ПЕРЕКРЁСТКИ
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕАЛЬНОСТИ
Помню, в 80–90-е годы был популярен такой термин – «остранение». Внутри одного слова соединялись два смысла: отстранение от реальности и странность, в итоге получаемая. Литературовед Шкловский придумал его для описания художественной действительности, но тогда, при Горбачёве и Ельцине, его можно было применить к самой что ни на есть всамделишной реальности. Стоило тогда слегка «остранить» происходящее в России, посмотреть как бы со стороны – и получался полный абсурд: когда власти говорили одно, а делалось совсем другое. Это до боли знакомое ощущение странности вернулось ко мне совсем недавно, в Москве, на пленарном заседании XVII Международных Рождественских образовательных чтений.
|
Представьте огромный зал, в президиуме рядом со Святейшим Патриархом сидят полномочный представитель Президента России, зампред Совета Федерации, зампред Государственной Думы, министр образования, ректор МГУ и другие официальные лица. С кафедры выступает президент Российской академии образования Н. Д. Никандров и говорит очень правильные вещи. В частности: «Мы стыдимся эпохи “лихих девяностых” больше, чем любой другой эпохи в сложной истории нашей Родины. И дело здесь не только в экономике. Не меньшие, а в некотором отношении большие потери страна понесла в нравственной, духовной области». Далее академик замечает, что эти потери должны восполниться изменениями, внесёнными в закон об образовании: «Если в первом варианте, в 1992 году, говорилось, что образование – это обучение и воспитание, то во втором варианте, в 1996 году, сказано, что образование есть воспитание и обучение. Здесь перемена мест слагаемых означала определённую смену приоритетов. Смену важную и нужную...» Но что есть воспитание? «Это всегда воспитание ценностей, воспитание отношения человека к миру, к себе, к другим, к Богу, – уточняет президент Российской академии образования. – И искать эти ценности надо не где-то на стороне, а в истории нашей Родины, в истории тысячелетней православной России. Воспитание начинается с семьи. И здесь христианская, православная традиция является для нас естественной опорой».
Какие верные слова! А ведь это говорит официальное лицо, глава государственного ведомства, в котором определяются теоретические основы школьного образования Российской Федерации. И говорит-то не в частной беседе, а в докладе, который опубликуют и на который ссылаться будут. Только вот странность: слова словами, а где всё сказанное в реальности? Кто ж это разрешил общеобразовательной школе опираться на «христианскую, православную традицию»?
Потом выступали другие государственные мужи, также говорили хорошие слова. Зачитали Приветственное обращение спикера Б. В. Грызлова: «Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации выступает за самое широкое сотрудничество с Русской Православной Церковью». Озвучили обращение сенатора С. М. Миронова: «Сегодня наше общество постепенно возвращается к христианским и нравственным нормам. Именно в деятельном возвращении к этим нормам лежит основа истинного и прочного возрождения России, какой бы сферы это ни касалось – политики, экономики, культуры, образования и других». Слушая всё это, постепенно начал я сознавать свою наивность: «Ты что же, был готов всерьёз это воспринять? Да тут же все – и в зале, и в президиуме – прекрасно понимают, что есть такие дипломатические формы словес, которые ни к чему не обязывают. Больших чиновников пригласили на православный форум – и они соблюли приличия, заявили об уважении к традиционной конфессии и снизошли, чтобы сказать, что не против “самого широкого сотрудничества” с Церковью».
Подумав так, сразу я успокоился – пропала вся эта странность, и мир вернулся к привычной обыденности. Но тут прозвучало одно слово Святейшего Патриарха Кирилла, которое опять всё перевернуло, «остранило». Как бы отвечая на слова о «сотрудничестве», он акцентировал: мы, Церковь, «должны ПОМОЧЬ обществу, государству, миру». Именно «помочь» – это слово выделил Патриарх, – а не сотрудничать, как это бывает между равноправными партнёрами. Церковь не ждёт, чтобы государство снизошло до сотрудничества с нею, но поддерживает каждого, кто пытается спасти страну. И это не слова, а реальные дела.
На том же заседании Рождественских чтений была церемония награждения победителей Всероссийского конкурса «За нравственный подвиг учителя – 2008», который проводился во всех регионах России. С одним из лауреатов – Олегом Алексеевичем Ильиным, обычным директором обычной средней школы г. Никольска Пензенской области, – я познакомился. Когда подошёл к нему, он пытался куда-нибудь пристроить огромный букет белых роз, вручённый Святейшим Патриархом. Видно, не привык к таким почестям.
