ПОЛЕМИКА
НЕ СТОИТ ПРОГИБАТЬСЯ ПОД ИЗМЕНЧИВЫЙ МИР
Возможна ли уния между верой и безбожием?
Признаться, для меня, окончившего среднюю школу несколько десятков лет тому назад, книга С. Вертьянова «Учебник для 10-11 классов общеобразовательных учреждений с преподаванием биологии на православной основе» – одна из самых любимых. В то время как в различных православных изданиях публикуются статьи с резкой критикой креационизма как теории якобы чуждой православию, учебник этот расставляет точки на «i». Поэтому появившееся в газете «Вера» интервью с автором учебника (Запрещённое знание, «Вера», № 563) подвигнуло меня поделиться с читателями газеты своими рассуждениями. Недавнее же заявление диакона Андрея Кураева, что он собирается резко сократить свои миссионерские поездки и переключиться на преподавание и писательство, это желание лишь укрепило. Речь пойдёт о брошюре отца Андрея «Может ли православный быть эволюционистом?», ставшей, к моему сожалению, настольной книгой для многих моих знакомых преподавателей православных воскресных школ.
Неожиданные оппоненты
Помнится, лет двадцать тому назад в помещении кафедрального собора в воскресные вечера с нами, воцерковляющимися мирянами, проводились вероучительные беседы (за пределами церковной ограды делать это воспрещалось). На каждом занятии собравшиеся задавали интересующие их вопросы, на которые отвечал священник. Вопросы задавались самые разнообразные, но один из них звучал наиболее часто: «Правда ли, что Бог создал Землю всего за шесть дней, и как учение Церкви о сотворении мира согласуется с научными данными эволюционной теории?» Когда священник устал отвечать чуть ли не на каждом занятии, что, дескать, в деле спасения души этот вопрос второстепенный, он поручил автору этих строк подготовить соответствующий доклад. Поскольку меня этот вопрос волновал не менее чем других слушателей, то я начал истово выполнять первое в своей жизни церковное послушание. И вот, ознакомившись практически со всеми доступными в те времена источниками, я был настолько поражён бессовестной ложью, которой нас всех пичкали в советской школе, что через некоторое время даже издал брошюру «Бог или эволюция?». С этой брошюрой меня стали приглашать в начинающие повсеместно открываться приходские воскресные школы.
И вот как-то, выступая перед детьми и их родителями и рассказывая о тех мистификациях, которые устраивали эволюционисты со скелетами так называемых человеческих предков, я неожиданно услышал возмущённый возглас: «Вы лжёте!» Из гневной обличительной речи вскочившей с места женщины особенно запомнились слова: «Если бы это было правдой, то наши советские учёные давно бы всё разоблачили!» Выяснилось, что возмущавшаяся преподаёт в школе биологию.
Другой неожиданностью была реакция одного священника, только что принявшего сан: «Я не могу рекомендовать вашу брошюру своим прихожанам, так как ссылки в ней только на иностранных авторов-креацианистов, а они, к сожалению, протестанты».
С тех пор минула, можно сказать, целая эпоха. Моя оппонентка, которую возмутил поклёп на советскую науку, ушла на пенсию, её сын, свидетель той дикой сцены, решил тщательно изучить Библию (дабы определиться, кто же прав – его любимая мамочка или непонятно откуда взявшийся лектор) – и через некоторое время стал священником. Некогда молодой, а ныне заматеревший батюшка, не приемлющий ссылок на протестантских авторов, сейчас активно борется с ИНН, чипами, новыми паспортами и т.п., не подозревая, что тем самым включился в эсхатологическое движение, зародившееся в середине прошлого века в Америке среди псевдопротестантских харизматических сект. Многое изменилось за двадцать лет, неизменным остался лишь предмет биологии школьной программы, на котором по-прежнему гипотетические рассуждения Дарвина и его последователей представляются как научно подтверждённый факт.
