НА ТОМ БЕРЕГУ

«По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне».

Эти строки поэта Геннадия Шпаликова, услышанные когда-то впервые в фильме «Подранки», всегда волновали меня. Что-то неизбывное есть в тяге к местам, где прожили мы частичку своего детства. Томит страх увидеть на прежнем месте пепелище, но ещё большая тоска снедает душу при мысли о невозможности хотя бы на краткий миг, издалека окинуть взором места, где был когда-то счастлив. И когда на днях мне представилась возможность побывать в местах юности, где я не был уже три десятилетия, – в Тюмени, сердце забилось учащённо…

Жила наша семья в этом городе недолго, так что пойти в гости оказалось не к кому – ни родственников, ни друзей не осталось, – и я отправился просто гулять по улицам с фотоаппаратом.

Самая протяжённая улица – Республики – рассекает город по длине. Утренний народ ещё сонный, спешит на работу. Переходя улицу, оказываюсь рядом со старушкой, довольно бойко шагающей аж на двух костылях. Всё же замедляю ход: помочь – не помочь? «Что, жертву решили совершить?» – огорошивает она меня, а я ведь, напротив, думал, как бы избежать сей жертвы – перейти на «зелёный» ей явно не успеть. «Вижу, что помогать вам вроде не надо, – отвечаю, – а вот если машинам мы вместе помашем, скорее заметят нас». Нетерпеливый автомобильный рой дёргается на «зелёный» – но им придётся подождать, пока пройдут увечный да чужеземный.

Иду далее, озираясь на дома в «лужковском» стиле – дань московской моде – глянцевые, важничающие зеркальными окнами и нелепыми башенками, и вздрагиваю, остановленный каким-то молодым человеком. «Сфотографируйте последнего российского стилягу!» – восклицает он и принимает соответствующую позу. Снимок сделан, показываю ему большой палец, дескать, отлично, мы улыбаемся и расходимся довольные друг другом.

Сегодня один из тех осенних дней, когда после долгих слезливых, хмурых дней делается чисто и свежо. Ночью был первый морозец и чуток сыпанул снег – осенние цветы на газонах красивы, но уже мертвы – затвердели. Возле бывшего здания обкома КПСС, а ныне администрации дежурят представители власти – огромный чёрный вождь на пьедестале и скучающая полиция в машине. Велосипедисты с красными ушами, мамочки с колясками – в этом всё по-старому. За прошедшие годы стало разве что побольше лиц с восточным разрезом глаз.

Пятиэтажка, в которой мы некогда жили, смотрится скромно среди новых высотных строений. Как скукожился за прошедшие годы наш двор, ныне беспорядочно забитый машинами! В контейнерах роются бомжи, в дверях подъезда – замок, не войти, а то бы, глядишь, и поднялся на свой верхний этаж да позвонил в дверь…

Всё-таки 30 лет в жизни – немало. Подумалось: то время запечатлелось для меня на фоне весны – кругом непролазная грязь, деревья во дворе голы. Может, оттого и казался он шире? А теперь много разбросанной листвы, сочные гроздья рябины и какие-то женщины в окне тянут песню, точно после уборки урожая. Как научиться смотреть на мир с точки зрения осени?..

В квартале от дома – удивительно, откуда взялась! – церковка, да притом старинная, похожая на крепостную круглую башню. Я столько раз проходил здесь, однако, хоть убей, не помню её. Может, была она без купола, использовалась под какой-нибудь склад? Но нет. Свечница объясняет, что бывшая кладбищенская церковь никогда не закрывалась, и горько шутит, кивая на окружившие храм многоэтажки: «Сами знаете, что с землёй в России туго, вот и приходится на могилах строить. Теперь мы по дворам новостроек ходим крестным ходом, поминаем всех от века здесь усопших». Разглядываю храмовую роспись: вот картина Иванова «Явление Христа народу» – любили её в советские годы заезжие халтурщики-богомазы изображать на стенах. Сомнительного художественного достоинства копия, полустёртая во время мытья свечной копоти… Подумалось: само время руками храмовых служек стирает неживое.

Возле другого храма я наткнулся на пикет с имперскими знамёнами. Батюшек видно не было. Активист Андрей из Народного Собора с бейджем «добровольный участник» пояснил, что собрались они на акцию протеста, и подчеркнул со значением: «Разрешённую!» Выяснилось, что рядом со старинным храмом снесли дом причта и решили возвести высотку отеля «Мариотт». Суд вроде бы подтвердил незаконность сноса, но власти не спешат выполнять судебное решение. На плакатах красовалась фамилия руководителя местного ведомства земельно-имущественных отношений. «Только так они понимают», – пояснил смысл акции Андрей. С участниками пикета о чём-то вполне дружелюбно беседовал полицейский, изредка подходили прохожие с вопросом о том, что здесь происходит, да подскакивали прыткие фоторепортёры.

Медленно бредя по городу, вспоминал, как давным-давно, тоже осенью, я ходил с планшеткой и карандашом, старался замёрзшими руками зарисовать тюменские наличники, разнообразие которых, непривычная форма и объёмное узорочье поразили меня. Так и виделось, как в дореволюционном уездном центре дома, словно девицы на выданье, старались щегольнуть друг перед другом своим нарядом. Тогда я испугался за красоту, которая, казалось, более никому не нужна, хотелось хоть так её «спасти». Часть этих рисунков и сейчас лежит где-то у меня дома... Три десятилетия назад я сокрушался о разрушающихся деревянных хибарах в самом центре. Но вот прошло время, и был выпущен прекрасный альбом с научным описанием и рисунками тюменских наличников. Какие-то из этих домов были реставрированы и стали сегодняшним украшением города, какие-то исчезли под натиском особняков и таунхаусов. Теперь я понимаю, что так, наверно, и должно быть: чему-то должно уйти, а что-то должно оставаться. А что-то, если «Бог воззовёт прошедшее», возродится из пепелища – как это произошло с ожившими храмами, да и вообще городом, некогда имевшим такой заброшенный вид. И нет нужды грустить по поводу засилья рекламы, контраста унылых многоэтажек и крепостных стен вокруг «новорусских» особняков… – вечного ничего нет, всё, что кажется людям установленным на века, легко может быть снесено, а на это место придёт другое.

На брег жизни время накатывает волнами – что-то смывает на песке, но и что-то неведомое выбрасывает на сушу… Сохранить прошлое не в силах человеческих – если этого не сохранит Господь.

«Никогда не возвращайтесь в прежние места», – написал поэт. Но, может быть, именно в прежних местах и есть шанс найти то, чего ищешь, – если ищешь себя. Вот как здесь – встанешь на высоком берегу реки Туры и крикнешь крохотной, такой знакомой фигурке на том берегу: «Э-ге-гей, как ты там?! Того ли ожидал? Доволен ли?» Не услышит, конечно. Просто помашем друг другу руками.