ДУХОВНАЯ ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Побывал я в отпуске. Было состояние лёгкости, ведь впервые за несколько десятилетий я перестал быть руководителем. Сбросил с себя бремя ответственности, которое нёс и в советское время, да и после. И с принятием сана оно не уменьшилось. Но накануне отъезда владыка удовлетворил моё прошение, и я перестал быть настоятелем храма и наместником скита в п. Максаковка.

Отдыхал под Астраханью, всё время проводил на озере с удочкой: сначала вместе с духовным собратом Анатолием, потом – в компании вороны. Ещё каждый вечер приплывала и часами смотрела на меня змея. Я же, удя рыбу, молился, размышлял.

По выходным и праздникам ходил в храмы Астрахани. В одном из них, возведённом в память о святителе Иоанне Златоусте, вижу: к службе приготовился молодой батюшка. Он сказал мне, что, наверное, настоятель не придёт – болеет. Вдруг заходит высокий, красивый, крепкий человек, с наградными наперсными крестами – протоиерей Виктор Гнатенко. Узнав моё имя, он задумался, потом спрашивает: «Вы не Бакаев?» «Бакаев», – отвечаю. Он переспросил: «Так это вы пишете в газету “Вера”»? Я кивнул, и отец Виктор с радостью и даже с волнением сказал, что газету нашу читает давно, что она ему очень нравится и старается не пропускать ни одного номера. Общаться было очень приятно. Отец настоятель спросил, давно ли я в Церкви, когда был рукоположен. Я сказал, что в 95-м году, а до этого повидал мир. «А я вот с 60-го года всё в Церкви, мира так и не повидал», – заметил отец Виктор, и мне стало радостно за него и немного стыдно за себя. В этом храме вообще служат очень интересные люди. Отец Андрей, молодой священник, пишет детские книги. Диакон Анатолий в прошлом глазной врач и тоже автор книги, только по медицине.

Но вот пришло время отправляться в обратный путь. Побывал в Дивеево и Троице-Сергиевой лавре, где побеседовал с архимандритом Лаврентием. Заезжал в Ярославль, Тутаево, Рыбинск, Толгский монастырь, где мне доверили причащать монахинь и мирян рядом с мощами святителя Игнатия Брянчанинова. Шестого июня успел на празднования на реке Великой, где встретил крестоходцев. Незабываемое зрелище: десятки тысяч измученных, но счастливых людей час за часом прибывали в Великорецкое. Среди них – мои духовные чада.

Наконец добрался домой... впрочем, дома-то как раз и не стало. Новый наместник скита, построенного нами во имя святых Кирилла и Марии, велел не пускать. Не сразу я нашёл ночлег. Знал уже к этому времени, что есть указ о моём назначении настоятелем храма Ксении Блаженной в Визябоже, но там я никого не знал, да и прикипело сердце к Максаковке. Не ждал, что моё прошение даст такой результат. Переночевал у одной бабушки. Проснулся рано утром в прекраснейшем настроении, с мыслью, что Бог дал мне Максаковку, Он её и взял; что это Всеблагий Господь, без воли Которого у меня волос не выпадет, определил мне через указ епископа Питирима быть в Визябоже.

Да, трудно всё поменять, сменить место жительства, но если Господу так угодно, нужно смириться. Лежу в кровати, думаю про имущество, оставленное в скиту. Там книги, иконы, клобук и многое другое, даже брюки и документы. Часть мне потом всё-таки разрешено было забрать, но в тот момент я готов был потерять всё, вспоминая слова преподобного Серафима, что, если отнято у тебя, пропало, сгорело, отнесись к этому так, будто ты дал милостыню ради Христа, – и получишь вдвое. Я не раз получал подтверждение, что это так. Отправляю епископу Питириму эсэмэску: «Стопы свои направляю в Визябож», – на что владыка тут же ответил благословением и сказал много тёплых слов.

Сейчас я рад, что всё так случилось. Святейший Патриарх Алексий в одном из интервью говорил: «С креста не сходят, с креста снимают». Когда я отказался от настоятельства в Максаковке, то полагал, что искать власть – грех, а отказаться от неё – подвиг. На самом деле это оказалось попыткой дезертирства, за которую я был немедленно наказан, но по милости Божией прощён.

Сейчас у меня столько приятных сердцу трудностей с обустройством нового прихода, что это взбодрило и омолодило меня. Визябож – благодатное место. Прежде здесь отдыхали летом девяносто с лишним детей и до полста взрослых. Сейчас деревянные постройки обветшали и нуждаются в ремонте. Хорошо бы расписать снаружи дом – если художники за это возьмутся, было бы замечательно.

Нужно достраивать храм во имя мученика Вонифатия, пока готов только сруб. Этому святому мученику молятся страдающие недугом пьянства и наркомании. После случившегося на днях ливня с градом протекли во многих местах крыши дома и церковки Ксении Блаженной. Тем, кто может помочь трудами, материалами, средствами, будем очень рады. Ещё строим плот, с которого будем крестить в Вычегде полным погружением каждое воскресенье, – кто пожелает, приезжайте. Можно поставить палатки и отдохнуть у нас, в том числе семьями. Всем будем рады.

Община, к счастью, сохранилась. Каждый день навещают люди, чтобы вместе помолиться, пообщаться, помочь. Некоторые остаются, так что нас уже собралось в Визябоже около десяти человек. Поправляем хозяйство, купили курочек и петушка, хотим ещё завести коз. Жизнь налаживается потихоньку. Приезжали ребятишки из села Иб – там при церкви есть детский лагерь «Горница». В одно время с ними посетил нас и владыка: пообщался с детьми, подарил нам символ мира – трёх голубей.

В связи с последними искушениями я на практике убедился, что всё, что с нами ни случается: все неприятности, болезни, непонятные для нас поначалу вещи, – ко благу. Мне сейчас хорошо, это маленький рай земной – Визябож. Сладко молиться в крохотном храме. Бог стал мне ещё ближе. Благодарен всем духовным чадам, всем тем людям, с которыми нахожусь в духовном общении, за ту любовь, которую они проявили, за их выдержку. Я не сразу понял, почему, несмотря на то что пришлось тяжеловато, было так хорошо, спокойно на душе. Потом стал узнавать, сколько людей – и батюшек, и мирян – за меня молилось и здесь, и на Афоне, и в других местах. Слава Богу за всё!