Миновав «околицу», останавливаем машину. Сидим, смотрим. Да... Селом это трудно назвать. Справа суперсовременный стадион и теннисные корты, слева – многоэтажные дома. Мимо нас по тротуару катится девушка – на роликовых коньках. Пока я выбирался, чтобы спросить, где тут православный храм, она уже ушоркала на своих роликах. Едем дальше. Как потом выяснилось, село состоит из двух частей – «деревни» и «Нюксенбурга». «Деревня», старая часть села, представляет собой настоящий лабиринт: избы расставлены тут и там, на высоких холмах и под ними, меж сосновых и берёзовых рощ – без какой-либо планировки. В новостройках же «Нюксенбурга» ориентироваться легче, и, как нам подсказали, церковь строится именно там – «в центре». Едем по главной улице, упираемся в поле, за которым начинается лес, – и на этом поле стоит храм. Вот так центр! Не понять этих нюксенцев.

Храм, признаться, не очень впечатлил. Конечно, мы и не ждали увидеть позолоченные купола, как в Урдоме например. Но почему-то были уверены, что он каменный. На поросшем травой пустыре меж деревянной церковью и огромным плакатом «Объект строится при поддержке партии “Единая Россия”», укреплённом на ещё одной новостройке, но уже из белого силикатного кирпича, пасутся козы. Идиллическая картинка.

Вскоре, предупреждённая о нашем приезде, подошла председатель приходского совета Галина Ивановна Бакланова. Светлая, приветливая женщина, она сразу же расположила к себе:

– Ребята, откуда вы?

Узнав, что из Сыктывкара, Галина Ивановна вздохнула:

– Ой, у вас там православие-то лучше, чем у нас.

Мы удивляемся:

– А у нас наоборот говорят: Вологодчина – святая земля. Один Великий Устюг чего стоит.

– Так-то оно так... Значит, вы из «Веры»? Мы-то её всё время выписывали, подшивки в молитвенном доме лежат. Он у нас в «деревне» находится.

– А в новом храме ещё не молитесь?

– Ой, ребята, тут ещё трудов столько. Вот хотим газ в церковь провести, чтобы отапливать. Трубы внутри сварили, а чтобы от газонасосной станции провести, на это пока денег нет. А ещё на иконостас надо, целый миллион.

– А газовики разве не помогают?

– Конечно, помогают! В этом году 150 тысяч выделили.

– Скажите, а почему здесь решили храм поставить? – прервал я Галину Ивановну. – Вот не могу взять в толк: нам сказали, что это центр Нюксеницы, а тут вон козы пасутся.

– Мы-то хотели в «деревне» строить, но владыка наш приезжал, сам всё посмотрел и здесь указал. Здесь и вправду центр. Рядом новая большая больница построена, и вот этот 16-квартирный дом (женщина показала на плакат «Единой России») скоро поднимут – туда ветеранов войны и тыла будут селить. А там дальше место для ЦТНК приготовлено. Село-то расстраивается, поэтому здесь и центр.

– Вы сами нюксенская?

– Нет, устюжская. Здесь с 59-го года, последние 20 лет работала в семенной инспекции. Сейчас-то её нет, и вообще сельского хозяйства нет. У нас тут, ребята, только газокомпрессорная станция, в основном-то так.

– А что вы про ЦТНК сказали? Новое им здание строят? Я слышал, он в большом купеческом доме расположен, с шестью печами, неужели тесно?

– Так ведь сгорел же центр народной культуры, со всеми архивами-экспонатами! – всплеснула руками Галина Ивановна. – Неужель не слышали? В феврале это случилось, аккурат перед праздником проводов зимы.

Новость огорчила. Не отведать нам теперь «кузьминской каши».

– А что, правда, Нюксеница – «сокровищница народных традиций»? – спрашиваю председателя общины.

– Да, у нас очень это дело любят. Но традиции-то народные, не церковные. Это ж не очень связано.

«Ну, когда-то было связано. А в советское время разделили», – хотел я возразить, но передумал. Действительно, какая связь между прялками и Церковью?

Показав недостроенный храм, Галина Ивановна пригласила нас в молитвенный дом, в «деревню». Садимся в машину, наш гид показывает короткую дорогу. Проезжаем мимо новенькой гостиницы с вывеской: «Нюксенбург». Галина Ивановна смотрит в окно, вслух удивляется: «Давно на этой улице не была, ничего не узнаю! Сколько понастроили». Потом оборачивается к нам:

– Сейчас направо поворачивай. Ой, не знаю, ребята... Мы, конечно, стараемся во всё это не вникать. Хотя вот слышала, что ещё одну нитку газопровода проведут через нас. Вот в чём перспектива-то.

– Хорошо вам, – поддакиваю, – есть куда пригласить священника. «Газпром», поди, выделит ему хорошую квартиру, не хуже городской.

– Слава Богу, мы ж все друг друга знаем. Постоянных нас человек 25-30. Общаемся, кто чем другому помогает. Живём потихоньку, с Богом со Христом. Дежурим здесь по очереди, сегодня я, завтра другой – молитвенный дом всю неделю открыт, кроме понедельника. Часы и обедницу читаем по воскресеньям и по средам. Почему по средам? А это у нас в Нюксенице базарный день, на который приезжают люди из окрестных деревень. Рынок от нас неподалёку, вот они заходят, молятся вместе с нами. У нас-то, в райцентре, церковь бедная, а в деревнях и того нету.

