ЧТЕНИЕ

Ольга РОЖНЁВА

ЗАПИСКИ ЭКСКУРСОВОДА

(Продолжение. Начало в № 685)

Бестолковые послушницы

Мать Е. уже много лет трудилась на одном ответственном послушании. В помощь ей постоянно присылали паломниц. Только они попадались совершенно бестолковые. Всё что-то либо путали, либо спешили и портили работу, либо слишком возились и не успевали. Мать Е. шла к старшей и просила:

– Помощница у меня очень бестолковая. Пожалуйста, пошлите другую, посмышлёней да порасторопней.

Старшая меняла помощницу, но новая каждый раз оказывалась хуже предыдущей. В отчаянии мать Е. отправилась к духовнику жаловаться на бестолковых паломниц. На жалобу духовник ответил:

– Так и будет у тебя, пока станешь их менять. Терпи ту, которую прислали.

Мать Е. стала терпеть, и скоро дело чудесным образом поправилось: с работой паломницы стали справляться.

«Неверующий»

Николай Иванович – преподаватель технических дисциплин, лет под шестьдесят, бывший военный. Весёлый, шумный и, по его словам, совершенно неверующий:

– Вон верующие пошли в Оптину. Эх, мужики-то все бородатые, женщины в платках да в длинных юбках… А я-то сам – неверующий.

Как-то мне срочно понадобилась мужская помощь – починить насос у колодца. Николай Иванович тут же откликнулся на просьбу, долго возился с насосом, предварительно сняв наручные часы. Починив насос, вытащил на лето вторые оконные рамы, потом поправил коляску для моей парализованной мамы. Стала его благодарить...

– Не, деньги я не возьму, мужчины не зарабатывают деньги на помощи двум одиноким дамам. Почему я снял часы? Когда помогаю кому-нибудь, всегда часы снимаю – а то будешь на часы поглядывать да думать, сколько времени потратил.

Надевает куртку, достаёт иконочку из нагрудного кармана:

– Вот, смотри! Святитель Николай Чудотворец! Всегда со мной! Вот уж помогал людям, так помогал! И сейчас помогает! А ты говоришь, часы…

– Так вы всё-таки верите в Бога, Николай Иванович?!

– Конечно, верю! Я что, сумасшедший – в Бога не верить?! Только в храм редко хожу, поэтому какой я верующий?

Беседа на ночь

Приехали в монастырь паломники: папа, мама, сынишка-школьник и дочка лет пяти. Отец им на ночь обычно читал или рассказывал что-нибудь доброе, старался, чтобы ещё и полезный был рассказ, назидательный. И вот в один из вечеров он стал говорить о том, что не нужно бояться никаких страхов, а бояться нужно только греха. Долго рассказывал, сам увлёкся, примеры приводил. Жена – и та заслушалась. Когда закончил, легли спать.

А дочка Настя никак не засыпает, всё к маме жмётся.

– Доченька, ты чего не спишь?

– Я боюсь!

– Чего же ты боишься? Смотри, как вокруг всё уютно: и лампадка горит, и мама, и папа рядом. Папа ведь только что рассказывал, что не нужно бояться никаких страхов! Чего же ты боишься?!

– Я согрешить боюсь!

Главная драгоценность

Зина, читательница православной газеты Севера России «Вера»-«Эском», в которой я печатаюсь, написала мне письмо, рассказала о своей мечте приехать в Оптину. Мы начали переписываться, и я пригласила её в гости. Зина приехала, прожила у меня несколько дней, поделилась историями из своей жизни и разрешила рассказать их, сохранив её имя. Одна из историй легла в основу повести «Поездка к отцу», а вторая, короткая, – вот она...

Зина работала на дробильно-обогатительной фабрике, вырастила сына и дочь. Собрался сын жениться, и Зина с мужем купили ему половину дома. Продал им эту половину сосед Бобырь. Когда перевозили вещи сына, сосед сложил все свои старые пожитки в кладовку и говорит:

– Можно сжечь, можно выкинуть…

Зина смотрит: в кладовке что-то блестит. Потянула – икона большая святителя Николая Чудотворца, украшенная блёстками. Бобырь блестящее увидел и как закричит:

– Это что ещё за драгоценность такая? Ну-ка, давай быстро сюда, может, я чего ценного не заметил! А… это доска с фольгой…

И бросил назад, в кладовку. Зина тут же икону подхватила:

– Нельзя так с иконой! Это же драгоценность и есть!

Бобырь только посмеялся. А Зина икону привела в порядок и в красный угол поставила.

Прошла неделя. Зина была на смене: работает и молится тихонько. Только тропарь святителю Николаю прочитала, как чувствует, будто что-то её от работы отрывает, а ноги сами ведут в другой цех, на участок обезвоживания. Ей там и делать-то нечего совсем… Пришла, постояла, а там – молодёжь: слесари, фильтровальщики, аппаратчики. Думает: «И зачем это я сюда только пришла? Ерунда какая-то! Нужно к себе идти работать!»

Вдруг слышит телефонный разговор:

– Ну и пусть горит, не у тебя же! Да там вообще никто не живёт, это пустая дача!

Зина похолодела, подбегает:

– Что горит?

– Да вы не волнуйтесь так, это дача!

И называет номер дома её сына.

Она опрометью из цеха выскочила, побежала. Прибегает: у соседей сына, которые там постоянно не жили, вся половина дома горит как свеча. Жители улицы пожарных вызвали, сами стоят смотрят.

Она к двери – та заперта изнутри на крючок. Стучит кулаками, а её успокаивают:

– Да вы не волнуйтесь, там нет никого, это же дача.

– Там сын у меня!

Взломали мужчины дверь, вбегают. Зина смотрит: сын после ночной смены спит как младенец, а у него уже потолок занимается. Разбудили его, а он спросонок ворчит:

– Вы чего сюда, я же раздетый…

Потом сообразил, что к чему, выскочил, за ним – кошка. Зина икону святителя Николая Чудотворца вынесла, соседи – вещи, какие успели. Сын на улице стоит смотрит: у соседей часть дома как свеча горит, и у него занимается. Он побледнел как мел, затрясло всего. Пожарные приехали, вторую половину дома кое-как отстояли.

Зина и сейчас думает, что это Николай Угодник спас её сына.