ВЕРНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ
ПРИГЛАШЕНИЕ В СЛУДУ
Слово «слуда» или «слудка» с коми языка переводится как «крутой обрыв над рекой, крутояр». Селения с такими названиями мы встречали не только в Коми, но и в Пермской, и в Кировской, и Нижегородской областях. Что интересно: почему-то во всех Слудах-Слудках встречал я наших подписчиков. Помнится, в одной из редакционных экспедиций по Вятской земле решили мы заночевать у реки. Въехали в какую-то деревеньку, что стояла высоко над рекой, обратились к двум бабкам, сидевшим на брёвнах: как отсюда на машине к реке спуститься? Они стали объяснять маршрут, заодно рассказывая про здешнюю жизнь, про себя и про всё на свете. Заметив, что я достал блокнот и начал записывать, одна из бабуль удивилась: «Ты чего это пишешь? Корреспондент, что ли?» «Да», – отвечаю. «Издалёка?» – «С Севера». – «Из газеты “Вера”, что ль?» Тут мы онемели. Ну и догадливая! Откуда узнала? Оказалось, что она не только выписывает нашу газету, но и пропагандирует среди сельчан. «Я одну-единственную “Веру”-то и выписываю, поэтому и пришло на ум, что вы оттуда». Деревенька эта, стоявшая на отшибе от большой дороги, конечно, называлась Слуда.
Этот забавный эпизод пришёл на ум, когда мы ехали в другую Слуду, что в пяти километрах от Тарногского городка. Проезжая по Вологодской области, вспомнили: а ведь где-то здесь живёт другая наша подписчица, Александра Иринарховна Громова. Семь лет назад она присылала письмо с вопросом: как надо относиться христианину к участию в спортивных соревнованиях? А позже в письме (Услышать то, что сказано глазами... в № 448 «Веры») приглашала к себе на жительство одинокую женщину или двух: «Места у нас красивые, раздольные...»
Действительно, красота! Вдоль дороги – сосны до неба. За ними – холмистый простор, обширные луга, спускающиеся к синей ленте реки. Вот и Слуда. Деревня довольно населённая, крепкие дома, есть даже спортивно-оздоровительный комплекс с библиотекой. Дом Громовой нам сразу же подсказали. Открываем калитку и попадаем в огородик, такой аккуратный, что невольно вспоминаются японские миниатюрные садики. Дом тоже небольшой, но весёлый, свежеокрашенный. На крыльце встречает нас сама Александра Иринарховна – женщина весьма энергичная. Быстренько собрала на стол, усадила, стала разносолами потчевать.
– Сама я как бы и слудская, и как бы нет, – предваряя наши вопросы, рассказывает она. – Родилась здесь, выросла, после института вернулась, три года английский в школе преподавала. А потом уехала вслед за мужем в Северодвинск. Всю-то жизнь там и прожила, 30 с лишком лет.
– А вернулись почему? В городе, поди, благоустроенную квартиру имели?
– Да уж, конечно, горячая вода, газ, печку топить не надо было. Но тянуло на родину. Может, и не вернулась бы, да мама (на зиму я её к себе в Северодвинск забирала) раком заболела и попросила: отвези, мол, меня в Слуду, хочу там умереть. Привезли мы её на станцию Костылево, оттуда на «скорой помощи» и на носилках сюда... Пожила чуть-чуть, родным воздухом подышала и с миром отошла. Похоронила я её в слудскую землю и решила тоже здесь остаться. И сына Славу с его семьёй сюда перетянула – они в соседней деревне Пески построились.
– Не тужат?
– Сын очень доволен, ведь здесь он при делах! Не с пустого места начал: продал в Северодвинске хорошую квартиру, легковушку, гаражи, а здесь купил большую машину и теперь обслуживает фермеров, дачников. Сам себе работу придумал.
– Этот дом ваш – родовой? – оглядываю я горницу. – В старину вроде попросторней строились.
– Это часть старого дома. Когда я ещё в городе жила, такое знамение случилось. Приехала я весной, и в Великий четверг баню затопила. Потом взялась помидоры перебирать, глядь – а баня-то вся в огне, загорелась. В пожаре сгинуло почти всё: и амбар, и дом, а вот эта часть избы сохранилась. Здесь вот, где у меня сейчас плита, в тот момент стояли наша наследственная икона Божией Матери и ещё литые старые иконки. Вот они и спасли.
– А какая из них наследственная? – киваю на «красный угол» с божницей. – Можно сфотографировать?
– Нету у меня её, – вздыхает хозяйка. – После пожара пришли строители, и я отдала им иконы за просто так. Я ведь тогда ничего не понимала и вообще была сектанткой.
– То есть как? – удивляюсь.
