ВЕРНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
«Где-то Русь ещё жива...»
Из Петербурга до Гатчины добираться совсем недолго, каких-то сорок минут на рейсовом автобусе. Но каждый раз, бывая в Северной столице, откладывал туда поездку, – казалось, слишком уж далёко... Отчасти так и оказалось: «далёкость» я сразу почувствовал, приехав в этот тихий городок. После суматошного мегаполиса было странно видеть, что люди на улочках никуда не спешат и зелень листвы, в которой утопают низенькие старинные дома, самая настоящая, душистая, а не пропылённо-бумажная, какв Питере. Ну, словно на другую планету попал.
Стояли последние числа мая, но солнце припекало по-летнему, даже в утренний час. Иду куда глаза глядят, незаметно погружаясь в беспечную истому русской провинции. Вот уже и центр городка, Павловский собор. Под его высокие прохладные своды вхожу, когда служба ещё не началась. Будний день, поэтому богомольцев собралось немного, человек пятнадцать от силы. Скоро, впрочем, к нашему небольшому войску присоединяется целый отряд: колонной по одному в храм втягиваются мальчики лет 10-12 и девочки в белых платочках. Сопровождает их молодая учительница со стопкой каких-то бумаг в руке. «На экскурсию класс привела?» –мелькнуло в голове. Нет, что-то не похожи эти детки на обычных школьников. Почему? Трудно объяснить. Такие же по-детски непосредственные, некоторые даже шалят исподтишка, но какие-то они... светлые, что ли.
Бумаги в руках учительницы оказались нотами. А дети – учебным церковным хором. Началась служба, и детский хор запел попеременно со взрослым, состоящим из одних старушек. Так и перекликались они – молитвенные вздохи старого, скрипучего клироса и невесомо-лёгкая, чистая, как родник, ангельская песнь детей. Служба, к удивлению, пролетела быстро. Детишки друг за дружкой, этак плотненько, выстроились к Чаше Причастия, и я не удержался, достал фотоаппарат.
Делаю последний кадр, и тут ко мне подходит учительница:
- Вы из газеты будете?
Смотрю на её весёлое, лучащееся радостью лицо и прихожу к выводу, что ругать меня вроде не собираются. Да и видела же она, что я подходил к священнику, брал благословение на фотосъёмку. Наоборот, женщина смотрит на меня как на давнего знакомого, имя которого забыла, а сейчас вот пытается вспомнить.
- Да, из газеты «Вера», – отвечаю.
- Из той самой «Веры»? – округляет учительница глаза, уже не скрывая своего изумления, и уточняет на всякий случай: – Это которая «Эском»?
- Да, та самая, «Вера»-«Эском».
- А я и думаю... Я ведь давний-давний ваш подписчик! Газету очень люблю, потому что она помогает закрепиться в вере и спокойный такой даёт настрой на жизнь. Иную прессу почитаешь – и неделю не можешь восстановить равновесие в душе, какой-то мандраж начинается, как всё плохо кругом, как страшно. А «Веру» почитаешь – и понимаешь, что Русь хоть где-то, хоть эпизодами, но ещё жива!
- А какие статьи вам нравятся, какие нет? – пользуясь моментом, начинаю «анкетировать» читательницу. Мы выходим на паперть, чтобы не мешать завершению службы, и Елена Михайловна отвечает:
- Во-первых, очень интересно читать статьи про паломничества, которые из номера в номер переходят. Особенно понравилось, как вы по реке плавали...
- Мезени?
- Да, по ней. Просто здорово! Теперь, когда встречаю на карте северные названия, то словно знакомого вижу, такие они родные стали. Лешуконье ваше – совершенно чудное! Я в православных классах преподаю хоровое пение и фольклор – много полезного почерпнула из рассказа «Веры» о Лешуконском ансамбле народного хорового пения. Нашла его записи и дала детям послушать. Например, их исполнение северной свадьбы – с плачами, здравицами. Это такое огромное действо, такое погружение в русские сокровенные истоки! Вы не представляете, какваж-но нашим детям слышать это, чтобы воспряла в них русская душа! Вообще, у вас на далёком Севере много народного сохранилось. Чем южнее, тем больше заметны заимствования, а тут чистое, как родник, наше исконное звучание.
- А вы сами гатчинская?
- Нет, всего седьмой год здесь живём. Мой муж – священник, отец Константин Головацкий, служит в храме на Охте в Петербурге, там новый «блокадный» храм построен. Успенский. Очень красивый, белоснежный, как Покрова на Нерли. Но так получилось, что жить переехали в Гатчину – здесь спокойнее, чем в большом городе, и детям хорошо.
- Православные классы, о которых вы сказали, действуют в обычной школе?
- Нет, мы принадлежим вот этому Павловскому собору. У нас проект такой: гимназия имени Ушинского, которая считается ведущей гатчинской школой, и Павловский храм договорились на базе приходской воскресной школы сделать начальные православные классы. Приступили мы в 2002 году, и вот сейчас у нас доучивается третий набор детей: 1-й, 2-й и, как эксперимент, 5-й классы. На будущий год первоклашек уже набрали, так что будетуже четыре класса: 1-й, 2-й, 3-й и 6-й.
- А государственная гимназия какое участие в этом принимает?
- Официально мы числимся в гимназии, подчиняемся её расписанию, оттуда же к нам, в здание воскресной школы, приходят преподаватели и дают знания по государственной программе. Разумеется, работу их оплачивает государство. Но детки при этом дополнительно изучают церковные предметы – Закон Божий, церковнославянский язык, церковное пение, рисование с иконописным уклоном и так далее. Им преподают шестеро наших учителей, из воскресной школы, труд их оплачивает Павловский приход.
