ВЗГЛЯД
НЕЛЕПАЯ ПРАВДА
Не утихают споры: можно ли принуждать людей к покаянию?
На первый взгляд, ответ очевиден – «Нет!»
Послушание у них такое
В прошлом номере нашей газеты вышла информация о предпринимателе из Подмосковья Василии Бойко-Великом. Напомним, он запретил своим сотрудникам делать аборты, а крещёных и состоящих в браке и вовсе обязал венчаться. Моей первой реакцией на это было возмущение. Как это – заставить человека венчаться против его воли?! Вот и отец Владимир Вигилянский, руководитель пресс-службы Патриарха, говорит, что Бойко-Великий превзошёл в своей требовательности фарисеев из Евангелия. Даже священнослужители, хотя и призывают к покаянию, но делают это не путём угроз и административных взысканий, заметил протоиерей Владимир.
Согласившись с этим, я попытался вообразить священника, готового спустить явное безобразие своей дочери. Вот батюшка увещевает её, потом, смиренно понурив голову, уходит прочь... Живописно, но не реалистично. Выпороть ослушницу он, может, и не выпорет, но к покаянию очень даже принудит. А ведь духовник готовит нас прежде всего к Царствию Небесному. Что говорить о царе, князе, промышленнике или, скажем, околоточном, ведь они пекутся о том, чтобы мы не развалили страну, не пустили по ветру хозяйство – послушание у них такое.
И когда мать несёт младенца на причастие, не спросив его согласия, она готовит дитя не только к будущей жизни. Безусловно, и к будущей тоже, но вместе с тем мать надеется, что со Христом её дитя будет здорово и благовоспитанно и, дай Бог, вырастет человеком. И вот стоишь в храме, смотришь на орущее чадо, без приязни взирающее на батюшку с Чашей, и почему-то радуешься. А вслед за малюткой тянутся дети постарше, сложив ручки на груди, очень даже довольные тем, что происходит. Год за годом они впитывали родительское отношение к Святым Дарам, а потом уже сами начинали тянуть маму в церковь. Однако подростков в храме почти нет. Сверстники успели им внушить, что есть вещи поинтереснее. И теперь уже не родителям, а другим людям придётся вести их с Божьей помощью в церковь. Не обращая подчас внимания на крики.
Первая исповедь
Вспоминаю, как это произошло со мной. Времена были советские, духовной литературы тогда почти не издавалось, но нашлись люди, которые распечатывали её на ксероксе. И однажды друзья доверили мне эти неказистые книги распространять. Дело было хорошее и, как выяснилось, прибыльное. За несколько часов заработал больше двадцати рублей – полстипендии, но при этом отказал двум старушкам отдать брошюрки подешевле – по себестоимости. И так муторно стало, что я просто взвыл и всю выручку едва не бегом отнёс в церковь.
А вечером друзья – Андрей, в прошлом офицер-подводник, и Анатолий, студент-экономист, – вдруг говорят: «Нельзя тебе больше доверять распространение православной литературы. Ты же не причащаешься». Я так обиделся, что забыл им сказать: не выйдет из меня торговца, не стану больше этим заниматься. Да и неважно это было, нас и без книгоношества многое связывало. Быть поражённым в правах не хотелось, а ребята стеной встали: «Ступай на исповедь!» – и всё тут. Как ни странно, я толком не понимал, что это такое – причастие. О христианстве много чего знал, истины от зубов отлетали, а главное, оказывается, упустил.
И хотя на друзей я рассердился (не люблю, когда нажимают), начал всё-таки готовиться к исповеди. Три дня готовился, а насколько повзрослел за это время – не знаю. Худо было. Такое вспоминалось, что, казалось, давно и надёжно похоронено в памяти. Обнаруживались связи между преступлениями и наказанием за них, рушилась вера в собственную непогрешимость. Как мне раньше казалось: ну, здесь нехорошо поступил, за то стыдно, но в целом... Оказалось, что и в целом всё очень нехорошо. Открытие неприятное, а ведь я и прежде любил покопаться в себе – получается впустую. Отчего так выходит? Как раз в то время мне в руки попала книга «Самопознание» Николая Бердяева. Философ там себя журит, подчас основательно, но нет страницы, где бы он не любовался собой. И постепенно крепла догадка: да ведь этот человек так ничего в себе и не понял. «Думаешь, Господь всё тебе открыл о себе, – поясняли друзья, – но если бы так случилось, ты умер бы на месте». Господь бережно провёл меня через ад, а потом наступило утро принятия Святых Христовых Таин – один из самых счастливых дней в моей жизни.
