ХРОНОГРАФ
ИЗ ГЛУБИНЫ
Вот говорят: хорошо ли, что у нас, в отличие от всего западного мира, Рождество Христово отмечается после новогодних праздников? А я скажу на это: да! И удача не только в том, что благодаря этому мы избавлены от безумной коммерциализации, ставшей визитной карточкой Рождества на Западе. Среди многих доводов вот чисто наш, российский: после первого января самая строгая неделя Рождественского поста – нерабочая, и её действительно можно посвятить говению и подготовке к празднику.
В этом году мне удалось вырваться из текучки дел в Антониево-Сийский монастырь Архангельской епархии. Выехав с вечера, утром уже подъезжал к обители. Деревня близ монастыря как будто умерла: ни огонька, и собака не взбрехнёт. На монастырском полуострове посреди молчаливого озёрного простора тоже всё, кажется, замерло до весны – не слышны звуки, не видны люди. Только снега, пронизывающая позёмка и низкое небо.
Первое отрадное впечатление: свет в окошке Благовещенской церкви. Внутри теплятся свечи и молится братия с паломниками. Это главное. Днём с благословения архимандрита Трифона мы прошли по обители, посмотрели, что нового появилось здесь за последнее время. В строящемся братском корпусе идёт укладка полов. Посмотрел, как в новой трапезной готовятся к приёму паломников на Рождество. В подклети той самой Благовещенской церкви, где шло богослужение, работают тепловые пушки, рядом греется бочка с водой: трудники обтёсывают кирпичи для каменного иконостаса храма Сийских святых. А под этим крохотным храмом оборудуется крипта. «Теперь, слава Богу, знаю, где буду лежать, – рассказывает батюшка, и, как всегда, не поймёшь, то ли он шутит, то ли всерьёз. «А что, – объясняет, – у меня гроб был приготовлен, ещё когда на приходе служил. Но первый пришлось отцу отдать, второй – почившей матушке…» Идём дальше, и отец настоятель рассказывает о монастырских иконописцах, расписывающих храм в Архангельске, об очередном готовящемся к выпуску номере монастырской газеты, о предстоящей в Питере презентации фотоальбома о монастыре…
Оказывается, внешнее впечатление зимнего умирания обманчиво. Будь я корреспондентом районной газеты, непременно бы вставил фразу о том, что «работа здесь кипит вовсю». Хотя, если приехать сюда на экскурсию, всех этих трудов мог не приметить. Зато наверняка увидел бы, что сгорели баня и гостиница на въезде в монастырь, упала старая лиственница, что леса на куполе собора как стояли четыре года назад, так и стоят. Ну и выводы соответствующие...
Подумалось: как это символично – всё без суеты, всё внутри. Не такова ли и жизнь сегодня на Руси: снаружи зябко и по-зимнему пустынно, а под спудом неприметно идёт строительство – духовное и материальное. Вот и получается, что если ты «снаружи», то кажется, что прошедший год и предстоящий – это время потерь, а если «внутри» – впечатление совсем иное, собственно, даже и рефлексировать-то по поводу упадка некогда, работы слишком много.
Тут же, в монастыре, встретил отца Варсонофия – он уезжал на праздники на монастырское подворье. Успел рассказать мне о том, как пытается заинтересовать преподавателей окрестных школ участием в олимпиаде Свято-Тихоновского православного университета. И вроде отклик есть. Хотел спросить, знает ли он о принятом Госдумой в ноябре законе о запрете на преподавание в школах основ православной культуры, но не стал. Зачем, если, несмотря на антихристианские беснования в столице, в глубинке о православии детям удаётся рассказывать? Отец Варсонофий оставил присланный ему только что буклет: на одной из фотографий я увидел его в окружении детей. Уже несколько лет группа подростков с непростыми судьбами из Петербурга приезжает восстанавливать храм в Цилибе на Вычегде, и он им помогает. Об этом храме мы писали в своё время, как и об учреждении празднования Августовской иконы Божией Матери. И вот узнаю: в посёлке под Санкт-Петербургом начинается строительство воинского храма в честь иконы, а также детского военно-патриотического центра. А настоятель монастырского подворья в Питере Анатолий Першин, о котором также писала газета (бывший рок-музыкант), на днях был рукоположён во священники и теперь в новом качестве продолжит борьбу за храм… Нет, не замерла жизнь.
В рождественский сочельник в кои-то веки удалось попоститься всухую. Перед ночной службой встретил трудницу. «Мы тут с одним знакомым, – рассказывает она, – тоже как-то раз тайно постились сухоядением, так нас батюшка настоятель усадил за стол и заставил поесть. Переспрашиваю: «А как же он узнал, если вы постились тайно?» «А-а, тот человек, с которым постились, сболтнул». – «Так нечего и жалеть тогда: за “разглашение” награду от Бога вы и так потеряли, а тарелкой похлёбки, по крайней мере, спаслись от “награды” лукавого – самодовольства и гордыньки...» Смеётся: «Пожалуй».
А праздничное богослужение было по-монастырски долгое – с 11 вечера почти до шести утра. И потом – праздничная трапеза…
Город по возвращении встретил информационной колотушкой: «А ты знаешь, что наши совсем газ перекрыли, не только на Украину, но и в Европу? А там такие морозы!..», «Не видел, тут показали-таки по Первому каналу пресловутый «Код да Винчи»?..», «Слышал? вот смех: Обама назначил директора зоопарка, открытого содомита, начальником своей администрации по кадрам – весёлая команда у них будет…»
Ну и так далее, и тому подобное. Ни о чём этом я, разумеется, в монастыре не слышал. Даже забыл, что где-то бушуют подобные страсти. Очень скоро, продолжая «загружаться» свежими новостями, я пришёл к мысли, что, наверное, только в дальнем монастыре, где нет телевизоров, интернета и газет (да и лишних разговоров, надо заметить), возможен настоящий пост. Потому что, по сравнению с этими ядовитыми информационными яствами, обычная скоромная пища кажется просто невинным баловством, диетой. И вероятно, в этом – информационном очищении – ныне ещё одно важнейшее значение обителей для православного народа. Наряду, конечно, с традиционным – молитвой и трудом во славу Божию.
Вывод: очевидно, что при Святейшем Патриархе Алексии был дан серьёзный толчок к внутренней жизни и росту Церкви. Поразительно, что за столь короткий срок так много сделано зачастую просто «из воздуха». Сколь многое может наш человек, если обычная тяжёлая работа имеет духовные основания и цели! И теперь, быть может, пришло время Церкви миссионерски потрудиться для «внешних», помочь обществу излечиться от болезней, накопленных за последние десятилетия. Например, информационное поле «почистить». Вернувшись из монастыря, поначалу я был убеждён в этом.
…А потом я стал читать материалы СМИ, посвящённые предстоящим выборам Патриарха. Ужас, да и только. Главное, что выступления некоторых коллег, православных журналистов, да и священников, заставляют вспомнить о самых грязных выборных технологиях середины 90-х. Вот и задумаешься: а готовы ли мы на самом деле что-то нести «внешним»? Может, лучше продолжить спасаться самим?
Игорь ИВАНОВ
 | назад |
| вперед |  |
