некоторые языческие священные изображения «крещены», например плывущий небесный корабль имеет мачту в виде креста, есть также изображение, похожее на шатровую церковь. Впрочем, может быть это чум. И даже есть древнее изображение пятиконечной звезды (вот они откуда здесь родословие ведут!). Всё это нам предстояло увидеть и в этом разобраться. Но главным нашим желанием было помолиться возле камня, попытаться, как это делали наши православные братья несколько веков назад, словом Божиим освятить капище.
Из дорожного дневника М.Сизова:
Молитва архангелу
Вернувшись в Тарногу, простились мы с двумя подругами, – как нам казалось, уже навсегда. Жаль было распускать нашу «пятёрку отважных». За три дня, длившихся словно целая неделя, успели мы свыкнуться, что рядом с нами энергичная, весёлая Настасья и тихая, вдумчивая Тоня. Обмениваемся номерами телефонов... Ну, последнее прости-прощай!
Анатолий Петрович, в котором ещё не угас журналистский задор, вызвался сопроводить нас до «Тиуновского чуда». «Быстренько смотаемся туда – и домой, в Сыктывкар», – решили мы. В дороге развернул я план, который ещё в первый день дала нам работница лесхоза Александра. Какие-то значки, пунктиры... Вроде бы лесные пикеты отмечены, но что-то не похоже. Пока я так гадал, Игорь подъехал к деревне Тиуновской и у въезда на лесовозный тракт затормозил: «Вон мужик стоит, может, он дорогу подскажет?» Мужик, возившийся с трактором, дал такое пояснение: «Прямо, потом налево, потом направо и прямо по полю до конца, пока колея не кончится. Там в леску увидите камень. Но только туда вы не доедете, потому что поле вспахано». Что ж, попытаться надо... Сообщение о вспаханном поле мы встретили с недоверием: около самой-то Тарноги сколько полей заброшенных, а кто ж здесь станет, в тайге, землю пахать?
|
Ох, уж эти лесовозные дороги – лабиринтом Минотавра расползлись они по бескрайней зелёной чащобе. Местами утопаешь в глубоких колеях, а другорядь не знаешь, дорога перед тобой иль это действительно мифический Минотавр прополз, вывернув деревья и придавив кусты. Мы старались держаться главной колеи, не сворачивая в прогалины, но и этот таёжный большак скоро начал ветвиться, ставя в тупик: направо или налево? На лесхозной карте дорога выглядела совсем иначе, так что пришлось выбирать путь по наитию. Когда на очередной развилке наши «Жигули» уткнулись в подозрительную топь, то решили мы разведать путь пешком, поручив Петровичу «сторожить» машину. Выходим на обширную кулигу, где даже кустики не растут. Странное поле: сколько хватает глаз, всюду дёрн перевёрнут, будто не один, а сотня «минотавров» накопытила, играя дикую свадьбу. Сверились с картой: ручей должен быть, а здесь он не проглядывает. Поворачиваем назад...
Около часа кружили мы пешком по лабиринту дорог, оставив Петровича волноваться. Вечерело, лес как-то изменился, в тёмной глубине его размежились мшистые веки, и немигающий взгляд стал холодить спину. В народе говорят: «Лес видит, а поле слышит». А ещё: «Был бы лес, будет и леший». Не знаю, может, и показалось мне, но кто-то невидимый упорно уводил нас в сторону от намеченных на карте ориентиров. Чем упорнее был этот «кто-то», тем сильнее росла решимость добраться до языческого камня и прочитать там молитву. Угадав мои мысли, Игорь спрашивает:
– Интересно, когда последний раз там был священник?
– У камня-то? Наверное, до революции, если вообще о нём в ту пору помнили. Да и сейчас, когда капище заново открыли, я не слышал, чтобы кто-нибудь из православных там бывал. Одна только Тоня...
– Да, она рассказывала, – прервал Игорь. – Какая-то знакомая приглашала её и над камнем зажигала ароматические палочки.
– Слушай, а может, у Тони дорогу спросить? Она же свой номер дала.
Сколь ни дикой была эта мысль: звонить из тёмного, дремучего леса – Игорь достал сотовый телефон. К нашему удивлению, хоть и слабенький, но «сигнал» принимался. Антонина была краткой: спросив, на каком повороте стоит наша машина, сказала: «Скоро буду».
