ОТЧИНА
ДОМА-ТЕРЕМА И ХРАМЫ-ГРЁЗЫ
Край царских плотников
Отправляясь в самый бедный из районов Архангельской области – Устьянский, где самая низкая по области зарплата и жестокая безработица, – невольно думаешь: ну ведь жили же здесь предки, и неплохо жили! Как же сегодня, с помощью чего, а главное – кого можно вытащить район?
Устьяны и Поважье издревле называют краем царских плотников. И тому есть особые причины. В XVII веке, как сообщают летописи, «плотничий староста Сенька Петров и стрелец Ивашка Михайлов – с помощью славутных устьянских и важских древоделов» построили в Коломенском под Москвой теремной деревянный дворец царя Алексея Михайловича. Своими оригинально сведёнными чешуйчатыми крышами, причудливыми башенками, крыльцами и окнами, резными узорчатыми подзорами и разноцветной раскраской дворец походил на картинку из старинной русской сказки.
Обо всём этом вспомнил я, подъезжая к районному центру Октябрьский: на въезде по московской трассе, на высокой горе, гостей встречает величественный красавец-храм со взметнувшими под небеса чешуйчатыми луковицами куполов и сияющими крестами. Он вырастает перед глазами после монотонной и унылой тайги внезапно, так что первоначально и не верится в действительность происходящего. Высокие крылечки, с трёх сторон украшенные, как в старину, узорчатыми резными орнаментами, приглашают зайти внутрь. Сказка, да и только! Если бы не янтарный цвет свежеструганных брёвен, можно подумать, что он простоял тут со времён тех самых знаменитых царских плотников – XVII века.
Это и определило тему моей главной журналистской встречи на Устьянской земле. Первым делом я выяснил, кто возвёл этот храм на красной горе, кстати, на том же месте, где и раньше стоял древний Афанасьевский храм. Мне назвали компанию «Деревянное зодчество», имеющую местную прописку. Потом в руки мне попался красочный проспект этой строительной компании, в котором особо подкупило коротенькое, но очень поэтичное вступление генерального директора Олега Воробьёва:
«Перепробовав тьму заморских рецептов, привезённых из многочисленных путешествий по миру, и примерив на себе восточный и западный стили жизни, россияне, наконец, поняли, что жить лучше всего в гармонии с традициями своих предков. Наша компания “Деревянное зодчество” – один из тех ревнивых производителей, которые убедительно показывают преимущество нашего российского опыта. Мы никого не копируем, а, полагаясь на секреты старых зодчих, методом ручной рубки строим из собственного, умно заготовленного, экологически чистого северного остойного леса дома-терема и храмы-грёзы. Стены их не выхолащиваются электрическими станками, а одухотворяются усилием и омываются потом мастеров от Бога. Сотни лет будут они таить в себе запись глухариного тока в вечных сумерках лесной чащи, безмолвие снежных завалов и шумы обвальных ливней… Если вы хотите жить счастливо и долго, обращайтесь к нам. Мы построим вам надёжный и просторный дом с янтарными, источающими здоровый дух стенами!»
Я поспрашивал устьянцев – кто таков этот местный предприниматель Воробьёв? Известно, что бизнесменов, особенно на селе, в наше время не очень-то жалуют. Здесь другой случай. Все, с кем мне приходилось общаться, отзывались об Олеге Васильевиче как о хорошем человеке. Как оказалось, он старается не только для себя, но и для своих односельчан, для своей малой родины. Указали на несколько новых частных домов в райцентре, построенных его фирмой. Они заметно выделяются от своих неказистых и убогих собратьев на улице и выглядят на самом деле как «дома-терема». Ещё узнал я, что предприниматель начал здесь строительство крупнейшего в масштабах страны лыжного биатлонного центра и экодеревни. Это сможет всерьёз изменить экономическую ситуацию на его родине.
Тут я и понял, что искал как раз такого человека...
В Охлуп и в Обло
Встретились мы с Олегом Васильевичем на сельской площади. Он был в спортивной форме и шапочке: только что по улицам посёлка прошла эстафета по бегу, где Воробьёв бежал один из этапов в 11 километров. Подтянутый, моложавый, небольшого роста, ничем особенным не выделяющийся, а вот, поди ж ты, так дело раскрутил, что теперь срубленные его фирмой дома можно найти в самых удалённых уголках страны. Предприниматель пригласил нас с поселковым священником отцом Валентином в ресторан, чтобы побеседовать за трапезой. Ресторан, кстати, тоже построен «Деревянным зодчеством» в русском стиле из толстенных брёвен. Внутри огромные столы, на стенах шкуры, оленьи рога…
|
– В феврале исполнилось 10 лет, как образовалась наша компания, – начал рассказ Олег Васильевич. – Задумки насчёт «Деревянного зодчества» были банальными. И уж никак мы не предполагали, что станем лидерами в России по строительству деревянных и рубленых домов. Думали: ну, сделаем пару объектов на берегу речки для отдыха, чтобы друзей встречать. Они приезжали, отдыхали, потом сами кто баньку, кто домик стали заказывать. И через три-четыре года мы рубили по тысяче квадратных метров площадей в год.