Народу сейчас в Нюксенице – ой много, все вокруг газонасосной станции собрались. Но в храм почему-то не ходят. Многие говорят: вот когда настоящий храм построите, придём, а в Госбанке молиться – увольте. Да какой же тут Госбанк? Это раньше здесь деньгами ворочали, а теперь только молитва и денег никаких. Вот свечной ящик у нас стоит, но никакой выручки с него. На молитву приходят одни и те же люди. Купили они раз иконы, купили два – и не будут же накупать целую избу? На торговле храм никак не построишь, только на жертве – так что надежда на ящички, их мы в четырёх магазинах поставили.

– А что же вам газовики храм не построят?

– На них надежда и была. Ох, ребята, истории нашей уж более десятка лет. Когда начальником компрессорной был Владимир Николаевич Бурдейный, он очень поддержал православных: «Давайте начинайте. Просите у администрации 200 кубов леса, сто я дам, на фундамент тоже найдём». Но тут он разбился на вертолёте и дело наше застопорилось. Потом с благочинным нашим отцом Георгием пришли мы в администрацию села. Приняли нас замглавы и архитектор. Сидим думаем. «Ну, какой думаете храм?» – замглавы спрашивает. «Из кирпича», – отвечаем. А у самих в кармане ни копейки. Ой, ребята... вот только с Господом Богом и пошли мы строиться. Дальше вопрос: «На сколько мест?» Мы-то думали поменьше, верующих у нас мало, но батюшка напомнил: «Вон в Юбилейном, где тоже газокомпрессорная станция есть, газовики маленький храм простроили, думали, никто не будет ходить. А теперь на праздники народ на улице стоит. Нет, храм нужен на 250-300 мест». Ладно. Архитектор говорит: «Будет вам место под большой храм. Начинайте».

И вот в 1997 году собрались мы человек пятнадцать – сложили денежки, кто сколько дал, иконочки купили, за свечками в епархию съездили. С этого и начали. Накопили тысяч 60 – чтобы заплатить за проект храма. Делать его взялся Герман Иванович Виноградов, который епархиальное управление проектировал и часовню-памятник 2000-летию Рождества Христова, что сейчас около вологодского кремля стоит. К весне 2001 года наш проект был почти готов. В мае звоню в Вологду, дома трубку подняла жена архитектора: «Знаете, а вчера Герман Иванович умер».

И всё у нас началось заново: исследование участка, составление проектной стоимости, сам проект – уже деревянного храма. В 2003-м фундамент заложили, потом снова хождения, поиски денег. Нам, конечно, помогают. В прошлом году 600 тысяч мы истратили, из них более 300 тысяч – это то, что в ящички люди опустили, частные пожертвования. Остальное – газокомпрессорная станция и предприниматели со всего района.

– Такая вот долгая песня, – заключила председатель приходского совета. – За это время из стареньких прихожанок, с которыми мы начинали общину, уж более десяти человек померло.

– Они местные, нюксенские, были?

– Да, местные. Ещё в давние годы ездили они на лодках в Устье Городищенское, в Богоявленский храм, пока тот действовал. Здесь-то храма не было. Из таких старых только Фаина Михайловна Бородина осталась, которая в основном и организовывала нашу общину. Я вроде бы тоже в малолетстве была верующей, родители водили меня к Прокопию в Устюге. Но потом всё забылось и получилось как у большинства: уже жизнь прожили, всяко нажились, тогда и пришли в Церковь.

– Скажите, а не слышали от старых людей предание, что по здешней земле Богородица ступала и в честь этого часовню построили? Не знаете, где она стояла? Как бы туда съездить?

– Слух такой ходил, была часовня. А где – никто уже не помнит.

* * *

В Нюксенице мы были в 2007 году, осенью. Прошёл ровно год. Звоню Галине Ивановне, спрашиваю: как строительство храма в «Нюксенбурге» продвигается. Та стала вспоминать:

– Когда вы приезжали, колокольня уже сделана была? Да? Ну, тогда не шибко что изменилось. Газ так и не подвели – слишком дорого оказалось. Думали, дом ветеранов, что по соседству с нами, газифицируют и к нам заодно проведут. В июле дом ветеранов достроили и уже заселили, но решили газ не тянуть – электричества им достаточно, старичкам-то. Надежда на дом для приезжих специалистов, который в другой стороне скоро строить начнут, может, от них нам трубу проведут. Пока же поставили мы печку из кирпича с водяным котлом – дровами отапливаться будем. Рабочие газокомпрессорной станции сейчас варят нам трубы для отопительной системы.

Что ещё из новостей? Поставили основу иконостаса с царскими вратами, на сами иконы денег пока не хватает. Летом газовики помогли сделать дренаж вокруг храма, бульдозер выделили – после дождей-то пустырь развезло, утонуть можно было. Ещё событие: из Бабушкинского района раз в месяц к нам стал ездить священник. Он вообще-то на инвалидности, долго не служил, но, слава Богу, поправился. Благочинный благословил его нами заниматься. Ну, вроде больше ничего нового. Сейчас нам главное иконостас сделать, средства изыскать.

Предложил я Галине Ивановне дать в газете объявление, чтобы кто чем помог. Та отказалась: «Нам ведь уже помогают». Действительно, «Газпром» – это же самая богатая организация.

– А когда будет первая служба в новом храме? – спрашиваю. – Может, на Рождество?

– Ой, не знаю, ребята, как Господь даст. Без Него ничего не сделается...