ДОБРОСЛОВ
К ИСЦЕЛЯЮЩЕЙ РИЗЕ
Когда меня раз за разом звали в Святую Землю, одолевали сомнения. Паломничество дорогое, вправе ли я потратиться на него? Как Господь к этому отнесётся? Главное, зачем ехать? Что я надеюсь приобрести? Смогу ли стать сосудом для той благодати, которая изливается от святынь?
Вот сколько вопросов, сразу не ответишь. Однако недавнее паломничество на Святую Гору Афон потрясло меня. Расширило не только кругозор, но помогло лучше понять своё место в ладье Христовой. Сказать, что после этой поездки я изменился, – это будет неточно. Какая-то часть моей души так и осталась там – на Святой Горе, чтобы менять меня постоянно. После этого я совсем иначе начал относиться к мысли о поездке на Святую Землю. Намерения стали крепнуть, с моей стороны появилось прошение к Господу, что, если Ему угодно благословить поездку, отказываться больше не стану. И тут всё начало разрешаться само собой.
Одна благочестивая семья пожертвовала нужную сумму. Дай Бог им и всему их боголюбивому роду спасения. Удалось выбрать время, когда съездить можно дешевле обычного. Секретарь епархии игумен Филипп взялся помочь, устроив всё с авиабилетами, ваучером на гостиницу и прочими документами. А главное, продолжало приходить понимание – зачем же всё-таки ехать. Вот смотрю фильм о православном Иерусалиме. Начальник Русской Духовной миссии архимандрит Елисей приводит высказывание патриарха Феофила о том, что Святая Земля подобна Ризе Господней, которой коснулась кровоточивая и исцелилась. Конечно же, это так. Святая Земля – это каменная риза Господа. И мне, страдающему немощами телесными и духовными, пора к сей Ризе.
Чтобы не быть обузой в группе, решил, что хорошо бы для профилактики полежать в больнице, прокапаться, почистить сосуды. Помню, когда первый раз попал на эти процедуры, мысли были о кончине земной жизни, а когда выходил из больницы – то о строительстве нового храма. Я не знаю, какие мысли больше угодны Богу, но что здравия прибавилось – это точно.
Переборов смущение – уж больно привык, что в больницу меня привозит «скорая», – звоню, прошусь в дневной стационар. Чувствую себя неловко, но, слава Богу, укладывают меня без проволочек. Лечит сам Михаил Альбертович – главврач. Медперсонал знакомый, лежу уже в третий раз. Хочешь не хочешь, отдыхаешь, что я, наверное, люблю делать, только вот за стенами лечебницы не получается. А здесь тишина. Готовлюсь к поездке телесно, есть и возможность подумать, с чем отправляюсь в путь, какие ответы хочу получить.
Перед тем как идти на капельницу, успеваю помолиться, почитать записочки. У нас в приходе есть такая традиция: договорившись, читаем Псалтырь, поминаем живых и усопших. Не только о своих молимся, но и о тех, о ком попросят. В этот раз получилось так, что поминаем 1299 имён за здравие и 1118 за упокой. Каждый день двадцать человек, по числу кафизм, совершают этот труд. Занимает он примерно полтора часа, иногда меньше, если найдётся помощник, который возьмётся читать псалмы.
Потом ложусь под капельницу. Одна рука свободна. Можно отправлять эсэмэски ближним с высказываниями святых отцов. Иным – чтобы подбодрить, другим – чтобы, наоборот, остудить. И поскольку я сейчас читаю «Исповедь» Блаженного Августина, то чаще всего ссылаюсь на него. Например: «От Милующего убежишь, к гневающемуся прибежишь». О чём это? О том, что от Бога никуда не денешься. Верно! Лучше жить с Ним и благодарить Его за милости, чем петлять по жизни, вызывая гнев Его.
За дверями палаты постоянно слышатся жизнерадостные возгласы медперсонала. Голоса мощнейшие, ведь надо так огласить сообщение, чтобы во всех палатах, при включённых теле- и радиоприёмниках, больные услышали. Скажем: «Снять капельницу в восьмой палате!» Будто ангел вострубил. Далеко слышно. Или раздаётся приятнейшая команда: «На завтрак!» Процедура закончилась, иду в столовую.
Перед едой, к сожалению, никто не молится. Неожиданно для себя громко обращаюсь к присутствующим: «А вы знаете, зачем перед едой надо молиться?» Наша пища – осквернена. Когда пастухи пасут скот, они матерятся. В мясном цеху, на базе люди сыплют проклятиями и ругательствами. Вот почему нужно молиться перед едой. Рассказываю о том, как сщмч. Киприан – языческий жрец – стал христианином. Он хотел отравить одного человека, но тот не умер, потому что молился Господу и принимал пищу с именем Божиим. Это так потрясло будущего епископа, что он обратился ко Христу.
Объясняю это – никто не возражает, но никто и не понимает, чего я хочу. Рядом со мной двое. Один – дедушка 86-ти лет, очень приятный, обходительный, работал столяром. Кажется, верует. Говорит, что очень любил ходить в храм с мамой. «А сейчас ходите?» – спрашиваю. «Нет». – «Хотите, я вас пособорую, исповедую, причащу?» – «Нет». Второму из тех людей, что мне очень понравились, лет пятьдесят (кажется, работник больницы). Каждую минуту кто-то к нему обращается, он незаменим, светится доброжелательством. И другие работники к нему тянутся, спрашивают совета. На мой вопрос, ходит ли в храм, отвечает, что его туда не тянет, не интересно ему это.
Как обидно. Оба достойны по своему внутреннему устроению Царствия Небесного, но поскольку не живут духовной жизнью, не стремятся к ней, смогут ли они попасть туда? Вспоминается история богатого юноши, который имел столь же прекрасную душу, как эти двое. И так же не смог отказаться от мирских привязанностей, чтобы пойти за Христом.
Но вот и наступает день выписки. Зашла сестра-хозяйка. Пожаловалась, что поступает очень много женщин, негде их размещать. «Знаете, – говорю, – я выписываюсь, дедулю, который со мной лежит, можно перевести к другим мужчинам, а две койки вообще свободны. Может быть, здесь можно женщин разместить?» Сестра-хозяйка машет руками: «Нет, нет!» Объясняет, что мужчины не в пример деликатнее, с ними намного легче. «С чего бы это?» – удивляюсь. «Просто женщины очень много времени проводят у телевизора, – слышу в ответ, – смотрят передачу “Федеральный судья”, где обсуждают и осуждают медработников. Это делает женщин очень агрессивными, неспособными к состраданию». Поразительно!
Выписался. Нужно для поездки укоротить и подлатать подрясник. В «Детском мире» есть мастерская. Проговорил там о вере часа четыре. Ещё два часа – когда покупал батарейки. Вроде суета, но всё-таки проповедь.
Пакую чемоданы, а в руке горсть таблеток. Я, как те, кто пробирался в толпе ко Христу, отправляюсь к Ризе Господней в надежде исцелиться. Но это, конечно, как Богу будет угодно. Чудо будет непременно. Просто я пока не знаю, какое.
 | назад |
| вперед |  |
