В ХРАМ БОСИКОМ

Среди строителей и благотворителей древнего Николо-Коряжемского монастыря, основанного преподобными Лонгином Коряжемским и Симоном Сойгинским почти полутысячелетие назад, было немало знаменитых и влиятельных людей. В их числе – купцы Строгановы и царь Иоанн Грозный. А вот восстанавливать монастырские храмы и строения уже в наше время при первом настоятеле отце Михаиле Яворском пришлось совсем простым людям, в основном старушкам. Среди них с самого первого дня здесь трудится Валентина Васильевна Аршинова.

Маленькая улыбчивая старушка при виде журналиста с диктофоном замахала руками:

– Не надо, не надо меня спрашивать, ничего не смогу вам рассказать, я неграмотная…

– Меня батюшка благословил, – включаю весомый аргумент, потому что, услышав его, прилежные прихожане не отказываются: слово батюшки для них закон. А для Валентины Васильевны так и вообще оно как приказ, который должен быть приведён в исполнение в тот же час.

– Да вы не бойтесь, – успокаиваю я старушку. – Я буду задавать вопросы, а вы – отвечать. Господь поможет дать ответы. Вот расскажите, с каких лет вы стали молиться?

– С самого детства. Я в верующей семье родилась, в деревне Гора Семёновская Вологодской области, это где-то в 50 километрах от Великого Устюга. Отец как ушёл на войну, так и не вернулся. Мать одна нас воспитывала. У меня мамушка всё делала с молитвочкой. Утром просыпалась и сразу же вставала на коленочки молиться, спать ложилась – тоже молилась на коленочках. И я вместе с ней с детства на коленочки вставала перед иконами.

– А в церковь когда стали ходить?

– У нас к тому времени, когда я родилась, церковь в соседнем селе Семёновском закрыли – это в трёх километрах от нашей деревни. Там сделали клуб, кино крутили. Так мы с подружками, со своими мамами и бабушками пешком в устюжский Прокопьевский храм босиком ходили. Первый раз отправились, когда нам всего по восемь лет было. А дорога-то вся в камушках, ноги от них в царапинах, болят. Помню, шли мы целых два дня, пришли поздно вечером на всенощную службу – был какой-то большой праздник. Так в церкви на подоконники легли и уснули. Такие вот были «молитвенники», – смеётся старушка. – А потом-то уже, когда приходили, по-настоящему молились.

– Сколько у вас братьев и сестёр в семье было?

– Четверо. Двое умерли ещё в детстве, я их и не помню, а вот брат не так давно преставился. Одна я осталась. Правда, у меня дочь есть, взрослая внучка и правнук.

– А о чём ваша мама молилась на коленочках?

– Чтобы Господь всех нас спас. Мы шибко худо после вой­ны жили. Даже крошки хлеба в доме не было. Вот младшие-то от голода и умерли. И я рядом с мамой молилась на коленочках, чтобы Господь и Пресвятая Богородица нам помогли. Из-за такой жизни, чтобы прокормиться, мне очень рано пришлось пойти на работу: в 12 лет начала трудиться в колхозе, помогала матери коров пасти и доить. Я только четыре класса и окончила.

– Тогда ведь колхозникам денег не платили…

– А мы и не понимали, что нам деньги нужно платить! Работали за трудодни, за эти трудодни нам ставили палочки в табелях. Потом по этим палочкам зерно в конце года выдавали: ячмень, овёс, пшеницу, – кто сколько заработал. А знаешь, как это зерно мы раньше молотили? Снопы с овсом и пшеницей раскладывали по земле, к лошадям привязывали толстые брёвна, потом три коня таскали три бревна по этим снопам... Вот так мы и жили.

– А как вы стали прихожанкой коряжемского храма?

– Я ещё начала ходить молиться, когда мы в деревенском доме за рекой собирались. А потом, когда к нам отца Михаила поставили, стала сюда ходить. Сначала помогала мусор выносить – тут ведь склад раньше был, всё бочками было завалено. Потом стали убирать территорию. Это в конце 80-х было. Позже и Христофорову пустынь помогала отцу Михаилу восстанавливать, туда вместе с другими женщинами приезжала работать. Владыка Тихон мне грамоту вручил. Вот с того времени постоянно нахожусь при храме, не отхожу ни на один шаг. На могилку батюшки Михаила хожу. Хороший был батюшка, так горько, что разбился. Но и после отца Михаила батюшки были хорошие, не надо ни про какого священника плохо говорить. Дай им, Господи, всем здоровья и добра! И сейчас у нас хороший настоятель, и владыка тоже, спаси всех Господи! (Николо-Коряжемский монастырь после разделения Архангельской епархии стал резиденцией епископа Котласского и Вельского Василия (Данилова). Интервью с ним Когда оглянешься округ опубликовано в № 685 «Веры». – Е. С.)

– А какое послушание вы несёте?

– И около подсвечников стою, и полы мою, и во дворе храма дел много. В общем, делаю всё, что меня батюшки просят. И в Христофорову пустыньку ездим, там тоже помогаем.

– Вас в детстве мама в храм водила, а ваши дочка и внучка – верующие?

– Они тоже молятся, но часто в храм не могут ходить, потому что у них много работы. Дочка в школе замдиректора. А внучка работает главным экономистом на большом предприятии, у неё ещё ребёнок маленький. Некогда им.

– Ну, вот и поговорили хорошо. Давайте, Валентина Васильевна, мы вас сфотографируем?

– Да, милые, не надо, зачем? – отказывается бабушка.

– Нет, надо обязательно, – уговариваю я её. – Ведь батюшка благословил!..

На прощание благодарю Валентину Васильевну: «Дай вам Бог здоровья на долгие-долгие годы, чтобы ещё потрудиться во славу Божию!»

Умилившись, она пытается поцеловать мне и подошедшему к нам с фотоаппаратом главному редактору нашей газеты руки. От такой неожиданности мы даже опешили, хоть и понимали, что бабушка делает это от большой любви к людям и Богу нашему Иисусу Христу, Которого видит в любом служащем Господу мужчине.

– …И вам дай Бог здоровья и помощи Божьей в вашей работе, – говорит она, улыбаясь. И от этой добросердечной улыбки становится тепло на душе, будто поговорил с близким и родным человеком.