ДРЕВНОСТИ
ЗАГАДКИ СТЕФАНОВА НАСЛЕДИЯ
В прошлом номере мы сообщали об открытии в Сыктывкаре выставки «Стефан Пермский. Непрочитанные письмена», которая продлится до 19 марта 2009 года. За две недели её посетили уже сотни человек. В залах не только обычные экспонаты, но и три монитора, которые показывают видеосъёмки экспедиции 2006 года, проехавшей маршрутом миссионера Стефана – от Москвы до Усть-Выми. Люди подолгу стоят перед экранами, любуясь видами храмов, что выросли на его пути. Но, пожалуй, больше людей притягивает другой уголок выставки, где за стеклом находится необычное одеяние, привезённое из музея Сольвычегодска. Вроде бы это священническая риза, но почему-то из простой холстины и не расшитая золотом, а примитивным способом разрисована краской по холсту. Это, как следует из пояснения на табличке, архиерейское облачение (саккос) Стефана Пермского. Тут же указан год изготовления саккоса – 1665, хотя Стефан почил в 1396 году. Почему такая нестыковка? С этим вопросом наш корреспондент обратился к организатору выставки, директору Национального музея Республики Коми Ирине Котылевой. Как бывает, с маленького вопроса начался большой разговор – о до конца не изученном наследии равноапостольного святителя Стефана.Холщовая риза
|
– Ирина Николаевна, получается, «саккос Стефана» – подделка?
– Нет, конечно. Многие исследователи до сих пор считают, что он всё-таки принадлежал самому Стефану Пермскому, потому что уж очень устойчиво многовековое предание об этом. Такие предания на пустом месте не рождаются. Другие полагают, что это копия утраченного саккоса, и вопрос только в том, насколько она точна – делали её непосредственно с оригинального саккоса или по описаниям. Хотя в церковном понимании это не такой уж важный вопрос: даже неточный список образа равнозначен оригиналу, это мы знаем по истории чудотворных икон. Третьи склоняются к тому, что саккосу просто приписали принадлежность Стефану. Тут можно как угодно гадать. Однозначно перед нами только два факта. Первый: на протяжении многих столетий в Сольвычегодске в ризнице Благовещенского собора этот саккос хранился как святыня, как облачение святого епископа Стефана. Изредка правящие архиереи облачались в него и служили – в память о святителе. В этой связи первым в архивных документах упоминается епископ Великоустюжский Александр. И факт второй: в 50-х годах прошлого века специалисты провели анализ и выяснили, что саккос был изготовлен примерно в 1665 году в Сольвычегодске в строгановской мастерской Анны Ивановны Злобиной.
– А может, разгадка кроется в этой дате? Что в те годы происходило... В 1665–1666 годах в Москве проходил печально известный Церковный Собор, на котором окончательно был закреплён раскол Русской Церкви – православных, не поддержавших реформу Патриарха Никона, предали анафеме. Тогда же, в 1666 году, впервые упоминается, что зыряне над могилой Димитрия Цилибинского – ближайшего ученика Стефана Пермского – построили часовню с его иконой. И в это самое время появляется саккос – символ духовной власти Стефана...
– Конечно, имя Стефана было объединительным, его почитали абсолютно все – и не просто как выдающегося миссионера, а именно как равноапостольного святителя, который успешно боролся за государственное и церковное единство Руси XIV века. Он обличал различные ереси, унию с католиками, одновременно поддерживая сплочение Руси вокруг Москвы. Не случайно в Смутное время войско Минина и Пожарского молилось Стефану Пермскому перед тем, как выступить на Москву, захваченную поляками. И спустя полвека, когда началась новая смута, связанная уже с расколом в Церкви, кто-то мог вновь вспомнить о Стефане. Да, саккос появился очень вовремя, тем более что другой символ духовной власти Стефана – его архиерейский посох – к тому времени был утрачен. В 1612 году гетман Хоткевич забрал его из кремлёвской усыпальницы и увёз в Литву, оттуда, из Супрасльского монастыря, он вернулся в Россию только в 1849 году. Так что получается всё логично. Но доказать тут ничего нельзя. Известно лишь, что Строгановы, в чьих мастерских был сделан саккос, весьма почитали Стефана Пермского.
– Почему?