Консенсус противоположностей
Ещё одной приметой сегодняшнего времени стал совершенно невероятный факт: в борьбе с креационизмом объединились, казалось бы, совершенно разные силы – это воинствующие антихристиане из Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), католики и часть православных. Первые на осенней сессии 2007 года в Страсбурге одобрили документ, в котором осуждаются попытки введения в школьные программы преподавания креационизма, поскольку «цель такого преподавания – под видом науки включить в учебные курсы некоторые сугубо религиозные идеи». Позицию вторых выразил Папа Бенедикт XVI, заявив, что не поддерживает взгляд креационистов на происхождение жизни и теорию «разумного проекта вселенной». Он назвал себя сторонником «теистической эволюции» – учения, согласно которому Бог создавал природу и человека поэтапно, посредством эволюции. Такими же сторонниками объявили себя и некоторые православные священнослужители-публицисты. Первой ласточкой борьбы православных против креационизма была книга сербского протоиерея Стефана Ляшевского, изданная в России в середине девяностых годов прошлого столетия. Книга эта произвела среди мятущихся неофитов, с трудом вбирающих в себя святоотеческое толкование «Шестоднева», настоящий фурор. Диапазон познаний отца Стефана поразил российских читателей: здесь и «новые, совершенно достоверно установленные сведения о доисторической Руси», поверив в которые, нужно было срочно переписывать учебники истории; также узнали читатели о «богословской мысли, божественных гимнах книги Вед – арийской “Библии”», о безумном – а с точки зрения отца Стефана, замечательном – проекте поворота рек, дабы не только спасти Аральское и Каспийские моря, но и восстановить природные условия канувшего в Лету Арийского царства.
Много чего написано в этой работе, претенциозно названной «Опыт согласования научных данных с Библией» (в книге «Библия и наука»), но всё-таки главный её стержень – это гимн «теистической эволюции». Отец протоиерей живописует о днях-эпохах, в течение которых рождались и умирали материки, опускались и поднимались из водяной бездны континенты, а археоптериксы с удивлением наблюдали, как из отложенных ими яиц появлялись совсем непохожие на них дети, у которых «отпал позвоночный хвост, а голова сделалась головой птицы с клювом». Прочитав эту книгу, успокоились православные преподаватели биологии, уставшие каяться на исповеди о том, что вынуждены вдалбливать в молодые головы ересь эволюционизма. Дарвинисты же наконец-то нашли ответ на неразрешимый вопрос: почему, несмотря на развитие палеонтологии, в окаменелостях до сих пор не обнаруживаются промежуточные формы. По отцу Стефану, новые виды зарождались в чреве совершенно других видов, ибо «таково творчество Божие». И вот преподаватели воскресных школ с упоением рассказывают притихшим слушателям, как из яиц крокодила вылупляются аисты, жирафы рождают антилоп, чечевица производит пшеницу и что Чарльз Дарвин, в принципе, правильно изложил библейскую трактовку творения мира, вот только забыл упомянуть один небольшой нюанс, что вся эволюция выполнялась точно по Божьему плану.
И наши современники, привыкшие знакомиться с классикой по телесериалам, а с православной верой – по видеокассетам и книгам современных миссионеров, верят всему этому на слово. Но даже одна цитата из «Шестоднева» Василия Великого может полностью дезавуировать еретические измышления сербского богослова: «природа существ… коня делает… преемником коню, льва – льву, орла – орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за другим преемствах, продолжает до скончания вселенной. Никакое время не повреждает и не истребляет свойств в животных. Напротив того, природа их, как недавно созданная, протекает» (Святитель Василий Великий. Беседы на Шестоднев).
Православные в борьбе за эволюцию
Книгу протоиерея Стефана Ляшевского можно было бы отнести к разряду, к сожалению, нередко встречающихся издательских недоразумений, но она переиздаётся и до сих пор является одной из востребованных в приходских библиотеках. Особенно повысился к ней интерес после того, как на мнение отца Стефана уважительно сослался известный православный миссионер и публицист диакон Андрей Кураев в брошюре «Может ли православный быть эволюционистом?».