...Небо почти совсем померкло. Вдали за деревьями запрыгали огоньки фар. Надсадно урча, подкатила маленькая «Ока». Рядом с Тоней, одетой по-домашнему – в наспех накинутой безрукавке, сидел какой-то мужик из местных – проводник. Он махнул рукой: следуйте за нами. И тут началось ралли... Ручное управление, рассчитанное для инвалидов, не помешало Тоне закладывать лихие виражи на поворотах и быстро переключать скорость. Вот что значит опыт вождения с 19 лет. Следуя за её более лёгкой машиной, Игорь не раздумывая направляет «Жигули» в самые топи – и мы проскакиваем! Въезжаем на знакомую нам с Игорем кулигу, перепаханную «минотаврами», и... намертво застреваем в грязи. Тоня кричит: «Быстрей ко мне в машину, а то не успеем, стемнеет!» Подхваченные общим порывом, бежим, бросив редакционный автомобиль в болотине. В «Оку» впятером не вмещаемся, Игорь решает бежать сзади: «Я машину утопил, я и побегу». И вот уже с жутким надрывом мотора несёмся по кулиге, подпрыгивая на кочках вздыбленного дёрна.
– Эка порезвились тут кабаны! – удивляется наш проводник. «Так вот кто поле-то вспахал! – вдруг понимаю и тоже удивляюсь, но про себя: – А ведь мы с Игорем сразу вышли к этому полю. Но что-то завернуло нас назад. Затем на самом краю поля машина застряла. А сейчас из-за этих диких свиней, в которых словно бесы вселились, «Ока» на винтики рассыплется...» Проводник, внимательно всматриваясь вперёд, указывает Тоне, где лучше проехать, чтобы не угодить в вырытую кабанами яму.
– Вас как зовут-то? – спрашиваю нашего спасителя.
– Николай.
– Как?
– Николай!
И почему я не удивляюсь?!
* * *
Каким-то чудом по бездорожью доехали мы до самого леска, где языческий камень лежит. Вот он – весь какой-то синюшный, похожий на зарывшегося в землю ящера. С Анатолием Петровичем разглядываем знаки на его панцире: проглядывает угловатая фигурка, наверное тот самый «бог-громовик», о котором нам рассказывал Кузнецов; лестница под землю и на небо; какой-то треугольник, утыканный палочками... А вот православный крест, ещё один – это наши предшественники оставили. Интересно, сколько веков назад? Сразу, как в здешних местах появился монах Агапит? Как утверждает Кузнецов, если встать спиной к камню и смотреть ровнёхонько на восток, то на линии взгляда должен оказаться Маркушевский монастырь.
|
Появился Игорь. Не дожидаясь, когда он отдышится, достаю молитвослов. Какой акафист читать? Раздумывать времени нет – стемнело так, что буквы расплываются в глазах. Страница открывается на акафисте Архистратигу Михаилу и всем Небесным силам:
«Избранный Небесных сил воеводо и рода человеческаго заступниче... Радуйся, звездо мира первообразная; Радуйся, свеще истины и правды златозарная...»
Передаю книгу Антонине, подсвечиваю ей экранчиком сотового телефона:
«Радуйся, егоже с верою прославляют земнороднии; Радуйся, егоже трепещут адския силы. Радуйся, Михаиле, великий Архистратиже, со всеми Небесными силами...»
Читали мы по очереди, под конец пришлось, встав на колени, светить уже двумя мобильниками. Закончив последней, Антонина вернула молитвослов и странновато посмотрела: «Да-а... Целому воинству молились. Это ж какая битва тут начнётся!..»
Опустилась ночь. Игоря я уговорил сесть в «Оку» – теперь моя очередь быть «за бортом». В отличие от него, бежать я решил поперёд машины, чтобы свет фар из-за спины хоть как-то освещал кабаньи рытвины. На небо высыпали звёзды, они качались перед глазами, как рыбьи блёстки на неводе, а сзади монотонным прибоем взрыкивал мотор... Я добежал почти до конца поля, как вдруг что-то произошло в мире. Останавливаюсь – и ледяной волной нахлынуло чувство одиночества. Только звёздный свет заливает кулигу, тишина... Куда машина-то подевалась?! Что есть мочи бегу назад и натыкаюсь на странно накренившуюся «Оку», из-под колёс которой торчат человеческие ноги. Кроссовки Игоря! Наклоняюсь, чтобы рассмотреть, кто-то слепит меня фонариком...
Из дорожного дневника И.Иванова:
Ночью в лесу
Впереди в свете фар мелькала спина Михаила, мы уже начали настигать его, когда под днищем раздался гром – отвалился глушитель.
«Оку» недаром называют четырехколёсным мотоциклом. Об этом я вспомнил, когда попытался подлезть под неё: низковата. Пришлось Антонине выруливать на кочку, так, чтобы просвет между днищем и землей увеличился. Наши фонарики – сотовые телефоны – стремительно теряли заряд, так что мы уже не стали тратить время на поиск коврика – я взял кусок проволоки и полез на спине крепить глушитель, в чём был.