– Так ведь их деятельность проходила в тех землях, где святительствовали Стефан и его последователи Герасим, Питирим и Иона, – Перми Вычегодской и Великой Перми. Строгановы очень много сделали для памяти Стефана. По их заказу был написан ряд икон святителя, некоторые из них сохранились до нашего времени, о других же мы знаем по архивным источникам. Иконы Стефана были в Сольвычегодске, Чердыни, Соликамске – то есть там, где Строгановы имели своё дело. Традиционно промышленные занятия у них сочетались с духовными. Скажем, на Верхней Каме, в Пыскаре (это нынешняя Пермская область), Строгановы построили первый в России медноплавильный завод. И там же Иоанникий Строганов основал Пыскарский монастырь с замечательными художественными мастерскими, где не только писали, но и резали иконы из дерева. Кстати, Воронихин, архитектор знаменитого Казанского собора в Петербурге, азам художества обучался именно там. А кто мог особо почитаться в Пыскарском монастыре? Конечно, Стефан Пермский. Думаю, особо почитала его и Анна Ивановна Злобина, урождённая Строганова, которая возглавляла Сольвычегодскую мастерскую. Ведь это был их семейный святой.
– Какова вероятность, что саккос, который сейчас у вас на выставке, точно соответствует реальному облачению епископа Стефана?
– Сами посудите. Мастерская Злобиной–Строгановой делала дорогие облачения, на шелку или парче с вышивкой серебряными и золотыми нитями. Для епископа того времени они бы не стали шить саккос из простой холстины. Значит, изначально этот саккос делался по какому-то неведомому нам древнему образцу. Это вообще уникальный саккос, он сравним только с холщовой ризой преподобного Сергия Радонежского, которая до сих пор хранится в ризнице Троице-Сергиевой лавры. Вполне возможно, что Строгановы за образец брали именно эту фелонь, поскольку сами делали вклады в ризницу Троице-Сергиевой и могли её видеть. Они, конечно, знали, что святителя Стефана и преподобного Сергия многое связывало, они оба были аскетами, нестяжателями. Также у мастеров могли иметься описания облачения, в котором святитель Стефан лежал в усыпальнице в Кремле. Известно, что в связи с нашествием поляков могила Стефана вскрывалась и мощи перекладывались в другое место, и люди видели саккос Стефана. Я общалась сейчас с главным хранителем Кремля, к сожалению, она ответила, что нет документов с описанием того вскрытия. Но однозначно, святитель лежал в митре, омофоре и саккосе – ведь епископов хоронили в полном церковном облачении.
– А что можно сказать о росписи на саккосе?
– Искусствоведы утверждают, что художественная его концепция не имеет аналогов в древнерусском искусстве. На облачении изображено множество сцен страстного цикла, самая крупная по размерам композиция – Воскресение Христово. Роспись очень тонкая, тщательно проработанная. Такую роспись по холстине вполне мог бы сделать и сам святитель Стефан в «полевых условиях». Как известно, он сам писал иконы для новооткрытых храмов и, вероятно, расписывал пошитые пермянами священнические ризы, которых также не хватало в отдалённой от центра епархии.
– Краски на облачении не осыпались?
– Оно в прекрасном состоянии. Это притом что, как я уже говорила, на протяжении столетий его время от времени использовали в богослужении. Я считаю, что этот предмет уникален – хотя бы как памятник почитания Стефана Пермского.
Что сохраним?
– Стефанов саккос впервые привезён на Коми землю?
– Получается, что так. Может, привозили в XIX веке, но документальных подтверждений этому нет.
– А какие-нибудь другие реликвии просветителя коми народа бывали здесь? Тот же Стефанов посох, что находится в Пермском музее?
|
– Нет, посох после смерти Стефана никогда уже на Коми землю не возвращался. Единственная православная святыня, которая здесь побывала, – это самая древняя икона Стефана Пермского с житием, она строгановского письма, написана в начале XVII века. Её привозили в 2003 году вместе с выставкой строгановского шитья – всё из того же Сольвычегодского музея. Считаю, это тоже было уникальным событием.
– Получается, в Коми ничего не осталось. «Зырянская Троица» – в Вологде, посох – в Перми, список саккоса – в Сольвычегодске. Одна лишь радость – в 1996 году Святейший Патриарх подарил копию «Зырянской Троицы». А почему бы не пойти дальше по этому пути и не заказать копию посоха? Насколько знаю, после того как Пермский музей категорически отказался вернуть посох в Пермскую епархию, там взяли и сделали его копию. А ведь для жителей Коми он не менее дорог: посох после смерти Стефана был украшен коми умельцами костяной резьбой, это была их благодарность просветителю – и место его здесь.