Здесь уместно отметить, что отцу Андрею Кураеву православная молодёжь верит безоговорочно. И потому продвинутая православная молодёжь теперь с пренебрежением показывает пальцем: «Смотрите, этот чудак верит в шесть дней творения!» А если этот «чудак» попытается сослаться на «Шестоднев» святителя Василия Великого, то его тут же обвинят в излишней прямолинейности восприятия святоотеческих текстов по причине заражения протестантским рационализмом. Мол, креационизм придумали протестанты в Америке, и всё это не православно... Ещё один аргумент противников креационизма: настоящие учёные в пух и прах развеяли теорию креационизма, никакой науки там нет, и пресловутые рационалисты-протестанты не раз терпели фиаско даже в студенческой аудитории. В чём же дело? Отчего сторонники креационизма часто в полемике терпят фиаско? Да потому, что они не полемисты. Как правило, опытная в полемике сторона отдаёт инициативу креационистам, которые сначала подвергают жестокой критике основные постулаты эволюционной теории и существующих методов расчёта возраста Земли, а затем в пылу полемики начинают выдвигать свои расчёты этого самого возраста. И тут вступают в бой эволюционисты, среди которых могут быть и атеисты, и католики, и православные, – и находят изъяны в приводимых креационистами расчётах. Всё остальное (несостоятельность основ эволюции) уходит на второй план, в результате чего сторонники эволюции получают моральное право говорить об «антинаучности» теории креационизма, задвигая под полемический стол свою собственную антинаучность.
Вторая причина кроется в том, что теория Дарвина и всё, что с ней связано, пропагандируются и учебниками, формирующими мнение миллионов, и современными средствами массовой информации, а её научно обоснованная несостоятельность известна немногим. Об этом читателям «Веры» и рассказывал Сергей Юрьевич Вертьянов, автор двух замечательных книг – «Происхождение жизни» и «Учебник для 10-11 классов общеобразовательных учреждений с преподаванием биологии на православной основе». У этих книг, помимо всего, есть очень ценный раздел, в котором приводится обширнейший список цитат из святых отцов, направленных против извращённого понимания «Шестоднева», и тем самым развеивается миф о протестантских корнях креационизма. Вся эта нелепость о неправославной основе креационизма исходит из того, что протестанты не любят ссылаться на святых отцов, даже используя их творения. Но со ссылками на святых отцов негусто и в брошюре диакона Андрея. Имеются выдержки из К.С.Льюса, из катехизиса Католической Церкви с приведением цитат Франциска Ассизского, самый же уважаемый авторитет – это богослов Стефан Ляшевский. Но, как пишет в своей книге «Православное учение и теория эволюции» протоиерей Константин Буфеев (кандидат геолого-минералогических наук, руководитель Миссионерско-просветительского центра «Шестоднев»), «ссылаться на протоиерея Стефана Ляшевского не следует, потому что его богословие о «Шестодневе» не православно, а еретично, являет собой чистый эволюционизм» (стр. 341).
Там же, где всё-таки отец Андрей ссылается на святых отцов, ссылки даются не всегда корректно. Например, цитаты Василия Великого из «Шестоднева» поданы так, что из них можно сделать вывод, будто святитель Василий был чуть ли не родоначальником эволюционизма и теории растянутых на тысячелетия дней творения. Между тем сам святитель недвусмысленно писал о 24-часовом понимании дней творения: «...потому что двадцать четыре часа наполняют продолжение одного дня… И Моисей как бы сказал: мера двадцати четырёх часов есть продолжение одного дня» (Беседы на Шестоднев. М.: ТСЛ, 2000. С. 97). Почему-то эту цитату отец Андрей не приводит.
Читайте святых отцов
Манипуляции ссылками на святых отцов – часто используемый ход в богословских спорах. Случалось так, что по одному и тому же вопросу у разных святых можно найти совершенно противоположные толкования, да не только у разных, но и у одного и того же. Даже в своей работе Андрей Кураев, ссылаясь на блаженного Августина как на апологета теистической эволюции, вынужден признать, что у него есть совершенно противоположное высказывание о том, что всё сотворено «в одно мгновение» (стр. 98), что, кстати, в соответствии с традиционным богословием также неверно. «Никто не должен думать, – писал св. Ефрем Сирин, – что слова о шестодневном творении есть иносказание; непозволительно также говорить, будто бы то, что по описанию сотворено в продолжение шести дней, сотворено в одно мгновение».
Странно, что отец диакон в своей книге не упомянул хотя бы одно из множества высказываний святых отцов о том, что Бог сотворил мир сразу СОВЕРШЕННЫМ.
Между тем сейчас среди христиан-эволюционистов довольно популярен миф о том, что вполне возможно, перед тем как стать человеком, Адам некоторое время побегал по земле в виде обезьяны, а когда в процессе эволюции это животное достигло почти человеческих форм, Бог вдунул в него душу. Удивительно, что некоторым православным так сильно хочется видеть в числе своих предков обезьяну.