- Как просто и логично! Государственная школа плюс воскресная в одних стенах, – удивился я. – Всюду спорят о введении православной культуры в общеобразовательные школы, а у вас в Гатчине поступили наоборот: в воскресную ввели общеобразовательные предметы. Только вот непонятно, как гимназические учителя приспосабливаются к православной обстановке?
- Видят, что дети постятся, исповедуются, причащаются, – и сами тянутся, воцерковляются. Кто-то в духовном плане идёт просто семимильными шагами, кому-то приходится труднее. Ведь когда человек каждый день соприкасается с Церковью, то, с одной стороны, Господь ему помогает, а с другой – наваждения врага проявляются очень сильно. И человек начинает метаться. .. Для учителей начальных классов это особенно сложно, потому что они не просто преподают свои предметы, но должны и воспитывать детей. Спасает то, что шестеро наших православных учителей как-то выравнивают ситуацию. Впрочем, и государственная гимназия, откуда приходят к нам преподаватели, не так уж чужда православию: директор у них верующий, есть там и свой храм, в котором проводятся службы.
- Всё это по желанию родителей?
-Конечно! Вообще, самая главная для нас проблема –это слишком большое количество желающих отдать своих детей в наши православные классы. Мы бы рады всех принять, но здание нашей школы маленькое. У меня самой трое детей, но смогла устроить сюда лишь одного, а для другого, который должен идти в первый класс, свободного места не нашлось.
- А уплотнять классы не пытались?
- Наоборот, мечтаем их рассредоточить, чтобы на одного учителя приходилось меньше учеников. Не поверите, но православные детки зачастую оказываются более непослушными и неуёмными, чем обычные. Их очень трудно вести, хотя они и молятся, и постятся. Я так думаю: на них идёт большое воздействие «кое с какой» стороны, всё время их что-то подпихивает, искушает, «подкалывает», как сейчас говорят.
- И какой выход? Будете просить у государства большее здание?
- Уже просили. Не дают. Наверное, придётся арендовать помещения и самим за них платить, а также самим нанимать учителей. Но тогда наша православная школа станет платной, а ведь православные родители чаще всего не самые богатые люди. Не знаю, что из этого выйдет. Возможно, параллельно будут существовать прежняя «православно-государственная» школа, но с меньшим количеством учеников, и платная православная – на новой, более просторной площадке.
...Служба уже закончилась, из собора выходят девочки в белых платочках, крестятся с поклонами. «Идите покушайте», – улыбается им матушка Елена.
- У вас и столовая в школе есть? – спрашиваю учительницу.
- А как же! Не хуже, а может и лучше, чем в обычных школах. Пойдёмте, покажу, как мы живём...
Здание воскресной школы тут же, через дорожку от храма. Оно двухэтажное и на вид довольно вместительное. Но войдя внутрь, понимаю, что имела в виду учительница: узкие коридоры и коридорчики заполнены детскими голосами, плотным весёлым гомоном, который, словно вспучившаяся опара, вот-вот приподнимет крышу и перельётся через край на улицу.
- Здание вернули собору ещё в 95-м году, – поясняет матушка Елена, – ведь это церковное здание, до революции здесь была церковноприходская школа. Представьте, училось в ней 150 детей, а у нас 50 едва помещаются.
- Раньше, наверное, школяры меньше места занимали, – шучу я, – не так шалили, как нынешние детки.
- Наверное. Но в любом случае увеличить количество учащихся на этих квадратных метрах мы не можем – современные нормативы не позволяют.
Матушка Елена знакомит меня с директором школы Людмилой Михайловной Васильевой, и мы вместе совершаем обход помещений. Начинаем с просторного актового зала, где, кроме фортепиано, стоит ещё и аналой. Как мне объясняет директор, здесь в начале каждой учебной недели совершаются молебны. Детишки молятся и у себя в классах – перед началом занятий и после. Затем заходим в столовую, где готовят не «фаст фуд», абы как перекусить, а наваристые супы и полноценные вторые блюда. Заглядываем в учебные классы и в кабинет музыки, где взъерошенный русоголовый мальчонка исполняет соло под аккомпанемент пианино.
- Как вы заметили, пианино у нас почти в каждом кабинете, – объясняет матушка Елена. – У нас ведь не просто гимназические православные классы, а ещё и с музыкальным уклоном. Точно такой же договор, как с гимназией, мы заключили с городской музыкальной школой – и оттуда приходят преподаватели игры на фортепиано, на флейте и на других инструментах. А ещё у нас хороший хор...
Когда наступила пора прощаться, я вдруг спохватился: о начатом читательском «анкетировании-то» я совсем забыл. Спрашиваю матушку, какие бы материалы она хотела видеть в газете.
- Побольше бы таких статей, когда вы людей описываете, всевозможные их судьбы, жизненные ситуации, даёте рассказы от первого лица, – ответила она. – Ещё очень здорово, когда о священниках пишете – о старых и молодых, об исповедниках и ныне живущих. Ну и, конечно, ваши поездки в разные северные уголки... А главное – сохраняйте прежний настрой на позитивное: жизнь идёт, и надо молиться, поститься, надо держаться веры православной, но без истошности, спокойно.
Матушка Елена снова повторяет, как поддерживает её «Вера»: «Читая газету, вижу, что хоть где-то, хоть эпизодами, но Русь ещё жива». И я ухожу, поражённый странной мыслью: а ведь она сама, её школа, её воспитанники – просветлённые Церковью девочки и отроки – и есть та самая Русь, о которой она говорит! А газета-это всего лишь зеркало, в котором собираются редкие лучики негасимого русского солнца, русской жизни во Христе.
М.СИЗОВ
Фото автора
 | назад |
| вперед |  |