– Не знаю, насколько это реально. Тем более сейчас есть у нас цифровые технологии. В музее на лазерном диске имеются качественные фотографии и посоха, и саккоса, и других предметов, которые разбросаны по всей стране.
– Но сейчас на выставку вы же поместили не фотографию саккоса, а сам предмет. Разница есть...
– Да кто спорит. Но хорошая копия – это очень дорого. Нам бы сил хватило, чтобы сохранить то, что имеем. У нас в Вотче была обнаружена икона Стефана с житием, написана в XVII веке, уникальный предмет. Вот мы как раз с Борисом Николаевичем обсуждали (петербургский учёный Б.Н.Морозов звонил Ирине Николаевне во время интервью. – М.С.) его находку – документ, из которого следует, что на этой иконе должно быть несколько слов, написанных «анбуром», буквами Стефановской азбуки. Представляете, какое может быть открытие! Сейчас на иконе многое не читается, она в плохом состоянии – и нужно срочно реставрировать, ищем деньги. Это серьёзное дело. А копии... Они ж не настоящие.
– Трудно с вами согласиться. Когда в домовом храме нашего епархиального управления я подхожу к выставленной там «Зырянской Троице» – то не воспринимаю её как копию. И прикладываюсь к тому образу, который сам святитель Стефан написал. Хотя, конечно, вопрос не к вам... Но почему бы не кинуть клич, народ бы поддержал, и новые Строгановы, возможно, нашлись бы.
– Давайте сначала Вотчинскую икону спасём. Реставрация стоит почти миллион рублей – это для нас огромная сумма. Может, министерство культуры что-то выделит, будут ещё какие пожертвования, но главная надежда на меценатов, будем к ним обращаться.
|
– Икона действительно уникальная? Сколько их вообще сохранилось?
– Житийных, то есть со сценками из Жития Стефана, известно только десять икон. Две из них хранятся в фондах нашего музея: вотчинская, датируемая XVII веком, и более поздняя, пыёлдинская. Пыёлдинский образ уже отреставрирован в 1993 году в центре имени Грабаря. Если помните, в 2006 году сыктывкарцы и гости города могли её увидеть на выставке одной иконы «Стефан Пермский в житии». Это была первая выставка нашего мегапроекта, посвящённого святителю Стефану. Потом были выставки работ Владимира Латынцева из Великого Устюга, «Слово о Стефане» и вот сейчас – «Стефан Пермский. Непрочитанные письмена». Также в рамках большого проекта мы выпустили лазерный диск «Св. Стефан Пермский. Путь через века». На нём представлены материалы и памятники из архивов и музейных собраний Москвы, Петербурга, Великого Устюга, Вологды, Ярославля и так далее. Это рукописные документы, иконы, архитектурные и ландшафтные памятники.
– А пыёлдинский образ давно к вам попал?
– В 1941 году его привёз Павел Нахлупин, заведующий отделом истории музея. Сам он уроженец села Пыёлдино Сысольского района, за полгода до начала Великой Отечественной войны поехал в своё село читать лекции. Как понимаю, там закрывали церковь Николы Чудотворца, и чтобы спасти икону Стефана, он её забрал – поместил в антирелигиозный отдел музея. А в другой отдел и не приняли бы. В те же годы Павел Иванович добивался, чтобы в Сыктывкар из Вологды была передана «Зырянская Троица» – как достояние народа коми. Так что он и вправду переживал за наследие святителя. Как я уже сказала, пыёлдинская икона довольно новая, XIX века, но всё равно она уникальна. На ней, помимо образа самого Стефана, десять клейм-картинок, рассказывающих о его земном пути от рождения до смерти. Клеймы расположены вертикально, что весьма необычно. Писал её местный иконописец.
– Нахлупин, наверное, с детства помнил этот образ. Обычно же иконы Стефана обнаруживаются случайно?