Под взбадривающие восклицания спутников я что-то там нащупал на днище, за что можно было прикрутить отвалившуюся трубу, и довольно долго, как мне показалось, крутил стальную проволоку, молясь только об одном – чтобы то, на что я её крепил вслепую, не оказалось бензопроводом.
Наконец дело было сделано, оставалось за малым: преодолеть обширную лужу впереди с осклизшими глинистыми берегами и не потерять дорогу из леса. Решили: сначала пусть развернутся и преодолеют препятствие «Жигули». В полной темноте это оказалось не так просто: развернуться-то я смог с грехом пополам, а вот преодолеть лужу силёнок у мотора не хватило: сели. Антонина включила фары на своей «Оке», а Михаил и наш проводник Николай начали толкать. Однако не только толкать, но и самим им устоять на глине было не проще, чем на льду. Двигатель ревел, колеса «мылили», забрызгивая грязью толкунов (ничего не поделаешь, задний привод), а машина только дёргалась и всё больше увязала в болотине. Пошли рвать (топора-то нет!) ветки и бросать их под колеса. И снова рёв мотора оглашал испуганно притихший лес. Прошло часа два. В какой-то момент показалось, что машина вырвалась, она рванула на пару метров и… снова застряла. Новые безуспешные попытки вырваться, и, наконец, двигатель не выдержал – закипел.
Мы выключили всё, что можно было выключить, и нас окутали глубокая тишина леса и совершенно липкая непроглядная темень. Теперь для всех уже было очевидно, откуда наши беды: так мстил нам камень. И в общем-то, когда мы сюда шли, должны были понимать: то, что для нас молитва Богу, для вековых бесов, живущих на капище – это надругательство и попрание – так просто они нанесённую обиду не оставят. «Помоги, Господи!»
Мы снова отправились ломать в темноте лапник. И вдруг я что-то услышал… какой-то едва различимый звук.
– За мной едут, потеряли, – вздохнул Николай. – Жена, видимо, уговорила соседа завести трактор и ехать нас искать.
Скоро за деревьями замелькал свет фар, – прыгая по кочкам, к нам подрулил «Беларусь». Лицо супруги Николая выражало то, что и должно было выражать. Мы, скупо посетовав на обстоятельства, постарались не усложнять жизнь Николаю по приезду домой – быстренько подцепили машину и выдернули её из лужи. Потом трактор ещё долгонько так тащил нас по лесной дороге – не зря же ехал сюда…
Когда, пропетляв по лесу, мы наконец выскочили к деревенской ферме, нам показалось, что это всё. Выдохнули полной грудью, посмеялись над приключениями, размялись. Тепло распрощались (в очередной раз) с Антониной. Пора ехать. Дорога хоть и тёмная, но знакомая, к тому же асфальт – никаких проблем дальше быть не должно. Мы с Михаилом сели в машину. За деревней – поле, дальше – поворот и прямая дорога на Тарногу. Я прибавил газу.
Метров через пятьсот мне показалось: что-то дорога слишком узкая. Может, забыл? Но вскоре асфальт кончился, пошла грунтовка. Не понял, откуда это? И тут вдруг перед глазами из темноты выросла стена леса – дорога в свете фар призывно ныряла в него и исчезала за елями. Мы тормознули, и тут у меня непроизвольно открылся рот: я узнал это место, этот странный плакат, приколоченный к дереву, с единственным словом «Пожар!» – его не забудешь. Это было начало лесной дороги к Камню.
Я был настолько потрясён, что заглушил двигатель и на минуту закрыл глаза. Как я мог здесь оказаться – в здравом уме и твёрдой памяти, – ведь это совсем в другую сторону! Я же никогда не страдал забывчивостью, особенно в том, что касается дорог: и через много лет вспомню, если хоть однажды по ней проехал. А тут…
Впрочем, ответ-то был ясен нам обоим.
Круто развернувшись, нажал я на газ...
* * *
Как и обещали тарногским православным, по пути домой мы сделали приличный крюк, чтобы заехать в Тотьму и в храме сфотографировать икону прмч. Агапита. С присланной фотографии Анастасия надеялась сделать икону святому. Ведь до сих пор у тарногжан нет образа своего небесного покровителя. Икону в храме нам показали, но св.Агапит оказался на ней в сонме других святых – маленькая такая фигурка. «Вы вот что, – благословил нас отец Георгий, – съездите в Нюксеницу, там строится церковь его имени, есть и его икона». Что мы и исполнили.
Образ преподнобномученика был новодельным – по заказу нюксенцев написали его совсем недавно, в Великом Устюге. Но мы и этому рады. Подошли по очереди и приложились к лику святого, который был исцелён милостью Божьей и впоследствии исцелял других. Святый преподобномучениче Агапите, моли Бога о нас!
И.ИВАНОВ, М.СИЗОВ
| назад |
| вперед |  |