– И откуда заказы?
– География обширна: от Байкала до Калининграда, от Архангельска до Черноморского побережья. Но основные заказчики живут в Москве и Подмосковье. На сегодняшний день предприятие рубит порядка 10-12 тыс. кв.м в год. Для ручного способа рубки это целая индустрия.
– А сколько человек у вас работает?
– Чуть больше двухсот. Восемьдесят только тех, кто рубит. Свои экономисты, бухгалтеры, механизаторы – как на любом предприятии.
– Ваши работают только топором?
– Бензопилой немножко всё равно приходится помогать – пропилы делать на пазах, на чашках. А заглаживание и зачистка полностью только топором. Но есть такие заказчики, которые хотят, чтобы всё было срублено одним топором. И мы на это идём. Правда, такая работа совершенно других денег стоит.
– Я знаю, что в разных районах дома рубятся по-разному…
– Мы исповедуем истинно русский способ рубки – в охлуп и в обло…
На расположенной рядом с нашим столиком стене из толстенных брёвен Олег Васильевич начал показывать мне эти два способа, подробно разъясняя их особенности и различия.
– Дожди для таких срубов не страшны, потому что вода в паз, внутрь брёвна не попадает. Сегодня мы практически рубим только в охлуп.
– А вот у вас такие толстые брёвна – и все одного диаметра. Как вы этого достигаете?
– Они не одинакового диаметра, – возражает директор, – потому что у них у всех есть сбежистость. Если внимательно присмотреться, это видно. Нам часто и на выставках задают такие вопросы, думают, что брёвна отцилиндрованы на станках. У каждого бревна есть вершинная часть, диаметр её небольшой, и комлевая часть, диаметр которой более крупный. Электрорубанком, когда бревно обрабатывается, комлевая часть срезается и более или менее выравнивается. В договорах с заказчиком рубленый диаметр мы оговариваем в 30-34 см – в нём мы и должны рубить весь дом. В природе идеальный сбег на одном метре – один сантиметр, на шести метрах, соответственно, шесть сантиметров. Конечно, мы и стараемся такие брёвна подбирать. И те фирмы, с которыми мы работаем, поставляют нам именно такую древесину. Тем не менее мы уже во время строительства дорабатываем комлевую часть относительно вершинной – на шести метрах доводим сбег до четырёх сантиметров.
– А какую древесину используете?
– В основном используем сосну нашего северного леса. Но по желанию заказчика рубим дома из кедра и лиственницы. Проблем привести эту древесину из Сибири нет. И такие заказчики есть. Вот в этом году, хоть и кризис вроде, четыре объекта рубим из кедра. Два дома по 350 кв. м из полуметровых в диаметре брёвен.
– У вас, поди, предки были строителями? – удивляюсь я проникновению Воробьёва во все тонкости плотницкого дела.
– Нет, никого не было. Я и сам никогда не думал, что буду строителем. Гуманитарный вуз закончил, спортом всегда занимался, хотел всю жизнь детишек тренировать. Но получилось вот так… Последние 10 лет это стало ещё и моим большим хобби. А когда работа совпадает с хобби, тогда всему учишься гораздо быстрей.
Главное, чтоб молитва пошла
|
– Как у вас возникла идея построить храм здесь, у себя на родине?
– Такое желание было давно. Ещё в середине 90-х, когда Устьянский район праздновал 70-летний юбилей, у всех появился такой порыв – построить свой храм в Октябрьском. Мы мечтали построить его на горе в Павлицево, эта деревня рядом с райцентром, и спустя десять лет, когда уже окрепли, стали воплощать свои мечты в жизнь. Вначале получили благословение от нашего благочинного отца Михаила Ходунова, потом съездили в Архангельск, взяли благословение владыки и в течение двух лет – с 2005 по 2007 годы – полностью его построили. Когда владыка приезжал освящать кресты на куполах, он отметил эту красоту. Действительно, храм удался. Проект делал наш устьянский архитектор деревянного зодчества Анатолий Литавин. Он живёт недалеко от храма в деревне Некрасово. Когда мы ещё смотрели проект в эскизных рисунках, то восхищались им. Но в действительности храм получился ещё красивее, чем проектировался. Осталось завершить внутреннюю отделку. Просим у владыки своего батюшку, чтобы продолжить дальше работать. Потому что это только начало большого комплекса. Рядом планируем церковную лавку построить, домик священника, воскресную школу. Со временем в церковной ограде фонтаны сделаем, цветники разобьём. Но самое главное сейчас, чтобы в храме пошли службы и была бы возможность молиться. А кто молится, тому Бог всё даёт.
