– Вы же знаете, что Церковь больше любит молчание, чем многословие. И чаще она скромно скрывает своё лицо, а не выпячивает его повсюду. Но, как говорит Священное Писание, есть время для молчания и время для того, чтобы сказать слово. Есть время тайной молитвы, тайного подвига подвижничества, есть время молитвенного собирания, а есть время свидетельства словом. Моя встреча с вами – это как раз служение слова. И я это делаю с большой радостью. Даже если это делается через переводчика.

У нас, конечно, слава Богу, есть многовековое, практически не прерывавшееся богословское и церковное предание, церковная традиция, запечатлённая в наших памятниках православной культуры, в многочисленных памятниках святоотеческой письменности, в сердце нашего народа. Квинтэссенцией этой традиции – и богословской, и церковной – являются наши монастыри, средоточие духа православной Греции, и особенно монастыри Святого Афона.

Но есть и проблемы. Колоссальной проблемой, на мой взгляд, оказались неправильно выстроенные отношения между Церковью и государством в Греции. Церковь очень страдает от этого. И теперь, когда у нас возникли трудности, мы немножко заблудились в этих отношениях.

Вас интересует, как, с нашей точки зрения, Церковь может лучше всего совершать своё служение, и в первую очередь служение миссионерское? Я думаю, что прежде всего Церковь должна быть верна своей сущности, своим основам, то есть Церковь должна быть верна самой себе.

При этом она должна быть открыта – открыта в своей проповеди, в своём служении, в своей миссии. Слово Церкви должно быть более научным, взвешенным и выверенным. Церковь должна быть более смелой в своих предложениях и в своих поступках. И более «молодёжной», если можно так выразиться, в способах несения своего служения. Только так она сможет достучаться до сердца современного человека и дать ему то, в чём современный человек, безусловно, имеет большую нужду.

Сейчас в мире господствует дух потребления. И чувствуется, что люди ощущают какую-то внутреннюю ностальгию по подвижничеству. В мире присутствует какая-то суетная активность, когда мы буквально тонем в различных не нужных нам делах. И потому душа современного человека тянется к молитве, к уединённой молитве. Сердце современных людей эгоистично, наша жизнь эгоистична, и поэтому люди взыскуют смирения, примеров и уроков его. Сейчас в сознании людей господствует рационализм, и поэтому человек хочет услышать, что ему говорит его сердце. Всё это – и молитва, и смирение, и подвижничество, и аскеза, и вера – есть в нашей Церкви, есть в нашем предании. Церковь имеет это и в живой традиции, в живом предании, и в своём богословском наследии.

Вопрос в том, может ли Церковь предложить это современному человеку в форме, ему близкой. Конечно, Церковь должна дерзать говорить с миром на понятном ему языке. Церковь, безусловно, должна принять современные технологии и поставить их себе на службу. Потому что именно язык технологий тот язык, на котором разговаривает современный человек (к сожалению, зачастую уже не понимая общения в других формах).

Поскольку Россия сейчас неизбежно заимствует очень многое с Запада, то язык, на котором говорит современный россиянин, уже изменяется и очень скоро изменится ещё больше. Молодёжь сейчас говорит на языке Интернета, на языке современных технологий, на языке новейших технических достижений, и всё это, весь этот аппарат, Церковь должна знать, должна уметь им владеть и должна поставить его на пользу человеку.

– Владыка, в нашей стране огромный интерес вызвали публикации поучений старца Паисия Святогорца. В России уважение к старцу Паисию и к святогорцам очень велико. Не могли бы вы рассказать о том бесценном опыте Святой Горы, к которому вы лично приобщились в своё время?

– Для меня было большой радостью, великим счастьем и благословением пять с половиной месяцев прожить бок о бок с отцом Паисием. Будучи ещё студентом (а я учился в Америке), именно к нему я пришёл, чтобы поделиться своим горячим желанием служить Богу в священном сане. И именно отец Паисий благословил меня и направил на этот путь.

Вспоминаю один случай. Однажды, когда я ожидал возможности с ним поговорить, у него были ещё два молодых человека, которые тоже просили его взять их в ученики, в послушники. Он спросил: «Что вы сейчас изучаете, где вы учитесь?» И они ответили, что только что закончили лицей (это как ваш 10-11 классы). Тогда он пошутил: «Нет-нет, так не пойдёт. Чтобы я взял вас в послушники, вам нужно иметь университетский диплом».

Я ему тогда ничего не сказал, промолчал, но когда сам закончил университет в Америке и получил диплом, то пришёл к отцу Паисию со словами: «Вот, пожалуйста, я получил диплом, и теперь вы, как обещали, должны принять меня в послушники». На это старец ответил: «Твоя голова теперь слишком забита знаниями, и я боюсь, что голова-то наполнилась, а сердце опустошилось». Конечно, он сказал это в шутку.

