ПАМЯТЬ
КРЁСТНАЯ
|
Два года назад, на праздник Покрова Богородицы, отошла ко Господу моя крёстная мать Зоя Григорьевна Огаркова. Последние годы она жила в семье дочери Ирины в деревне Бобровниково, в нескольких километрах от Великого Устюга. Деревня небольшая, но известна далеко за пределами области благодаря курорту с одноимённым названием, который находится тут же, в деревне.
Переписывались мы с крёстной не часто, особенно писать было не о чем. Но в каждом письме она меня просила молиться, чтобы в деревне был восстановлен Владимирский храм. Зоя Григорьевна тосковала по службам, которых в Бобровникове не было. Приезжал изредка священник из города, а в храме находился склад. Это было предметом её молитв и переживаний.
Заботилась она не только о себе – без воскресных церковных служб оставались внуки, подрастали правнуки, деревенские жители и приезжающие на курорт гости тоже вынуждены были ездить на богослужения в город.
Лет восемь назад я всё-таки выбрался в Бобровниково – преклонные годы крёстной и моя неизлечимая болезнь заставляли торопиться. От города меня подвёз племянник. Стояла летняя тёплая погода. Нашёл дом, захожу в ограду. На крыльце сидит крёстная, читает газету «Вера». Было ей тогда за восемьдесят. Встретились радостно, вспомнили знакомых, расспрашивали друг о друге. Рассказывали: я про себя, она про детей, внуков и правнуков. В разговоре крёстная с уверенностью сказала, что храм в деревне будет восстановлен и службы будут ещё при её жизни – такая у неё была вера.
|
Храм этот мне знаком с юности. В 60-х годах я ехал на родину в Великий Устюг, торопился – заболел отец. Из Ташкента до Котласа с пересадками летел самолётами, дальше по Северной Двине добирался теплоходом. Эти семьдесят с небольшим километров он шёл вверх по течению часов девять, с частыми остановками у прибрежных деревень. Хотелось скорее добраться до дому, но прошло больше половины дня, а до Устюга ещё плыть да плыть. Когда теплоход пристал к Бобровникову, немногие пассажиры стали выходить. Вышел и я. Отсюда по суше можно было быстрее добраться до города, вдобавок я проголодался – на теплоходе в буфете были только пирожные, которые расхватали очень скоро, а мой молодой здоровый организм требовал пищи.
От берега вверх по тропинке пришёл в деревню, посреди которой возвышался храм, в очень даже неплохом состоянии.
Пока я жил в мусульманской республике, среди минаретов, я уже отвык от того, что в России даже в маленьких заброшенных деревнях можно увидеть храм или часовню, пусть и развалины, хотя по определению словаря Даля деревня – крестьянское селенье, в котором нет церкви. Живя в Ташкенте, я иногда в воскресный день ходил на службу в собор, который, кстати, совершенно не пострадал от землетрясения 1966 года. Прихожане собора ещё помнили служение архиепископа Луки Войно-Ясенецкого, его работу хирургом в ташкентском военном госпитале. Чаще всего я приезжал к середине службы. Приехать вовремя было невозможно – в воскресенье рано утром мусульмане едут на базары, и в транспорт можно попасть только после восьми. Жил я во временном посёлке строителей Сергели на окраине Ташкента, трамваи ходили кое-как, а в будни на работу нас возил рабочий автобус. Сказать по правде, на службу ходил я не столько молиться, сколько побыть среди своих, православных. Во время церковной службы возникало ощущение, что я дома, хотя до дома было много тысяч километров. Молился, вспоминая родных, друзей... А после службы опять была жизнь среди узбекских халатов, тюбетеек, чужой речи и нагруженных ишаков.