– Расскажите, какие храмы вы ещё построили?
– Кроме этого, пока только один – в Подмосковье. Тоже шатровый, только там колокольня отдельно поставлена. Заказчик Александр Васильевич Коржаков – известный человек в России – захотел, чтобы мы срубили деревянную церковь в Подмосковье. До этого мы всё больше часовнями занимались. Вот на Киевском направлении поставили очень красивую часовню. Здесь, в Устьянском районе, срубили две. Одна из них на станции Шурай, а вторая – в честь Прокопия Устьянского – на Белом роднике. Это святое место для всего Устьянского района. Там и раньше была старинная часовня Прокопия Устьянского с купелью. Испокон веков люди приходили туда, освящались в источнике, особенно много людей собиралось в Прокопьев день.
– Как получилось так, что вы пришли к Богу и стали помогать Церкви?
– У меня есть духовник, протоиерей Фёдор Бажанов, настоятель воронежского храма Блаженной Ксении Петербургской. Познакомились мы с ним ещё в 90-м году, когда я занимался сельскохозяйственной продукцией, которую возил с юга Воронежской области к нам на Север. Этот человек настолько интересен в общении, что около него постоянно кружатся толпы людей. Прихожане переходят за ним с прихода на приход. Вначале он восстановил старинный Свято-Троицкий храм, который ещё в войну был разрушен, а недавно на въезде в город со стороны Москвы построил новую большую церковь из белого кирпича по оригинальному проекту. Сделано всё с исключительным вкусом. Там у него целое храмовое хозяйство. Рядом с храмом забрал себе территорию в аренду и на ней отстроил торговые ряды. Деньги за аренду этих рядов сегодня идут непосредственно храму. Нам бы сюда, на Север, побольше таких батюшек, чтобы у них глаза горели.
– Вы считаете, что священникам нужно развивать в себе предпринимательскую жилку?
– Сейчас многие батюшки бизнесом стали заниматься. Одному хватает и пяти бабушек в храме, а другого и большой приход не устраивает, стремятся стать финансово успешными. Хотелось бы, чтобы священники занимались своим делом, возрождением духовности, а бизнесмены к такому священнику сами потянутся…
Лесная «Малиновка»
– Как вам пришла в голову идея строительства горнолыжной трассы в таком малонаселённом районе? Это же, наверное, заведомо убыточное предприятие?
– Наш район не такой уж малонаселённый – сорок тысяч человек. Только в пос. Октябрьском – 10 тысяч. Но этот проект уровня страны. К нам уже сейчас приезжают покататься на лыжах из других городов. Хотя комплекс не до конца готов. Он включает в себя не только сам горнолыжный спуск (он, кстати, длиной полкилометра, с перепадом 76 метров), но и гостиничную инфраструктуру, кафе, ресторанчик, пункт проката.
– А летом на лыжах не покатаешься, – замечаю я. – Весь этот комплекс будет простаивать?
|
– Рядом с горнолыжной базой «Малиновка» уже сейчас имеется банный комплекс, конюшня. Проводим летние и зимние прогулки на лошадях. Конный туризм сейчас активно развивается, а при правильном подходе к делу – если привлечь нормальных специалистов – это может стать очень перспективным направлением в спортивно-оздоровительном отдыхе. Основная наша задача – построить здесь лыжный биатлонный центр российского уровня. И спортивное руководство, и руководство области нас в этом поддерживают. Вот только кризисная ситуация немного задерживает осуществление этих планов. Перед нами хороший пример – лыжный стадион имени Раисы Сметаниной в Сыктывкаре, и нам нужно сделать не хуже, чтобы проводить соревнования российского уровня, а самое главное – тренировки в подготовительный период, чтобы мы имели загрузку гостиничной инфраструктуры на 500-700 человек.
– Но почему именно лыжный центр решили строить?
