КОЛОКОЛЬЧИК

ДЕТСТВО СВЯТОГО СЕРГИЯ

8 октября празднуется память преподобного Сергия Радонежского

Было это давно-давно, семь веков тому назад. Москва тогда была небольшим городом, почти сплошь деревянным, и Ростов был небольшим, хотя уже тогда он назывался Великим. Под Ростовом и жили бояре Кирилл и Мария. Честные и добрые, они помогали соседям в беде и горе, жалели бездомных и бедных. Все вокруг знали, что странник всегда найдёт в их доме ночлег и пропитание, да ещё и хлебушка ему там дадут на дорогу.

И детки у Кирилла и Марии были хорошие – три брата, трудолюбивые, незлобивые и смышлёные. Да только мама примечала, что средненький сынок, Варфоломей, какой-то особенный: тихий, молчаливый, с ребятишками в шумные игры не играет, не засмеётся, не пошутит и с самого малолетства скоромных кушаний не ест: ни мяса, ни сметанки... А любил он уединяться, любил обращаться к Богу с молитвой. Часто мама его на молитве заставала, а он молится, и вокруг ничего не замечает. Подрос Варфоломей – родители отдали его учиться грамоте. В то время таких школ, как та, в которой ты учишься, дорогой друг, и в помине не было, читать и писать мало кто умел, да и книг было мало. Братьям отрока грамота давалась легко, а Варфоломей никак не мог научиться читать, поэтому все смеялись над ним, а учитель строго наказывал (двоек тогда не ставили, а могли, если плохо ответишь урок, побить розгами или поставить в угол – голыми коленками на сухой горох). Варфоломей не обижался на насмешки ребят, но сильно огорчало его, что никак он не может понять, как это буквы в слова складываются. Ведь он очень любил Божественное Писание, многое знал на память, а прочитать не мог.

А было это всё так по промыслу Божьему, чтобы мальчик получил разум книжный не от людей, а от Бога! Послал однажды отец Варфоломея за лошадьми на дальнее пастбище. Шёл отрок перелесками да зелёными холмами и молился Богу, по своему обыкновению. «Господи, научи меня читать!» – повторял он про себя. И зашёл он на незнакомый пригорок; видит – под большим дубом молится дивный старец в монашеской одежде. Сердцем почуял Варфоломей, что услышал его Господь... Старец благословил отрока и спросил, что ему нужно. «Помолись за меня Богу, отче святый, чтобы мне научиться читать», – отвечал мальчик. Помолился о нём старец, да ещё достал кусочек просфоры, велел съесть, а сам приговаривал: «Не печалься, с этого дня ты будешь знать грамоту лучше твоих сверстников». От радости забыл Варфоломей про лошадок, стал благодарить старца и пригласил его домой. Родители мальчика с честью приняли гостя, стали предлагать отобедать, но старец велел всем помолиться и попросил Варфоломея читать по книге псалом. Со страхом взял мальчик тяжёлую книгу и только хотел смиренно ответить: «Я не умею, отче», как смотрит – и глазам своим не верит: всё понятно в книге! Слушая чтение Варфоломея, сильно дивились все домочадцы произошедшей с ним внезапной перемене, а старец при прощании сказал родителям: «Велик будет сын ваш перед Богом и людьми, станет он избранной обителью Святого Духа и служителем Пресвятой Троицы».

(По кн. А. Новикова «Святой чудотворец Сергий Радонежский»; рис. В. Павловой.)

Почему мы так говорим?

Всем вам, ребята, наверное, знаком русский глагол «куролесить» (то есть вытворять такие рискованные штуки, которые могут плохо кончиться). В старину было и существительное «куролес», означавшее взбалмошного, сумасбродного человека, от которого только и жди неприятностей. Но вдумайтесь в звучание слова: как связаны с его смыслом «куры» и «лес»? И правда, нечего и пытаться эту связь найти. Дело в том, что слово «куролесить» – обрусевшее слово-иностранец, а подарил нам его церковный обиход. Сначала было греческое выражение «Кири элейсон», что значит «Господи, помилуй» – так много раз отвечает хор во время службы в храме на возгласы диакона. Позже, упав на русскую почву, слово-семечко произрастило уже русский «плод». Однако как же объяснить такой переход смысла – от святого «Господи, помилуй» к «куролесу»? Некоторые языковеды, например Б. Казанский, предлагают искать ответ в отечественной истории – на тех страницах её, что связаны с нашествием на Россию польско-литовских захватчиков в XVII веке. И вот почему. Поляки имели обычай нападать и чинить разбой внезапно, с боевым кличем «Кири элейсон!». Так вот и вышло, что молитва превратилась в их устах в разбойничий выкрик, а наш богатый язык пополнился новым словом – «куролесить», которое стало означать «производить смятение, сумятицу».


 

назад

вперед



На глав. страницу | Оглавление выпуска | О свт.Стефане | О редакции | Архив | Форум | Гостевая книга