– Олег Алексеевич, поздравляю! Тут объявили, что диплом вам дан за программу «Неупиваемая Чаша». А что это за программа? – интересуюсь.
|
– Да просто работа с пьющими семьями, – односложно ответил он.
– Это по какой линии: министерства образования или социальных служб? – не понял я при чём здесь общеобразовательная школа.
– По своей собственной линии, – пожал плечами Олег Васильевич. – Я ведь директор школы, отвечаю за успеваемость учеников. А в пьющих семьях, сами понимаете, дети плохо учатся. Вот и взялись мы за их родителей. Определили 13 самых неблагополучных семей и пытаемся привести их в Церковь. Иного способа повлиять на души людей я не вижу.
– Нетрадиционный подход, – удивляюсь. – А как обычно поступают директора школ? Ведь существуют же какие-то методы работы с неблагополучными, рекомендованные минобразом?
– Конечно, существуют. И меня постоянно шпыняют: «Почему не поставил эту пьющую семью на учёт?» Или: «Почему ты, директор школы, не направил документы на лишение родительских прав пьющей матери своего ученика?» У государства это любимое занятие – лишать, сажать, всячески карать. Но какой от этого толк? Или вот ещё: рекомендуется собирать «круглые столы» с представителями прокуратуры, милиции, суда и прочих карающих организаций, приводить туда пьющих родителей – и пугать, пугать... Идею «круглых столов» мы, кстати, взяли на вооружение, только без прокуратуры. Вместо неё приглашаем священников с ближайшего к нам прихода. Иногда на эти собрания приходят руководители из роно и прочих надзирающих организаций, которых над нами множество, и видят такую картину. В аудитории сидит батюшка с крестом на груди, а в дверь одна за другой входят женщины с пропитыми, синюшными лицами. Садимся вместе чай пить, общаемся на разные темы. Переходим к главной проблеме: «Как же всё-таки воспитывать детей?» И вот эти женщины участвуют в разговоре на равных, делятся своими неудачами, часто жалуются на своих детей. И очень ценят, что их всерьёз слушают, а не отмахиваются: «Ты же пьянь подзаборная, что с тобой говорить». И постепенно мы подходим к такой мысли: ребята, ну, воспитывать-то надо на собственном примере! Мысль простая, но, чтобы довести её до сердца и сознания, авторитета школы недостаточно. Нужно, чтобы это сказал священник – ему верят. Но и это только половина дела. Чтобы человек реально изменился, нужно привлечь его к церковной жизни, к богослужениям, к исповедям и причастию – то есть к помощи Божьей.
– А как вам удаётся пьющих родителей на эти «круглые столы» приглашать? – сомневаюсь я. – Не силком же доставляете?
– Тут всё очень сложно, к каждому индивидуальный подход нужен. Когда меня коллеги просят поделиться опытом, я отвечаю: «Ребята, чёткой системы нет. И показать на примерах не могу. Судьбы у всех замороченные, а вы придёте и будете смотреть, как мы работаем с такими людьми. Показухи из этого нельзя делать». Что вам сказать... По-разному приходится пьющих родителей приглашать. Многие уже не прочь пообщаться, поскольку привыкли к нашим «круглым столам». А некоторым приходится говорить: «На ваших детей невозможно смотреть, до чего вы их довели. Так что или мы действительно начинаем готовить документы к лишению прав, или вы приходите к нам и мы пытаемся вместе как-то перестроить вашу жизнь, решить вашу проблему коллективом». И они приходят.
– Наркологов вы привлекаете?
– Конечно, можем пригласить и нарколога, и психолога, но мы же не общество анонимных алкоголиков. Наша задача глубже – постараться изменить в этих семьях отношение к жизни, приобщить к ценностям, которые удержат их на плаву. Проще говоря, затянуть их в храм, чтобы священник мог с ними поговорить. Разумеется, не силком. У всех наших подопечных когда-то бабушки и дедушки были верующими, их пример помогает вернуться к корням...
Пока мы говорили с Олегом Алексеевичем, к нему непрестанно подходили другие учителя, приехавшие на чтения, поздравляли. Видно, что круг знакомств его широк и о программе «Неупиваемая Чаша» наслышаны в разных уголках страны. Только вот каждый ли сможет этот опыт повторить? Это ж сколько терпения надо... Попросил я директора рассказать, как он работает, хотя бы на примере одной семьи.
– Ну вот, скажем, такой трудный случай, – вздыхает он. – Есть у нас многодетная семья, в которой детей растит одна мама, а множество её мужей куда-то исчезли. Нянчимся мы и с детьми, и с мамой, которая сильно пьёт. Борьба идёт с переменным успехом. Каждую весну, не без нашей помощи, мама занимается бизнесом – продаёт семена разных растений, у неё появляется какая-то копейка, и детей мы начинаем совместно одевать. Потом «семенной» сезон заканчивается, она ударяется в глухую пьянку – и снова мы к ней ходим, увещеваем.