– Да вот недавний пример. Поехали мы в Ульяновский монастырь, причём не с какой-то исследовательской целью, а с гостями, чтобы ознакомить их с достопримечательностью. И монахи показали нам икону, которую кто-то принёс в монастырь. Была она вся забелена, ничего не разобрать. Но когда мы стали её фотографировать со вспышкой, на цифровом мониторе стал проявляться лик Стефана. Оказалось, это тоже житийная икона Стефана Пермского! Она сейчас хранится в музее Ульяновского монастыря, а мы пытаемся выяснить её авторство. Возможно, её написал Василий Макарович Пешехонов, иконописец императорского двора, который делал иконостас Ульяновского монастыря, расписывал храмы в Иерусалиме и на Валааме. К такому предположению мы пришли, проконсультировавшись с музеем Андрея Рублёва. Документально подтверждено, что Пешехонов делал большую житийную икону святителя Стефана. А то, что мы увидели, – это и вправду огромный образ. Правда, он обрезан по краям – икону использовали как дверь, там видны следы от скоб, от дверной ручки.
– Не понял, дверь была в иконостасе?
– Нет, эта икона находилась вне иконостаса, в отдельном киоте. А в качестве двери её использовали в советское время. Конечно, после этого она в очень плохом состоянии и требует реставрации. Написанных Пешехоновым икон осталось очень мало, так что эта находка тоже уникальна. Но на какие средства её реставрировать? Никто же бесплатно не возьмётся. В музее Рублёва лишь посоветовали, чтобы монахи хранили её в горизонтальном положении – во избежание осыпания.
У нашего музея сейчас три цели. Отреставрировать то, что есть. Исследовать всё, что связано со Стефаном. И, как говорится, нести это в массы – делать выставки, писать о Стефане в разные издания.
Непаханая целина
– Ваша выставка называется «Стефан Пермский. Непрочитанные письмена». Непрочитанные в каком смысле?
|
– В самом широком. Во-первых, письменные памятники, связанные со Стефаном, мало известны публике, не прочитаны ею. Во-вторых, даже специалисты не знают, сколько таких памятников существует. Например, тех, что имеют надписи, начертанные Стефановским «анбуром». Некоторые из них попадаются в архивах совершенно случайно, другие вроде бы находятся на виду, но их никто не замечает. Скажем, стефановские числа...
– Да, мы печатали интервью с историком Морозовым (Стефановские числа, «Вера», № 565). Он на основе нумерации Уваровской кормчей и с помощью знатока древнерусской астрономии Симонова открыл, что Стефан изобрёл 27-значную цифровую систему, более совершенную, чем греческая или кириллическая.
– А ведь и до Морозова с Симоновым многие исследователи знали, что писец Васюк Гаврилов на рубеже XV–XVI веков нумеровал страницы в своих книгах посредством пермских букв с добавлением титла. Да и все остальные видели икону «Зырянская Троица», она же перед глазами. На ней тоже есть стефановская цифра – цифра три, обозначенная пермской буквой «гай» с титлом. Но кто об этом задумывался? Вот это и есть «непрочитанность» Стефанова наследия.
– А давно учёные стали «читать» письмена?
|
– Научное осмысление началось два века назад. Впервые азбука Стефана была опубликована историком Карамзиным, который обнаружил её в архиве другого историка – Миллера. Карамзин первым и оценил азбуку как культурный феномен мирового масштаба. Позже о мировом значении говорили и другие выдающиеся знатоки старины, вплоть до Дмитрия Сергеевича Лихачёва. После Карамзина было найдено ещё несколько списков пермского алфавита, самый древний из них – в Номоканоне Уваровского списка Мазуринской кормчей, датированной 1510 годом.
– Я слышал, что некоторые учёные отказывают Стефану в авторстве «анбура».
– Рождение новых гипотез – нормальное состояние для учёных. Кто-то обратил внимание, что на костяных пластинках, которыми пермяне украсили посох, есть изображение пермских волхвов с полустёртой от времени подписью: «И принесоша епискупу свой законъ и вовзопиша кън...» Раз у пермян был «закон», то он был как-то записан, значит, у них уже имелась письменность – такой делается вывод. Но на картинке не видно, что именно старцы держат в руках, и вообще никаких других свидетельств о письменности нет. Хоть бы какой-то намёк на берестяные грамоты – ничего нет. Другие вообще считают, что Стефан составлял азбуку не на коми пасах, а на основе других алфавитов – иранского, скандинавского и так далее.