Спасибо Андрюше и Толику, что были они просты и тверды в своей вере, а не высокоумны и корректны, что не слишком высоко ценили моё право выбора и по-дружески пеклись о спасении моей расслабленной души. Нажим, давление, когда они совершаются по любви, ради дела, а не по прихоти, не из ханжества, – имеют право на существование, более того, иногда необходимы.
«Почему не указал?»
И всё-таки, подготовив информацию о Бойко-Великом для «Веры», я был очень сильно против него настроен. Вдруг жена, вычитывая газетную полосу, спрашивает: «Почему ты не указал, что он не просто так начал настаивать на венчаниях и прочем? Этот человек решил, что пожары – это наказание за грехи...» А я и не знал. Не сказано было об этом на сайте Интерфакс-Религия, откуда я позаимствовал новость. Там вообще много чего не было сказано. Зато имелась масса ссылок на издания, где Бойко-Великого клянут на чём свет стоит.
Вот, например, «Огонёк» пишет: «Василий Бойко больше известен как финансовый воротила, который в 1990-е годы вёл активные корпоративные войны. В 2007 году угодил за решётку по обвинению в мошенничестве. Это, похоже, стало толчком к его неистовому обращению к Церкви. Освободили Бойко под залог в конце 2008 года, не исключено, не без вмешательства РПЦ».
Журналист так спешил, что сам запутался во вранье. Если Бойко только в камере обратился (вообще-то, на двадцать лет раньше), с какой стати за него стали бы заступаться в Патриархии? И верно ли, что заступались? А как легко у нас честному предпринимателю в камере оказаться! Взятку не дал, отказался уступить своё дело рейдерам, перешёл дорогу конкурентам – поводов выше крыши. Кстати, именно рейдеры Бойко в 2008 году и попытались раскатать в лепёшку. Но кому это интересно? Православный! Против абортов выступил! Ату его! «И ладно, – пугает некий Сергей Бутман с радио “Эхо Москвы”, – на русских будут смотреть с ещё большим страхом и недоумением братья-христиане, но самим бы не завалиться в какой-нибудь псевдоправославный имамат».
Насчёт мусульман, это, конечно, сверху лежит – оплот мирового терроризма, можно сказать; только ленивый не вспомнит про хиджабы. То ли дело цивилизованные страны. В США, например, суд велел снести кресты у дорог, поставленные в штате Юта в память о погибших полицейских. Не нахлебались ещё радостей атеизма, вот и куролесят. У нас безбожие – это всё-таки дурной тон, поэтому так кстати пришлись исламисты. Шаг влево, шаг вправо от новомодных представлений о христианстве – и ты попал: журналистское перо под ребро, ярлык пособника мирового терроризма тебе обеспечены. То, что страна физически захлёбывается в безбожии, стремительно слабеет и вымирает, – это за рамками дискуссии. А тут ещё эти пожары, против которых мы оказались фактически бессильны.
Беда
Некий гражданин из Тверской области написал недавно письмо Владимиру Путину. Рассказал, не стесняясь в выражениях, что в проклятое советское время у них в округе были два противопожарных пруда, пожарная машина и рында – колокол такой, помогавший поднимать окрестные селения на борьбу с огнём. Потом пруды засыпали, отдав землю под застройку, машина убыла в неизвестном направлении и, что самое обидное, – рынду спёрли. Премьер-министр откликнулся, утешил не без юмора. В результате рынду мужику вернули, вся районная администрация на уши встала, но рынду нашла. Бей теперь в неё, сколько хочешь. Тушить всё равно нечем.
А Бойко, да ещё в придачу Великому, мало рынды оказалось, в этом его вина. Журналист «Комсомольской правды» попытался ему объяснить:
– Но у нас всё-таки светское государство, у нас Церковь отделена от государства.
– В этом светском государстве, – раздаётся в ответ, – десятки людей гибнут в пожарах, потушить их не могут, несмотря на все грамотные, надо сказать, усилия. Дышать нечем в Москве, а у нас – светское государство.
Ужаснувшись пожарам, засухе, которая поставила в очень трудное положение его компанию «Русское молоко», Бойко-Великий внятно сказал своим сотрудникам и соратникам то, что всегда у нас говорилось во время войн и бедствий: либо мы с Господом сдюжим, либо дело труба.