Ссылаются обычно при этом на следующую цитату из творений святителя Кирилла Александрийского: «Образовав тело его из земли, Он сделал его разумным животным». Рассуждения о том, что вполне возможно Адам был создан вместе с другими животными в пятый день, а в шестой Господь его одухотворил и сделал собственно человеком, существовали ещё в первые века во времена становления догматов и борьбы с ересями. «Мнение утверждающих это ошибочно», – пишет святитель Епифаний Кипрский (Творения. Ч. 1. М., 1863. С. 25). Ну а как же святитель Кирилл? На этот вопрос ответил чуть раньше сам отец Андрей, говоря об Адаме: «до одухотворения это не более чем животное» (стр. 36). Только и всего.
Эпохи или всё-таки дни?
Я, конечно, не берусь вести богословский спор с профессором Кураевым, поскольку сам не богослов. Но, как профессиональному журналисту, мне очень даже хорошо видны пиаровские ходы автора брошюры «Может ли православный быть эволюционистом?». Чётко проглядывают манипуляция цитатами, ссылками, хитроумно закрученное повествование, подвигающее читающего постепенно, шаг за шагом, следовать за мыслью автора и постепенно принимать белое за чёрное и наоборот. И именно этот не очень честный подход хотелось бы показать тем, кому данная брошюра увиделась верхом богословской мысли. Но тем не менее одну главу хотелось бы немного прокомментировать, поскольку она практически всеми её прочитавшими видится просто убийственным аргументом в пользу версии дней-эпох. Но сначала о часто используемой цитате из 2-го послания апостола Петра (гл.3, стих 8): «У Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день». Как замечает священник Даниил Сысоев в книге «Летопись начала», изданной по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (М.: Аксиос, 2003), очень часто «эволюционные христиане» вторую часть цитаты опускают, но вполне «очевидно, что здесь идёт речь не о днях творения, а вечности Божией, не изменяющейся из-за течения реки времени и не подвластной её водам».
А теперь та самая глава из брошюры А. Кураева, которая называется «Сколько длились шесть дней?». Здесь автором приводится самая распространённая ссылка православных эволюционистов на строки из «Шестоднева» святителя Василия Великого, где он говорит о восьмом дне будущего века: «Посему назовёшь ли его днём или веком, выразишь одно и то же понятие». Отец Андрей убеждает читателей: «Итак, восьмой день – это день Царства Божия, это день, находящийся за пределами истории. А значит, седьмой день – это и есть всё время человеческой истории. Седьмой день – день, когда «Бог почил от дел своих», день человеческого труда. Этот день начался с первых шагов человека и длится до сих пор. Тысячи и тысячи лет, а отнюдь не 24 часа». Далее, по логике отца Андрея, следует, что если 7-й день длится тысячелетия и конца его в ближайшей перспективе не видно, то и предыдущие шесть библейских дней не что иное, как тысячелетия.
В данном отрывке автор применяет известную логическую формулу: если «а» равно «в», а «в» равно «с», то «а» равно «с». То есть, если святой Василий допускает возможность считать восьмой день эпохой, то так можно назвать и седьмой, а следовательно, и все остальные дни творения. Здесь опять срабатывает приём выдёргивания цитаты из контекста в надежде, что читающие не знают оригинала, и, судя по восторженным откликам сторонников эволюции, эта надежда оправдывается. На самом деле за несколько строчек до сего отрывка Василий Великий, толкуя дни творения, буквально разжёвывает читателю, что «Моисей как бы так сказал: мера двадцати четырёх часов есть продолжение одного дня». Затем даёт чёткое разграничение века и дня, показывая их сходство и различие, и переходит к восьмому дню, подчёркивая, что «ОН НАХОДИТСЯ ВНЕ СЕГО СЕДМИЧНОГО ВРЕМЕНИ», так как речь идёт о вечности будущего века (Святитель Василий Великий. Беседы на Шестоднев. М.: ТСЛ, 2000. С. 97–99). И если «день» будущего века условно назван восьмым, то это вовсе не означает, что нынешнее время называется седьмым днём.