– Там, в Северодвинске, в моём доме на первом этаже размещалась центральная библиотека. И в библиотеке стали снимать помещение адвентисты-субботники. А я любила в читальный зал ходить, но на адвентистов внимания не обращала. Золовка, сестра мужняя, мне как-то предложила: давай послушаем, о чём они там говорят. А говорили они о Библии, слайды показывали. Мне интересно стало, ничего ведь про Священное Писание не знала, и записалась к ним, приняла их крещение. Потом они в дом культуры перебрались, и я тоже туда ходила. Ничего плохого о них не скажу, но, конечно, эти собрания церковью я бы сейчас не назвала. Жалею их всех, что они не знают Креста, не хотят его признавать, и всякую чепуху мелют, что Крест – это страшно.
– А как в православие пришли?
– Сын у меня в Сергиевом Посаде живёт, работает ветеринаром в конюшне и на рынке. Однажды приехала к нему в гости, он предложил в Лавру сходить. Я сначала руками отмахивалась: «Зачем это?! Я же крестилась у адвентистов». А он: «Все там бывают, смотри, сколько туристов туда ходит, со всего света приезжают». Ну, пошли. Экскурсовод интересно об истории рассказывала, а в конце предложила: «Кто желает помолиться, то молитесь с верой – и обязательно исполнится». Я подошла к первой же иконе, которая на глаза попалась (это была мученица Ирина), и обратилась к ней с такими словами: «Если действительно существует Бог, то пусть я обращусь из адвентизма в православие!» Потом у мощей преподобного Сергия попросила: «Я ж худая верующая, только начинающая, а пусть я буду настоящей верующей». И вот по приезде из Москвы в Северодвинск первым делом позвонила я своим, так сказать, наставникам-сектантам. Сказала, что отрекаюсь от их веры и перехожу в православие. Они все так удивились, – я ведь была исправная у них прихожанка. Пробовали переубедить, просились прийти ко мне и поговорить. Я отказала категорически.
Вскоре после этого приехала в Тарногу, совершенно случайно попался на глаза православный календарь, а в нём дата – 14 сентября, память преподобного Феодосия Тотемского. Сразу же я поехала в Тотьму на праздник, а там в храме столько священников собралось! Оказывается, был юбилей: 10 лет, как мощи преподобного обретены. И я попросила, чтобы меня приняли из адвентизма в православие. В присутствии множества священства провели надо мной чин присоединения к матери-Церкви, а потом одну-единственную крестили. Впрочем, нет, со мной крестили ещё одного парня, которого должны были вот-вот в армию забрать.
Десять годков уже исполнилось, как пришла в православие, но вера моя до сих пор слабая. Молюсь вот, всё время себя подгоняю, понуждаю.
– А сын, который вас в Лавру привёл, был крещён ?
– Нет, откуда же. Ни я, ни муж никогда не говорили с ним о Боге. Я ведь сама тёмная была, не удалось ни от матери, ни от бабушки веру перенять. Единственное, что им получилось, от комсомола меня отвадить, хотя я бойкая была общественница. Когда после института я здесь учительствовала, приехал один начальник из области, посмотрел на меня, как я активничаю, и предложил: «Слушай, поезжай в соседний Бабушкинский район секретарём райкома комсомола, там вакансия пустая». Отвечаю: «Так я ж не комсомолка!» Вы бы видели, как у него челюсть отвисла. Хотя организаторская работа мне и вправду нравилась: в Северодвинске, когда из школы ушла, была начальником Дома быта, директором стадиона. Такой вот я товарищ, мятущийся.
О сыне я, конечно, потом молилась, чтобы он святое крещение принял. Не знаю, то ли молитвы мои дошли, то ли Господь так судил, но в Церковь он пришёл через... своих коней. Приехал как-то ко мне в Слуду и говорит: «Мам, надо бы мне креститься». Спрашиваю: «А что случилось?» Он рассказывает: конь у него в конюшне заболел. А конь породистый, стоит миллионы, принадлежит какому-то новому русскому и должен вроде участвовать в скачках. Если сляжет, то вся вина падёт на ветеринара, то есть на сына моего. А тут в Тарногу из Тотьмы как раз священник приехал, что редко бывает, и сын принял крещение. После этого всё у него наладилось, и конь этот выздоровел. Вот как бывает...
– Ну, вам радоваться надо, что Господь так управил! – замечаю я.