Тогда же у него находились пятеро студентов из Америки. Он и говорит: «Вот посмотри, они уже полтора часа у меня сидят, и я им говорю по-гречески, а они мне отвечают по-английски». Он попросил меня узнать у студентов, понимают ли они, что он им всё это время говорил. Тогда один американец, совершенно не знавший по-гречески, ответил, что он понял слово в слово всё, что им рассказывал старец.

Все пятеро попросили перевести старцу с английского на греческий те вопросы, которые они ему задавали. Оказалось, что старец ответил на все пять вопросов в той последовательности, в которой они были ему заданы по-английски. И когда старец убедился, что его слова были поняты, то обратился ко мне: «Переведи им, что я хочу ещё кое-что добавить к тому, что говорил. И тебе это тоже будет полезно услышать». И старец сказал, что для них, этих молодых американцев, главная проблема в том, что они говорят по-английски, на языке, в котором слово «я» (I) всегда пишется с большой буквы, в Греции же это слово пишут иногда с большой буквы, но чаще всё-таки с маленькой. Они очень долго пытались понять, что же им хотел объяснить старец. А старец им сказал: «Если вы не переведёте это “я” с заглавной буквы на строчную, если вы его не умалите, то Господь не поднимется в вашем сердце. Тесные врата в Царство Небесное – это благословенное смирение».

– Вы были одним из активных организаторов принесения мощей преподобного Серафима Саровского в Грецию (в 2008 г.). Какие плоды принесла эта акция верующему народу Греции?

– Прежде всего надо отдать должное отцу Григорию: это была его инициатива, которую владыка лишь поддержал. И я очень благодарен отцу Григорию за эту замечательную мысль – принести для поклонения в Грецию мощи преподобного Серафима Саровского. Затем надо назвать отца Иерофея, архимандрита, протосингела (то есть секретаря) Аттикийской митрополии.

Это паломничество мощей преподобного Серафима состоялось в такое время, когда Церковь в Греции переживает очень непростой период, можно сказать даже кризис. Мы видим, что идёт открытая война против Церкви. Мощи преподобного Серафима стали для нас как бы некой духовной интервенцией, которую мы так ждали. Во встрече святых мощей и в поклонении им участвовал практически весь православный греческий народ. Это было настолько явно! Показательно, что все публикации в СМИ, посвящённые этому, были положительными.

Представьте себе, что во всех епархиях, во всех областях Греции приходы организовывали паломников, которые на автобусах приезжали в Афины поклониться святым мощам батюшки Серафима. Чтобы оценить, сколько было людей, достаточно сказать, что мы раздали в память, как благословение от мощей, более 250 тысяч иконок. Это значит, что примерно 10 тысяч человек каждый день приходили поклониться святым мощам. Для нашей страны это колоссальное количество.

У каждого паломника было всего одна-две секунды, чтобы поклониться святым мощам, и ради этого люди приезжали из отдалённых мест и областей. Ради этих нескольких секунд поклонения. Прибыло более 400 автобусов с паломниками. Не было и минуты, чтобы возле святого не находились люди. И его благодать, конечно, была зримой – она очень сильно ощущалась. Преподобный Серафим принёс нам своё благословение, он помог нам ближе ощутить Спасителя, ощутить более глубоко наше внутрицерковное начало и, конечно, святой Серафим очень приблизил к нам и православную Россию, и православный русский народ. Безусловно, это было значимое событие, которое во многом укрепило, упрочило веру нашего народа. Поэтому мы несказанно благодарим Русскую Церковь за то, что она позволила привезти мощи преподобного Серафима на поклонение в Грецию.

– Что лично для вас значит в духовном отношении приезд в Россию? Увозите ли вы что-то новое в своём сердце домой?

– Чувства наиболее сильные, глубокие из тех, что я пережил в России, я испытал, когда дважды приходил поклониться блаженной Матроне. Меня поразила эта огромная очередь людей, которые смиренно, с молитвой ждут своей череды, чтобы поклониться блаженной Матроне. Это произвело на меня неизгладимое впечатление. И каждый раз я приезжаю в Россию (надеюсь, что с Божьей помощью ещё не раз буду в вашей стране) как поклонник, как паломник и как ученик. Я чувствую, что Господь после десятилетий испытаний, гонений на Церковь в России награждает вас, одаряет вас особой благодатью, с тем чтобы укрепить вашу веру в эти непростые времена. Каждый раз и я могу что-то получить, к чему-то приобщиться от этого богатства веры, которым вы обладаете. По крайней мере, я так чувствую. И я просто радуюсь от души, искренне, сердечно радуюсь, потому что часто ощущаю, что вы во многом нас превосходите. И потому, коль скоро вы имеете такие благодатные и многие дары от Бога, хотелось бы, чтобы и нам немножечко от них перепало.

– Владыка, что бы вы пожелали верным чадам Русской Православной Церкви?