Святитель Василий подчёркивает, что дни творения легли в основу седмичного (недельного) круга: «Бог, устроив природу времени, мерою и знамением оного положил продолжение дней и, измеряя время седмицею, повелевает, чтобы седмица, исчисляющаяся движением времени, всегда круговращалась сама по себе, а также и седмицу наполнял один день, семикратно сам на себя возвращающийся» (там же, стр. 97–98). Все эти рассуждения отталкиваются от дней творения, поэтому после седьмого дня, в который Господь почил от дел Своих, вновь начинается первый день седмицы. Так что вышеприведённую логическую схему в данном случае применять некорректно.
Небольшой нюанс: многие сторонники «теологической эволюции» утверждают, что до четвёртого дня, когда были сотворены светила, которым Бог поручил управлять днём и ночью и отделять свет от тьмы, современного понимания дня и ночи не было. Странно, что сторонники идеи дней-периодов не видят парадокса своих рассуждений. Если после четвёртого дня дни облеклись в 24 часа, то закономерно вытекает, что именно такими были дни пятый и шестой, то есть те дни, когда совершалось творение всего живого, тогда о какой эволюции может идти речь?
Цель оправдывает средства?
После чтения брошюры диакона Андрея Кураева «Может ли православный быть эволюционистом?» невольно возникает вопрос: «А для чего всё это было затеяно?» Какой-то свет на это проливает предисловие к брошюре: «Должен ли православный педагог, работающий в обычной школе, враждовать с учителем биологии? Или уже в учительской комнате можно спокойно объясниться с коллегой, не вынося в классы различие позиций?» И далее: «Предлагаемые статьи диакона Андрея Кураева... дадут возможность православным людям... избежать дискуссии через пояснение того, что теория эволюции и Библия дают разные ответы на разные же и вопросы, а потому не стоит говорить об их несовместимости». То есть тут предлагается некий компромисс.
По данным опроса Аналитического центра Юрия Левады, проведённого 18-20 января 2008 года, 60 процентов россиян высказались за изучение религии в школе. Русская Православная Церковь изучение религии не предлагает, но активно выступает за включение в школьную программу предмета «Основы православной культуры». Рано или поздно, но это всё равно произойдёт. И в любом случае от вопроса «творение или эволюция» не уйти. Со стороны здравомыслящих людей всё чаще раздаются требования расширить школьный предмет биологии и дать детям, в соответствии с их конституционным правом на получение информации, возможность ознакомиться не только с теорией Дарвина, но и с другими альтернативными учениями. Как заявил на Рождественских чтениях 2007 года Святейший Патриарх Алексий II, «никакого вреда не будет школьнику, если он будет знать библейское учение о происхождении мира. А если кто хочет считать, что он произошёл от обезьяны – пусть так считает, но не навязывает это другим». И вот в среде прогрессивных православных миссионеров родилось другое предложение: во избежание конфликта православным предлагают, выражаясь современным языком, прогнуться.
Такие предложения, в принципе, не новы. Ещё в первохристианские времена подданным Римской империи говорили: «Мы знаем, что ты веришь в Распятого, но мы также знаем, что ты хороший подданный (храбрый воин, искусный ремесленник, мудрый дипломат и т.д.), и ты должен подтвердить преданность своему императору и бросить горсть лепестков на жертвенный огонь, после чего иди с миром к своей семье и к своей общине». Число мучеников, отказавшихся от такого компромисса, исчисляется тысячами, и о том, что жертва их была не напрасна, свидетельствовало победное шествие истинной веры по всему миру.
Современным христианам-эволюционистам ничего не угрожает, и никто их ни к чему не принуждает, так отчего же они так рьяно рвутся заключить унию между верой и безбожием? Из приведённого выше отрывка следует, что одна из причин – не ссориться в учительской. У самого Андрея Кураева цели более возвышены – он хочет как можно больше людей привести ко Христу, завершая свою работу следующими словами: «В конце концов, богословствуем мы ради того, чтобы подарить людям Христа, или ради того, чтобы укрепить свой собственный авторитет? Поэтому в моём представлении вопрос о том, приемлем ли мы эволюционистское прочтение первых ветхозаветных страниц или же толкуем их в рамках строгого креационизма, – это не вопрос о понимании нами древнейших страниц нашей истории. Это вопрос о нашем будущем. Хотим ли мы видеть нашу Церковь миссионерски активной и открытой или же всю церковную жизнь и мысль мы сводим лишь к повторению цитат из прошлых столетий?»
Друг миру или враг Богу?