– Радуюсь, конечно. Только крещение – это ещё не всё, – вздыхает Александра Иринарховна. – Должна ещё и вера быть. Я пытаюсь сына укрепить, даю ему читать Сираха – он как-то больше через притчи понимает. И когда в гости приезжаю, то воюю, может, не по делу. Он ведь у меня мастеровитый, выжигает разные картины из дерева и на стенку вешает. Я как увижу, снимаю этих «идолов» – и в печку. А невестка возмущается... И со вторым сыном, бывает, «работу» провожу. У него внук родился, Никитой назвали. Я им: «Чего это вы Ника да Ника. Ника – это женское имя, означает Победа, никаких Ник!» Может, и не права я, прости Господи. Сыновья-то у меня хорошие. Тот, что в Песках живёт, предприниматель, десятину со своих доходов на строительство тарногского храма отдал. А другой мне из Лавры иконы привозит. С одной такой иконочкой каждый вечер перед сном дом свой обхожу, святой водой его кроплю. И спокойно делается, ложусь спать с Богом в душе.
Хозяйка показала на меднолитую иконку Божией Матери с клеймами, на которых представлено Её житие: рождение, вхождение во храм, успение...
– Вообще-то, не такая уж я воительница, – смеётся женщина. – Иной раз надо бы твёрдость проявить, да не могу. Однажды стучатся цыгане: «Помогите Христа ради, у нас нет денег, чтобы отсюда уехать». Гляжу, они крестное знамение на себя накладывают. Православные вроде. Дала я им пятьсот рублей. А они мне свою историю рассказывают: милиционер из-за какого-то нарушения их машину остановил, акт составил и протянул их водителю, чтобы тот подписал. А цыган акт прочитать не смог, оказался неграмотным. Милиционер: «А как же ты на машине ездишь? На права как сдавал?» И отобрали у него эти купленные права. «Никак нам теперь не уехать, – говорит цыганка. – Дай нам ещё две тысячи, потом переводом верну». Я и дала, думаю: какая ж я христианка, если людям не верю? А они обманули – деньги мои взяли, да не уехали, а пошли по райцентру гадать и другими делами заниматься. Ну, Господь всё видит и каждому воздаст.
– Здесь, в Слуде, общину создавать не пробовали?
– Пытаюсь со здешними бабушками беседовать, но такая я неустойчивая: говорю с ними о Божьем, они опять на мирское переводят, и я тоже на мирское сойду. Как-то не получается. Я и то радуюсь, когда просят святой воды, хотя бы в эту святыню верят. Иконочки Матери Божией «Неопалимая Купина» они все приобрели. Больше меня дети радуют. Часто приходят две девочки-дошкольницы из неблагополучных семей. Садимся за стол, говорю: «Девочки, давайте хотя бы перекрестимся, хотя бы скажем: “Господи, благослови нашу пищу и питие”. Вот, а теперь можно садиться...» Раньше они даже «Отче наш» не знали. Стараюсь их к себе приблизить, родители-то пьющие, жалко... Даю им книжки посмотреть, благо детишки любопытные... Веру им я не навязываю. Это сектанты обычно ухватят за рукав и давай проповедовать. А я считаю, у нас, православных мирян, должна быть одна проповедь – своим личным примером, своей крестной жизнью. Ну а если спросят о Боге, то, конечно, нужно рассказать, что знаешь.
– Вы писали в «Веру», что готовы принять кого-нибудь из православных на жительство, – напоминаю я хозяйке.
– Да, это было бы хорошо. А если большая семья приедет, то можно и рядом поселиться, пустующих домов много. Мечтаю я, чтобы здесь хотя бы малая общинка образовалась. Места у нас хорошие, дети растут здоровыми. Чего ж не жить?
Прощаясь, обратил я внимание на огородик Александры Иринарховны: «Какая у вас капуста интересная уродилась! Кочаны пузатые и на тонких ножках, словно детские волчки».
– Правда, красиво выросло? Я эти кочаны балеринками называю, – озарилась радостью хозяйка. – Я, как из города приехала, боялась, что ничего у меня с этим сельским хозяйством не получится. Книжки про огород читала, по-всякому сажала. И вот однажды, вернувшись из здешней церкви, взяла я ведро простой воды, добавила туда крещенской и пошла по всему огороду, веточками всё обрызгивала. И молилась: «Господи, да будет урожай на моём огороде, да не посрами меня». И такая здоровущая, отличная картошка выросла! А в округе из-за плохой погоды неурожай был, всё на корню гнило. То же самое случилось с морковкой, свёклой... Соседи говорить стали: Иринарховне Бог помогает, потому что молится она. Я им отвечаю: молитесь и вы! Вот так получается, что всё равно проповедую!
Александра Иринарховна смеётся. Потом, вдруг что-то вспомнив и озаботившись, возвращается в дом. Выносит две банки брусничного варенья. Отказаться было невозможно... Дай ей Бог здоровья.
А кто захочет написать ей, вот адрес: 161560, Вологодская область, Тарногский район, деревня Слуда.
М.СИЗОВ
Фото И.Иванова
 | назад |
| вперед |  |