– Дело в том, что наш район по своим климатическим условиям – один из немногих, где устойчив климат в зимний период. Южнее зимы уже не такие холодные, как у нас. Находится он в благоприятном месте: ни с одного ближайшего города с крупными промышленными предприятиями на протяжении тысячи километров к нам не несёт выбросов. В нашем районе как раз происходит смешение северной тайги с лиственными лесами. Есть такие растения, которые встречаются только здесь. Наши друзья из Москвы, среди них доктор наук, декан факультета биохимии МГУ Людмила Георгиевна Емельянова, открыли здесь опытную станцию. Студентов из Москвы привозят. Такая природная среда интересна и для будущего развития туризма. Можно проводить таёжные маршруты на лошадях, зимой – снегоходные туры. Мы открыли у себя снегоходный клуб, в нём сейчас занимается 22 человека. У каждого свой прекрасный снегоход. Поблизости много трасс разработали. У нас есть круги по 300-400 километров в тайге, не задевающие ни одного населённого пункта. Вот скажите, где ещё можно такой маршрут сделать? Разве что в Коми да где-нибудь в Сибири, только там, возможно, сохранилось такое богатство – безлюдные места.
От хором до будки
– Туризм – это всё-таки для горожан больше, – делюсь я с Олегом Васильевичем своим предположением. – А для местных жителей важнее рабочие места. Тем более что сейчас, насколько я знаю, безработица в вашем районе серьёзная, целые деревни могут заработать деньги только на сдаче грибов и ягод. Вот у вас работники сколько получают?
– Средняя зарплата специалистов, которые рубят, от 30 до 60 тысяч рублей. Текучки у нас нет, люди не уходят. Из восьми бригад четыре с нами с самого начала. Сегодня мы ещё разделение труда ввели: раньше те, кто рубил, сами выезжали на место сборки. Сегодня такого нет. Ездят по России и устанавливают объекты специальные бригады, которые только этим и занимаются. От этого, конечно, улучшилось и качество работы.
– Кроме дач, домов, бань, что вы ещё делаете?
– Гостиничные комплексы, часовни, беседки, конюшни, различные малые формы, вплоть до собачей будки.
– Дорого, наверное, обходятся ваши дома?
– То, что наши заказчики – люди не бедные, – это факт. Но цены у нас не космические: в нашем исполнении с установкой на фундамент заказчика в 12 тысяч рублей обходится квадратный метр изделия из сосны и в 20 тысяч рублей – из кедра. Для сравнения: в Архангельской области цена квадратного метра на социальные объекты – 34 тыс. руб. с отделкой. Я могу сказать, что мы за эту цену можем сделать нормальный финский домик. При этом не будем экономить, как они, на деревянных окнах, поставим нормальные стеклопакеты, обошьём евровагонкой, сделаем хороший европол, приличную лестницу. То есть мы вполне можем участвовать в строительстве социальных объектов, было бы желание у властей.
– Не боитесь, что появятся у вас конкуренты поближе к Москве, которые будут строить дешевле?
– Нереально. У них нет леса, нет школы, нет опыта работы. Сегодня в России очень тяжело сформировать профессиональный рынок. Естественно, все хотят подешевле. Можно заказать себе домик и у каких-нибудь трёх мужиков-гастролёров, но потом, когда перекосы начнутся, где ты этих мужиков будешь искать?! Ведь строительство рубленого дома – это серьёзное дело, большая ответственность, в том числе и за те проблемы, которые могут потом возникнуть. Мы же на рынке уже 11-й год, с нас всегда можно спросить за качество строительства, и, если есть какие-то претензии, мы без вопросов исправим всё. Сегодня люди предпочитают обращаться к тому, кто от начала и до конца выполнит все работы и с кого можно потом спросить.
Всё Бог дал...
…Беседа с Олегом Васильевичем продолжалась ровно столько, сколько длился наш неспешный обед. Когда был выпит чай, я поблагодарил его за встречу и признался, что рад был увидеть в таком бедном районе столь деятельного человека, который болеет о своём Отечестве. «За Державу обидно» – это одно из любимых выражений Воробьёва.
– Регион-то у нас, действительно, дотационный, – вздохнул мой собеседник, – зарплата в среднем на треть ниже, чем по области. Если мы не будем шевелиться, развивать какие-то новые направления, ничего у нас тут не будет. Сейчас наши главные предприятия связаны с заготовкой леса. А хозяева их – временщики. «Заустьелес» выкупил «Банк Москвы». Им, конечно, до нашего региона нет никакого дела.
Чем лес вырубать, надо научиться этим лесом пользоваться в его природных условиях. Тайга у нас необыкновенная, река Устья – просто красавица. Надо искать альтернативу заработкам на продаже древесины. Сегодня Бог дал нашему району всё: необыкновенную природу и выгодные в географическом плане условия. Плохо, что до нас использовали только лесосырьевой ресурс. Сейчас, чтобы сохранить это наше главное богатство, нужно срочно пересмотреть отношения государства с лесопользователями. В наших силах сделать так, чтобы на своей земле мы жили счастливо.
Евгений СУВОРОВ
Фото автора и из фондов «Деревянного зодчества»
 | назад |
| вперед |  |
