ТРИ ДНЯ

В Церковном календаре на 2013 год исчезли имена тридцати шести святых. Сначала казалось, что это ошибка, но выяснилось – нет. По сути, речь идёт о начале деканонизации, едва ли не самой массовой в истории Церкви, однако объяснений на этот счёт минимум, не говоря о внутрицерковном обсуждении.

Нам дают понять, что вскрылись новые обстоятельства, возникли сомнения относительно ряда священнослужителей. Например, достойно ли они вели себя на допросах. Но, простите, у кого возникли? Какого рода сомнения? Вопросов много, ответов практически нет.

Настоятель храма Троицы в Голенищево протоиерей Сергий Правдолюбов признался газете «Известия»: «Из календаря исчезли два брата моего деда: отец Николай Правдолюбов расстрелян в Рязани 13 августа 1941 года, его старший брат, Владимир Анатольевич Правдолюбов, расстрелян в Карагандинских лагерях 4 октября 1937 года. Дело священномученика Николая я лично смотрел в архиве и не нашёл никаких оснований не прославлять его».

Но самым известным святым, имени которого больше нет в календаре, стал священномученик епископ Василий Кинешемский. Этот человек прошёл множество ссылок и лагерей, мужественно сражаясь за веру. В память о нём строится сейчас храм в Иваново, однако мощи святителя вывезены в Москву, их местопребывание неизвестно. Что произошло? Никаких новых сведений о святом в последние годы не появилось. Об этом свидетельствует проректор Иваново-Вознесенской Духовной семинарии Алексей Федотов, который лично изучал дело владыки в архивах.

В этих материалах, однако, есть один момент, за который цепляются сейчас сторонники деканонизации. Речь идёт о том, что владыка был арестован вместе с духовной дочерью Ираидой Осиповной Тиховой, бывшей учительницей, предоставившей ему приют в своей баньке. На следствии епископ признал, что они были знакомы и делали одно дело, что полностью соответствует действительности. В результате оба отправились в ссылку, вместе их потом и прославили. Показания епископа Василия, заметим, никакого влияния на судьбу Тиховой не оказали. Она прожила ещё много лет, сохраняя добрую память о своём погибшем в узах учителе.

Всё это известно давно, но признание владыки, что они с Ираидой Осиповной были единомышленниками, вдруг начали выдавать за донос и предательство. То есть резко повысились критерии, которым больше не соответствует, скажем, святой целитель Пантелеимон. Ведь и он указал императору, что принял веру от пресвитера Ермолая, стало быть, тоже «сотрудничал». Но его попробуй низвергни, вся Церковь поднимется. А недавно прославленных, оказывается, ещё можно.

В итоге мы имеем календарь за 2013-й, но не только это. Собственно, я мог бы, скрепив сердце, умолчать о случившемся, если бы не комментарий протодиакона Андрея Кураева. Вот что он сказал в адрес русских мучеников и исповедников:

«Древние мученики страдали и умирали прилюдно... Потому и была их кровь, пролитая воочию всех, "семенем Церкви". Новомученики допрашивались и казнились потаённо. Поэтому их казни не стали "семенем". На смену "павшим борцам" не вставали тысячи новых, зажжённых примером их свидетельства до крови... Церковная жизнь угасала с нарастанием числа мучеников, а не разгоралась. Потому сегодня приходится создавать малоубедительные для неверов "мистико-историософские схемы" – мол, хотя страна и не заметила подвига новомучеников, но возрождение церковной жизни 90-х было вымолено мучениками, убитыми в 30-х...»

Трудно это комментировать. Это текст человека, который говорит об пиар-эффекте от смерти мучеников, в одном случае достаточном, в другом сомнительном, не ставшим «семенем». Я не иронизирую и не утрирую, просто называю вещи своими именами. Причём выводы Кураева очень далеки от истины. В лагерях наши исповедники обратили тысячи и тысячи людей. Помню, какое громадное впечатление оказали их стойкость и верность на меня лично, на мою судьбу. Вспоминается история нашего коми святого Евфимия Кочева. Его внук – Герой Советского Союза Николай Оплеснин – мог избежать возвращения на фронт. Когда он прибыл на побывку в Сыктывкар, ему предложили поступить на работу в НКВД. Оплеснин сознательно отказался, памятуя о деде, и вскоре погиб, совершив свой подвиг.

Вдруг слышим: «не стали "семенем"». С каждым днём всё заметней раскол в православном сообществе. Он никак не оформлен, но от того намного страшнее. Игумен Тихон (Шевкунов) признаётся: «Я как-то попутешествовал по православным форумам, и просто не по себе стало, с какой циничной злобой православные люди, считающие себя весьма церковно образованными, относятся не только к духовенству, которое они вообще ни во что не ставят, но и к самым благочестивым мирянам».

Мне иногда кажется, что у многих вдруг закончился тот «завод», который привёл их когда-то в Церковь. Там действовали диссидентские и патриотические соображения, мода. И, наконец, многие действительно какое-то время хотели верить. Прошло двадцать лет, и вот они растерянно озираются, пытаясь понять, что же это было-то? При этом чаще всего не уходят из Церкви – сложилась привычка, слишком много связано со статусом православного, некоторые вообще рукоположение приняли, а то и постриг. Нет, не уходят, а переделывают православие под себя, в том числе избавляясь от новомучеников, которые перестали соответствовать их возросшим требованиям.

«Вражеская сила, которая начинает нагнетаться духовно охладевшими христианами изнутри Церкви, – скорбно произносит отец Тихон (Шевкунов), – бесконечно опаснее, чем любая внешняя сила, чем гонения. Что происходит? Люди зашли в Церковь, но полюбили её лишь отчасти. И постепенно, через годы в тайне своей души осознали страшную истину: они с глубочайшим презрением относятся к православию».

Нужно сознавать, что мы оказались в совершенно новой реальности и что нас ждут тяжелейшие испытания, предательства, ложь, но я ни в коем случае не призываю озираться вокруг в поисках изменников и требовать очистить от них Церковь. Просто будем бодрствовать, чтобы самим не оказаться в их числе. Столько лет мы думали, что Церковь – это могучий корабль, который несёт нас в Царствие Небесное. Но оказалось, что она, как и две тысячи лет назад, есть горстка людей, стоящих у Креста: ненадёжных, слабых, опускающих глаза. Он посреди нас и безумствующая толпа вокруг, ещё недавно кричавшая: «Осанна!» И три дня до Воскресения.