В Бобровникове купил в деревенском магазине продукты, дошёл до храма и, сев у стены, устроился перекусить. Светило солнце – не азиатское, палящее, а своё, ласковое, северное. Насытившись, лёг на траву среди зелени деревьев. И так всё здесь мне казалось мило после Азии! Я смотрел в небо на плывущие облака, на купол храма, и чудилось, что не облака плывут, а сам храм и я с ним медленно двигаемся по небу в сторону дома, куда мне не терпелось попасть. В те времена атеизма не было и мысли о том, что оживёт этот красивый храм, зазвучат колокола и вознесётся к небу молитва к Богу.
«Но Он (Христос) сказал: невозможное человекам возможно Богу» (Лук. 18, 27).
Бобровниково – деревня небольшая; особенность её в том, что все жители работают в санатории. Кому первому пришла мысль о возрождении храма, сказать трудно, но инициатором и организатором этого дела здесь считают директора здравницы Раису Николаевну Полякову. (Да простят меня жители деревни, если где-то в рассказе допущу неточность.) В тот короткий приезд мне не удалось увидеться с Раисой Николаевной – она была в отпуске. В Бобровникове встретился с Ириной Петровной Левицкой, это дочь моей крёстной. Она много рассказывала о том, как и кто помогал в восстановлении храма, об освящении колоколов – событии для деревни незабываемом. Не стану перечислять всех, кто трудился, кто жертвовал на храм. Я могу ошибиться, но Господь знает всех поимённо и всем воздаст. Хочется привести лишь один случай. Москвичка Елена Ивановна Разина ездит к знакомым в Бобровниково лет тридцать и никогда на восстановление храма не жалела ни сил, ни средств. Купила на свои средства купель, два подсвечника и панихидный столик. Труд по восстановлению храма во имя Владимирской иконы Божией Матери объединил многих из тех, кто живёт далеко от этих мест.
Понемногу благоукрашается храм. Есть в нём старый образ Владимирской Богоматери, сохранившийся на чердаке в одном из домов местных жителей.
Радостным событием для жителей деревни стало освящение девяти колоколов, которые были отлиты по старинному рецепту в Тутаеве Ярославской области. Жертвовали на это дело не только прихожане храма, но и жители Москвы, Котласа, Архангельска, Череповца, Красноборска, Одессы, Королёва, Таганрога. Крепления для колоколов сделали умельцы Великого Устюга. Эти люди здесь отдыхали и вновь приезжают, а для местных стали своими. Великое всегда делается всем миром, и этот труд объединяет и соединяет. Некогда чужие становятся близкими и друзьями.
Смотрю видеозапись события освящения колоколов. Торжественно совершается молебен, батюшка кропит святой водой колокола и собравшийся народ. Праздник души! Награждаются памятными грамотами все жертвователи и потрудившиеся на храме, молодые и пожилые. Гостей издалека, предпринимателей поздравляет благочинный Великоустюгского округа протоиерей Димитрий Фомин.
...А у дверей храма на стульчике сидит моя крёстная мать Зоя. Стоять ей трудно – годы давно уже перевалили за девяносто. Кажется, она тут не при чём, сидит себе старушка, пришла посмотреть. Что в ней – ни вида, ни величия. Смотрит на всё это торжество вроде как с удивлением: как могло такое совершиться? Исполнилось её желание, молитвенный труд принёс плод. Здесь крёстную не награждали – её награда на Небе. У апостола Павла мы читаем: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1). Прежде чем люди увидели глазами происходящее, мать Зоя и многие молитвенники увидели это событие верой, и Бог совершил. Справедливо сказано: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его» (Пс. 126, 1).
Было это событие в июле, а 14 октября 2008 года, на Покров, Зоя Григорьевна ушла в вечность. Успокоилась душа её там, где несть болезни, печали, но жизнь бесконечная.
Теперь колокольный звон Бобровниковского храма перекликается с колоколами Великого Устюга. Местные жители говорят, что звон колоколов из Бобровникова слышен за двадцать пять километров. Я этому верю.
Иеродиакон Варнава (Трудов)
 | назад |
| вперед |  |