Неловко, право, слышать от православного священнослужителя столь уничижительные слова по отношению к святоотеческим текстам «прошлых столетий», а что касается высокой цели любыми способами привести заблудших ко Христу, то так можно дойти и до крика в микрофон со сцены: «А что, чуваки? Слабо за Христа побазарить?»
«Да не путайте, пожалуйста, благовествование о Христе с незначащими для спасения эволюцией и пресловутыми днями! Ну, было бы из-за чего копья ломать, есть вопросы поважнее!» – возмущаются современные христианские эволюционисты. Или, как пишет отец Андрей, «да, в христианстве бывают моменты необходимой “жертвы интеллектом”. Но мне кажется, что эта жертва должна быть принесена догмату о Троичности Единого Бога, а не “догмату” о точном числе часов миротворения». Откровенно говоря, не совсем понятно, почему поверить в догмат о Троице, можно лишь пожертвовав интеллектом, но в принципе идея ясна: принесём жертвоприношение теории эволюции, достигнем компромисса с атеистами и приведём кучу народа в спасительное лоно Церкви. О современных последствиях, имевших место в истории духовных компромиссов, мы уже упоминали, поговорим о последствиях возможных.
Даже нехристиане знают, что такое Второе Пришествие Христа, знают и то, что накануне этого события на Земле воцарится антихрист, благо кинофильмов на эту тему предостаточно. На этом популярные знания об антихристе исчерпываются. А вот то, что он прельстит, «если возможно, и избранных» (Мф. 24, 24), знают далеко не все. Избранные – это те, кто находится в лоне Церкви, а если одни когда-то вошли туда через компромисс, а другие, увидев результаты своих трудов по привлечению в Церковь новых чад, в необходимость компромисса уверовали, то таковых прельстить новыми компромиссами врагу рода человеческого не составит труда. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас», – призывает современный певец, а святой апостол Иаков предупреждает: «Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак. 4, 4).
Валерий МЕЛЬНИКОВ
В КАКОМ ДНЕ МЫ ЖИВЁМ?Автор статьи «Не стоит прогибаться под изменчивый мир» вопросы поднял важные, но не со всем я бы согласился. Мне кажется, все-таки нам стоит дистанциироваться от креационизма в частности и от западно-христианского подхода к науке в целом. Самоуверенность, которая свойственна этому воззрению, не раз приводила к трагикомедиям вроде суда над Галилеем. Православие в подобных вопросах всегда проявляло сдержанность. И хотя я, мягко говоря, не являюсь поклонником отца Андрея Кураева, не могу не признать справедливость его слов: «Да, в христианстве бывают моменты необходимой “жертвы интеллектом”. Но мне кажется, что эта жертва должна быть принесена догмату о Троичности Единого Бога, а не “догмату” о точном числе часов миротворения».
«Почему поверить в догмат о Троице можно лишь пожертвовав интеллектом?..» – спрашивает В.Мельников. Сам собой напрашивается ответ: Бог непознаваем, поэтому православные догматы – это торжество доверия к Господу и признание ограниченности нашего рассудка. «Идея ясна», – продолжает между тем Валерий, приписывая о.Андрею следующий призыв: «Принесём жертвоприношение теории эволюции». Но ведь у Кураева в данном случае шла речь вообще о другом – о числе часов миротворения.
Примечательно, что сам же автор статьи не отвергает очевидного: «до четвёртого дня, когда были сотворены светила... современного понимания дня и ночи не было». Или, как выразился блаженный Августин, это было «раньше, чем наступило время». Вслед за святыми отцами он признаёт, что шестой день ныне позади, а восьмой – впереди. Но потом пишет: «Это вовсе не означает, что нынешнее время называется седьмым днём». Эта неуверенность, что мы живём в седьмом дне, вызывает удивление. Какой ещё день может предшествовать восьмому?
Что мы имеем? Сколько минут, месяцев или миллиардов лет длились первые три дня – неизвестно, потому что времени ещё не существовало. Седьмой день, в котором мы живём, длится несколько тысяч лет. Восьмой будет длиться вечность. Значит, дни Божии не измеряются часами. И здесь, казалось бы, содержится ответ на вопрос, сколько часов было в каждом из дней творения: этого мы не знаем. А креационисты «знают»: 24 часа.
Такие моменты, на мой взгляд, являются недостатком аргументации автора, мешают ему слышать оппонентов.
Владимир ГРИГОРЯН
 | назад |
| вперед |  |