Смехотворны обвинения в адрес предпринимателя, что его угрозы увольнять за аборты идут вразрез с КЗОТом. «Земледелец, – объясняет Бойко-Великий, – зависит от воли Божьей в гораздо больше степени, чем какие-то другие производства. Если это наказание Божье, то надо каяться и исправляться». Все 6,5 тысяч его сотрудников рискуют остаться без работы, пусть не в этом году, так в обозримом будущем, – если жить, как жили. А страну нашу просто снесут, если мы не обратимся к Богу. «Времени остаётся МАЛО! Русский народ может исчезнуть с лица земли в ближайшие десятилетия», – обращается к стране предприниматель. Звучит как кликушество. При этом все, включая злейших врагов Бойко-Великого, знают – это правда, многие уже подготовили «запасные аэродромы» вдали от родимых берёз.
Предпринимателя спрашивают относительно венчаний:
– А если люди не готовы?
Он отвечает простодушно:
– Даже гражданский брак – это некое обязательство любить, что называется, до гробовой доски и быть вместе до гробовой доски. Я иных браков, даже гражданских, не знаю. А венчание – это просто подтверждение того же самого перед Господом и освящение этого брака Церковью. Как может человек быть к этому не готов?
– Может быть, они не до конца воцерковлённые?
– Который находится к браке, крещёный, как он может к этому не готовым быть? Значит, он думает развестись и начать блудить. Только тогда он должен ожидать, что у него могут быть всякие неприятности и на работе, и со здоровьем, и со всем.
Сурово? Да, я бы так не смог поставить вопрос. Но я и не отвечаю за 6,5 тысяч человек, за благополучие их семей. И ни один из тех, кто ругает Бойко-Великого, не отвечает. Уверен ли я в правоте этого человека? Нет, не до конца, тут сплошные сомнения – раздружились мои деревенские корни с городскою кроной в этом вопросе. Представляю себе разговор двух доярок:
– Ты уже обвенчалась со своим?
– Успеется ещё.
– Смотри не затягивай. Знаешь, что будет.
Как-то не очень всё это. Думается, надо искать другой путь. Но Бойко я очень даже понимаю, и на вопрос, нравится ли мне этот мужик, искренне и чётко отвечаю: «Да!»
Сплошная нелепость
Он, кстати, не собирается увольнять невенчанных холостяков или некрещёных мусульман, а говорит: если крещён, венчайся, иначе я тобой руководить отказываюсь. Если ты человек – не убивай своих детей, иначе нам не сработаться. «Поймите, я не хочу работать с убийцами. Не хочу и не буду! Если тебе нравится жить, как ты хочешь, – живи, но сам по себе, а к нам не суйся».
И нет ни одной развитой экономики, которая выросла бы на иных принципах. В Либерии – другие принципы, но там и экономики нет. В Германии сейчас, правда, тоже другие, но и она вымирает. Уходят в небытие потомки религиозных общин, основавших Соединённые Штаты. Политкорректно и заумно можно только издыхать. Жизнь, начиная с тайны зачатия, – проста и абсурдна. «Верую, ибо нелепо», – воскликнул Тертуллиан. Нелеп, совершено невозможен Василий Бойко-Великий. Образован, логичен Бутман. Вы с Бутманом в одном окопе оказаться хотите?
Вспоминается рассказ об одной архангельской деревне, где местные мужики остановили на околице приезжих:
– Водка есть?
– Есть.
– Достаньте и разбейте. Въезд со спиртным к нам запрещён.
Принятый в стране закон, позволяющий упиваться до смерти, эти мужики, конечно, нарушили. Да только кому он нужен, такой закон?
После того, как Бойко-Великого обругали в прессе все кому не лень, на его компанию обрушился шквал писем от желающих устроиться на работу. Особенно людям нравится, как здесь относятся к сотрудницам во время отпуска по беременности и уходу за ребёнком. Им в полном объёме сохраняют зарплату. Одновременно у «Русского молока» вырос объём продаж молочной продукции. Прогноз, что Бойко-Великий может отвратить людей от православия, похоже, не желает сбываться. Вроде и должен сбыться, но почему-то не хочет. В таком «странном» мире мы живём.
В. ГРИГОРЯН
 | назад |
| вперед |  |