– То есть семена ей покупаете, чтобы она продавала?
– У нас при школе есть свои теплицы, так что делимся.
– В целом неблагополучных семей у вас много?
– Много, появился даже такой термин – «социальные сироты». Знаете, у нас в центральной России маленькие городки практически обезлюдели – на улицах не встретишь мужчин 40–50-летнего возраста. Они все в Москву подались, на заработки. А жёны их начинают пить. Что делать с такими родителями? Сажать в тюрьму, лишать родительских прав? Но от этого будет ещё хуже. Мы пришли к такому убеждению: уж лучше пусть ребёнок увидит очнувшуюся после большой пьянки мать, которая ему улыбнётся, чем он всё время будет сиротой. Извините, но детдомовское воспитание при всех его плюсах имеет один большой недостаток – там нет мамы. Что делать? Надо помогать таким семьям, другого пути не вижу.
– У пьющих родителей могут вырасти хорошие дети?
– Могут. У меня, например, в школе медалисты выходят из таких семей: мама пьющая, сестра пьющая, отца нет, а сын – отличник. Я уже 20 лет директором в Никольской школе № 1, все судьбы перед глазами. Вот недавно помог бывшему нашему выпускнику устроиться на работу в районную администрацию. Мальчик окончил школу с медалью, потом закончил институт, вернулся в Никольск, в администрации его хвалят. А он как раз из неблагополучной, пьющей семьи.
Завершая разговор, спрашиваю Олега Алексеевича, что больше всего мешает ему в работе.
– Главная проблема у нас – с введением православного образования, чтобы не шарахались от батюшек, которые приходят к нам в школу.
– Но вы же сам директор...
– Так надо мной куча управленцев. Кому-то не нравится, что 25 мая, в день последнего звонка, все наши выпускники организованно идут в церковь. Кстати, она рядом со школой, что удобно. Были проблемы, когда мы вводили у себя факультатив «Основы православной культуры». Теперь-то по нашему почину ОПК ввели все школы города.
– А у вас по какому учебнику преподают ОПК? Тут много споров, вот министр Фурсенко говорил, что нет ещё хороших учебников...
– Учебник я сам написал, – улыбнулся директор. – Он проходил экспертизу, претензий нет. В нём рассказывается о православии на основе истории нашего Николо-Пестровского района. Взять хотя бы топонимим «Никольск» – почему назвали в честь православного святителя? Кто такие святые, как наш русский народ их почитает? Или возьмём судьбу местного помещика Бахметьева, который основал в Никольске знаменитый хрустальный завод, наше, так сказать, градообразующее предприятие. Рассказывая о Бахметьеве, нельзя не упомянуть, что он был богомольным человеком, что на свои средства возвёл в Никольске соборный храм Воскресения Христова. Далее рассказываем об истории храма, что старостой его был шталмейстер Двора Его Императорского Величества князь Оболенский, как собор потом закрыли богоборцы, превратив в хлебозавод. Вот в таком контексте мы даём основы православия, рассказываем о Евангелии, об иконах, об устроении Церкви, о Патриархе, нашем архиерее, о священниках.
Скажем, к нам в школу часто приходит благочинный игумен Христофор – так он сам по себе живая история православия. Происходит он из местного старообрядческого рода Пестряковых. Когда началась коллективизация, Пестряковы отказались вступать в колхоз. За это, а также за богомольность их подвергли репрессиям, отняли имущество, многих посадили в тюрьму. Когда игумен Христофор был маленьким, его воспитывала бабушка, пережившая гонения: с самого раннего возраста брала его с собой на богомолье, читали вместе Священное Писание, пели псалмы... Вот такие картинки из жизни лучше всего усваиваются нашими школьниками – переходят от сердца к сердцу. Восприняв это, дети потянутся к истинным ценностям, у них в будущем меньше шансов пропить свою жизнь, она обретёт смысл. Без Церкви тут никак не обойтись. К сожалению, министерство образования это не приветствует, и священников мы приглашаем в школу на свой страх и риск.
Пожав руку, Олег Алексеевич поспешил к выходу из Зала Церковных Соборов. Скоро его грузная фигура и букет белых роз затерялись в людском потоке учителей и священников. А я ещё долго чувствовал на своей ладони крепкое его, директорское, пожатие. Человек из реальности, в которой слова не расходятся с делами.
М. СИЗОВ
 | назад |
| вперед |  |
