БЛАГОДАРИТЬ ЗА ТО, ЧТО ИМЕЕШЬ

Мир вам, дорогая редакция газеты «Вера»! Спаси Господи за ваш труд над таким душеполезным изданием!

Пишет вам раб Божий Евгений из колонии для осуждённых к пожизненному лишению свободы «Белый лебедь». Взяться за перо меня заставила публикация, в которой затрагивалась тема совершения таинства исповеди в нашей колонии и, в частности, невозможности попасть на исповедь раба Божия Анатолия Ж. (От братий наших, в узах заточенных, «Вера», № 644).

Мне кажется, что обсуждение этой темы, действительно очень больной, было построено не совсем корректно. Главным образом говорилось о том, что не так уж это и трудно – вызвать человека на исповедь, с явным укором в адрес священников, приходящих в нашу колонию. Но не рассматривалось множество нюансов, а главное, никто не сказал о том, кто допускает человека к святым таинствам.

Мне бы хотелось рассказать, как происходят у нас встречи со священником, что им предшествует, и поделиться мыслями о высказанном в той публикации.

Священников пускают в нашу колонию раз в год – во время Петрова поста. В прошлом году батюшек было трое. Разрешение им выдают в управлении. По каким-то причинам (конечно же, я говорю о внешних причинах, ибо внутренние известны – по грехам нашим) посещать нас чаще священнослужителям не разрешают. Но в то же время могут разрешить встречу с заключённым священнику, откомандированному из другой епархии. (В 2004 году меня таким образом окрестил пастырь из Екатеринбургской епархии.)

За две-три недели до приезда священнослужителя по общей радиосети делают объявление, что такого-то числа приедет православный священник; желающих встретиться с ним для проведения святых таинств (исповеди, причастия, крещения) просят написать заявление.

Мы пишем заявления, указывая причину для встречи, их собирают, передают священникам и составляют списки, по которым впоследствии и производят вывод.

Встречи происходят в отдельных кабинетах, с глазу на глаз. Представителя администрации в кабинете нет, и время встречи регулируется батюшкой и самим осуждённым.

Тут стоит сделать небольшое уточнение: в нашей колонии не узнать о приезде священника невозможно. Во-первых, радиоточка установлена в каждой камере и объявление транслируется на полной громкости. Во-вторых, даже если осуждённый на работе, на прогулке или, к примеру, на приёме у врача, когда он вернётся в камеру, дневальный ему обязательно сообщит о прозвучавшем объявлении. Так же обстоит дело и с заявлениями. Они не теряются. Их передают по адресу. Иное же в нашей колонии исключено.

Этот порядок встречи со священнослужителями действует с 2007 года. Я об этом знаю не понаслышке, так как сам именно с 2007 года каждый раз выхожу к священнику для проведения святых таинств исповеди и причастия.

А сейчас я хотел бы попросить вас подумать о том, по чьей милости мы – люди, сидящие на ПЛС и совершившие ужаснейшие преступления (меня самого приговаривали к смертной казни за бандитизм), – попадаем к священнику. Кто нас допускает к святым таинствам и делает причастниками Тела и Крови Бога? Начальство, священник или же только Бог?

Для всех, кто верит в Его благой Промысл о всех созданиях, наипаче человека, ответ очевиден.

Мне думается, что Анатолий Ж. и его друг, написавший письмо в «Веру», тоже ответят, что только Бог допускает нас, грешных, к святым таинствам, и при желании смогут привести и слова из Библии и святых отцов, основным рефреном которых будет утверждение: когда хочет Бог, побеждается естества чин.

В таком случае, может, стоит перестать сотрясать воздух высказываниями, бросающими тень на приходящих к нам (да и вообще в колонии) священнослужителей, а задуматься над вопросом: почему людей, находящихся по соседству с Анатолием, выводят на встречу со священником, а его – нет? Я не говорю, что раб Божий Анатолий плохой и поэтому Господь не допускает его к исповеди и причастию. Но очевидно, что это происходит в его жизни не просто так. Может, таким образом испытывается его вера или проверяется его желание каяться?.. Я не знаю причину (да и кто, кроме Бога, способен знать её?), но хочу по-братски посоветовать Анатолию Ж.: не ослабевай в молитвах и будь постоянен, и оставь бесполезное совопросничество, которое может привести к осуждению священников.

Но если отступить от темы, то следует заметить вот что. К сожалению, очень часто у нас здесь приход к Богу сопровождается не приобретением смирения, терпения, любви, а появлением требований к Богу: я поверил в Тебя – дай мне то-то и то-то и выведи на свободу; к священникам: я уверовал – иди исповедуй и причащай; к сокамерникам: я поверил в Него – и теперь буду просвещать, вразумлять, обличать вас, а вы должны изменяться, смиряться и учиться любить ближних!

Говорю это я к тому, что многие на свободе видят в осуждённых, пишущих откровения на тему «Как я пришёл к Богу», раскаявшихся разбойников, а на самом деле многим из нас до раскаяния очень и очень далеко, поскольку желанию измениться противостоят укоренившиеся в нас страсти. Побеждают в этой борьбе единицы. И я сам, к сожалению, не вхожу в их число, хоть и пишу в газету размышления «на духовную тему».

И последнее. Действительно, времени на исповедь отпущено немного, но, с другой стороны, мы должны и этому радоваться и благодарить Господа за оказанную милость. И потом, может быть, именно таким «цейтнотом» Господь приучает нас к осознанию важности момента, заставляет думать о грехах и показывает, что не нужно растекаться мыслью по древу, стараясь получить ответы на маловажные вопросы, из которых, по сути, на 90 процентов и состоит наша беседа со священником.

Простите, Христа ради, за резкость. Прошу ваших святых молитв обо мне, грешном рабе Божием Евгении.