– Вы знаете, я вот тоже обнаружил, что две буквы «анбура» в точности совпадают с финикийскими. Но финикийскую грамоту, прародительницу греческого и латинского алфавита, Стефан не мог знать, поскольку она была забыта. Если Бог даёт письменности разным народам, то в чём-то эти письменности могут совпадать? Видимо, архаичность имеет какие-то общие формы?
|
– Наверное. Борис Николаевич Морозов предполагает, что в библиотеке Ростовского монастыря, где Стефан составлял свою азбуку, вполне могли иметься привезённые из Византии книги на восточных языках. Епифаний Премудрый, рассказывая о Стефановой азбуке, упоминает Храбра Черноризца, который в своём творении «О письменах» утверждал: «Вначале не создал Бог ни еврейского языка, ни римского, ни греческого, но сирийский, на котором говорил и Адам». Вполне возможно, что Стефан интересовался «языком Адама», сирийской письменностью. Но всё говорит, что он основывался всё же на коми пасах – знаковой системе, которая была развита у пермян.
– Чем конкретно располагают сейчас учёные из Стефанова письменного наследия?
– Из текстов, написанных пермской азбукой самим Стефаном, сегодня имеется лишь один подлинник – надпись на иконе «Зырянская Троица». Другая надпись – на иконе «Сошествие Святого Духа» – известна лишь в копии. Икона эта пропала из вожемской церкви во время её закрытия в 1930-е годы. Оба эти текста представляют собой довольно обширные цитаты из Библии. Ещё одна икона с пермской надписью под образом Богородицы хранилась в Богородицкой церкви селения Бондюги Чердынского уезда. Она погибла во время пожара до того, как была исследована и описана.
Также с именем Стефана связывают отрывки из богослужебного литургического текста, которые академик Лепехин нашёл во время поездки по Коми краю в 1771 году. Это «Символ веры», «Отче наш», «Достойно есть», «Тропарь на Крещение Господне», Херувимская песнь, отрывки из Евангелия от Иоанна и Первого послания апостола Павла фессалоникийцам. С этими отрывками сходны и другие найденные тексты, которые не раз переписывались и потому пестрят вставками русских слов.
Долгое время «анбур» использовался в тайнописи. Самый известный автор таких записей – Иван Чёрный, придворный писец Ивана III. В 1485 году из-под его пера вышел «Еллинский летописец» – свод всеобщей истории, составленный ещё в Киевской Руси. Он был переписан по заказу Великого князя, который после женитьбы на византийской царевне Софье Палеолог стал первым царём всея Руси. И вот представьте, в эту историю мира попали буквы «анбура» – на полях переписчик оставил свои «зашифрованные» пометки, выражавшие его отношение к разным эпизодам истории, а в самом конце он сделал приписку от своего имени также «анбуром». Это показывает, сколь высок среди образованных книжников был авторитет Стефана Пермского, которого почитали как русского Философа.
– А сколько ещё известно таких надписей на полях книг?
– Точное число никто не ведает. Проблема в том, что учёные специально этим не занимались – натыкались на буквы «анбура» и листали страницы дальше. Например, мы знаем, что в одной из библиотек в Москве лежит «Еренский летописец», где есть такие надписи. Где-то что-то ещё слышали, каталога никто не составлял. Что-то по Стефанову наследию успели изучить в XIX веке, а потом был огромный провал до юбилея в 1996 году, когда возобновился интерес к этой теме. Чтобы всё выявить, все архивы перепахать, нужно жизнь на это положить. Пока же открытия совершаются случайно. Например, искали упоминания об участии Строгановых в борьбе с тушинским вором Лжедмитрием II. И нашли строчку: Вотчинский монастырь, как и Строгановы, не поддержал тушинского вора. Одна строчка, бисером написанная. А какое огромное значение для историков! Теперь мы знаем, что в Вотче, в древней обители Стефана, выступали против самозванцев на русский престол.
В заключение могу сказать следующее: в масштабе всей России деяния Стефана были высоко оценены, но поняты и осмыслены лишь немногими. Здесь, на Севере, Стефан создал новое культурное пространство, и это отразилось хотя бы в том, что коми литература возникла в XIX веке не на пустом месте, и потому намного опередила литературы других финно-угорских народов страны. Наследие это нужно не только ценить, но беречь и изучать.
* * *
Пока мы беседовали в кабинете директора музея, её не раз отрывали телефонные звонки, в том числе, как уже упоминалось, звонил из Петербурга историк Морозов. Такое впечатление, что работа по «Стефановской тематике» идёт вовсю. Но на самом деле этим занимаются в разных уголках страны лишь единицы – исключительно на своём энтузиазме. Земной поклон им.
М.СИЗОВ
Фото с CD-диска Национального музея Республики Коми «Св. Стефан Пермский. Путь через века»
 | назад |
| вперед |  |
